Спор возник из-за покупки «Хэдхантером» нематериальных активов компании «Пронто Медиа Холдинг» («ПМХ»). В конце декабря 2017 года общество заключило ряд договоров, по которым приобрело товарные знаки job, job.ru и job-today, права на администрирование доменного имени http://ww.job.ru, а также базы данных работодателей и соискателей. Сумма сделки не разглашалась в СМИ и отсутствует в материалах дела. Акты приема-передачи составлены чуть позже, в начале 2018 года. «Хэдхантер» посчитал, что стоимость приобретенных нематериальных активов составила 10,46% от стоимости всех активов продавца, и не обратился за согласованием сделки к ФАС. Согласно п. 7 ч. 1 ст. 28 закона о конкуренции, разрешение у антимонопольного органа нужно брать, если сделка превысила 20%-ный порог.
Но ФАС посчитала, что общество выкупило все нематериальные активы job.ru, в том числе сам сайт и программу Job.platform. Такой вывод ведомство сделало, когда проанализировало выбывшие из баланса «ПМХ» активы в 2018 году. Антимонопольный орган решил, что согласование сделки было необходимо, ведь, согласно бухгалтерскому отчету, стоимость нематериальных активов (с сайтом и программой) составляет 86,92%. На этом основании ведомство привлекло «Хэдхантер» к административной ответственности по ч. 3 ст. 19.8 КоАП (непредставление ходатайства в федеральный антимонопольный орган) и наложило штраф в 300 000 руб.
Поиск сроков «осуществления сделки»
Тогда «Хэдхантер» обратился в Арбитражный суд города Москвы, чтобы признать незаконным постановление ФАС и отменить штраф. Представитель общества еще раз указал, что компания не превысила порог, поэтому согласия антимонопольного органа не требовалось. То, что сайт и программа выбыли из баланса компании «Пронто Медиа Холдинг», не свидетельствует о том, что эти активы перешли обществу. Согласно бухгалтерской справке ООО «ПМХ», авторские права на программу и сайт списали в связи с прекращением их использования. Заявитель сослался и на документы по сделке, которые предусматривают приобретение только части контента сайта job.ru и прав по администрированию доменного имени, но не программного кода и дизайна сайта.
«Хэдхантер» указал и на то, что ФАС пропустила годичный срок давности привлечения к административной ответственности. П. 7 ч. 1 ст. 28 закона о защите конкуренции гласит, что предварительному согласованию подлежало «осуществление сделки по получению в собственность». Этот момент, посчитало общество, исчисляется с даты заключения договоров (с 26 декабря 2017 года). ФАС с этим не согласилась. Она полагает, что считать нужно с момента исполнения сделки (с 25 января 2018 года), а в таком случае срок не пропущен, ведь протокол в отношении общества составлен 22 января 2019 года.
Когда началось «осуществление сделки»?
- По версии «Хэдхантера», с даты заключения договоров.
- По версии ФАС, с даты исполнения договоров (подписания актов приема-передачи).
АСГМ согласился с «Хэдхантером», что «осуществление» сделки – это заключение договора, а не его исполнение, поэтому ФАС пропустила срок давности. Первая инстанция оказалась на стороне заявителя и в том, что согласование антимонопольного органа не требовалось: ведомство неверно определило перечень приобретенных активов и их стоимость. Поэтому суд отменил постановление ФАС и выписанный штраф. Такого же мнения оказалась апелляция и кассация. Антимонопольный орган обратился с жалобой в Верховный суд, указав, что судами сделан неверный вывод о сроках давности. Решения оценила «тройка» судей под председательством Татьяны Завьяловой.
Осуществление = исполнение
Экономколлегия ВС не согласилась с позициями нижестоящих инстанций. Тройка судей указала, что сведения бухгалтерской отчетности контролируемого субъекта считаются достоверными, но ФАС может доказать, что они неполные, недостоверные или противоречивые (п. 1 постановления Пленума ВАС «Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиком налоговой выгоды»). Суды фактически не оценили доводы антимонопольного органа, что «Хэдхантер» превысил 20%-ный порог при покупке нематериальных активов, что они выбыли в 2018 году с баланса «ПМХ», а также о соотношении их стоимости. По мнению тройки судей, инстанции ограничились лишь выводами о пропуске срока давности.
ВС указал и на то, что терминология п. 7 ч. 1 ст. 28 закона о защите конкуренции (сделки с предварительного согласия антимонопольного органа) отличается от применяемой в гл. 9 ГК (сделки). Исходя из первой нормы, тройка судей сделала вывод о том, что такое «осуществление» сделки.
«Хэдхантер» осуществлял сделку на момент подписания актов приема-передачи, поэтому срок давности необходимо исчислять с этого момента, то есть с исполнения сделки, решил ВС.
Коллегия отменила решения нижестоящих инстанций и направила дело на новое рассмотрение в 9-й ААС (№ 305-ЭС20-4034).
Эксперты: позиция спорная
Никита Филиппов, заведующий , считает спорной позицию ВС. По его словам, еще два года назад, рассматривая схожее дело о продаже акций (дело № А40-151859/2017), коллегия указала, что нижестоящие инстанции верно исчислили срок давности привлечения к ответственности, когда определили днем совершения правонарушения именно день заключения договора купли-продажи ценных бумаг. Оставляя вынесенные решения в силе, ВС фактически согласился с правовым подходом: согласие на совершение сделки должно предшествовать подписанию договора. По делу ФАС против «Хэдхантера» высшая судебная инстанция заняла противоположную позицию. Артем Константинов, старший юрист ЮК , считает, что ВС фактически квалифицировал административное правонарушение как длящееся, что также полностью расходится с более ранним подходом.
Если предположить, что событие административного правонарушения заканчивается моментом исполнения сделки, которая требует предварительного согласия ФАС, то в законе о конкуренции у заявителей должна быть возможность направлять в антимонопольный орган ходатайства с даты заключения и вплоть до полного исполнения сделки, но ее нет.
Спорным с точки зрения права Филиппов считает и разделение подходов к моменту совершения сделки в законе о защите конкуренции и в ГК, поскольку вне зависимости от терминологии это гражданские правоотношения, а установление момента их совершения – прерогатива Гражданского кодекса (вне зависимости от того, как регулируется контроль за их совершением в рамках антимонопольного законодательства). Прямое разграничение норм специального закона от той, которая представлена в ГК, может повлечь различные коллизии в дальнейшем правоприменении, считает Константинов.