В начале 2021 года Европейский суд по правам человека признал частично приемлемой жалобу Украины против России. Жалоба касается возможных нарушений прав человека в Крыму с 27 февраля 2014-го до 26 августа 2015 года.
ЕСПЧ установил, что РФ осуществляла «фактический контроль» на территории Крыма с 27 февраля 2014 года, и согласился рассмотреть значительную часть заявленных Украиной вопросов. Среди них:
- насильственные исчезновения и отсутствие расследования этой практики;
- жестокое обращение и незаконные задержания;
- преследование нерусскоязычных СМИ и ограничение образования на других языках;
- автоматическое предоставление российского гражданства;
- экспроприация собственности;
- дискриминация крымских татар.
При этом суд отказался рассматривать пункты жалобы, в которых говорилось об убийствах мирных граждан, репрессиях против иностранных журналистов в Крыму и национализации собственности украинских солдат. ЕСПЧ посчитал, что в данном случае нельзя говорить об общепринятой практике, установленной российскими властями.
В своем решении суд также подчеркнул, что не будет оценивать законность вхождения Крыма в состав России.
В январе уходящего года Большая Палата ЕСПЧ вынесла постановление по делу «Грузия против России (II)», которое касалось «пятидневной войны» в августе 2008 года. Суд признал, что события, которые имели место во время активной фазы конфликта (с 8 по 12 августа 2008 года), не подпадают под юрисдикцию РФ, потому что в хаосе боевых действий ни одно государство не осуществляло эффективного контроля над соответствующей территорией.
При этом суд признал за Россией эффективный контроль над Южной Осетией, Абхазией и «буферной зоной» уже после прекращения огня. В то время происходили убийства мирных жителей, поджоги и грабежи, и за это несет ответственность РФ, подчеркнул ЕСПЧ. При этом вопрос о денежной компенсации он не стал рассматривать сразу и оставил его на потом.
«Вывод, что ни Россия, ни какое-либо другое государство с 8 по 12 августа 2008 года не имели юрисдикции над зоной вооруженного конфликта на территории Грузии, носит поистине исторический характер», — считает старший юрист правозащитного центра «Мемориал»* (НКО, выполняющая функции иноагента) Татьяна Глушкова. По ее словам, это фактически лишает жертв конфликта какой-либо защиты со стороны Европейской конвенции по правам человека.
С тезисом об исторической значимости постановления согласен и главный редактор российского научно-аналитического журнала «Бюллетень ЕСПЧ» Юрий Берестнев. «Оно будет иметь важную прецедентную роль при рассмотрении других жалоб, связанных с вооруженными конфликтами. В первую очередь, это вся история Карабаха, Северный Кипр, Приднестровье — все зоны конфликтов в Европе, которые могут быть предметом рассмотрения в суде», — подчеркнул он.
Сразу несколько «российских» дел, которые рассмотрел ЕСПЧ в этом году, касались изъятия земли у граждан. Наиболее интересное среди них — «Серегин и другие против России». Пятеро заявителей в 2009–2013 годах приобрели у третьих лиц участки в Подмосковье и Краснодарском крае. Госрегистрация прошла успешно.
Но через несколько лет после этого суды прекратили их право собственности, сославшись на то, что первоначальная приватизация этих участков была незаконной: они выбыли из владения муниципалитетов в результате мошенничества. В то время система госрегистрации права собственности на землю была далека от совершенства. Она не позволяла проследить хронологию сделок с землей, установить личность предыдущих собственников, а иногда — даже определить местоположение и границы участка.
ЕСПЧ пришел к выводу, что Россия нарушила ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции («Защита собственности»). Заявители, по мнению суда, пострадали из-за событий, которые стали следствием недостатков системы госрегистрации, действий властей и третьих лиц, а также из-за негибкого применения положений об истребовании имущества. При этом они не получили никакой компенсации. «Таким образом, был нарушен справедливый баланс между общественными интересами и необходимостью защиты права собственности заявителей», — подчеркнул суд.
В конце 2021 года ЕСПЧ признал, что в России нет средства правовой защиты от насилия в семье. К такому выводу он пришел в своем пилотном постановлении по жалобам четырех россиянок: Маргариты Грачевой, Елены Гершман, Натальи Туниковой и Ирины Петраковой.
Российские власти знали, что заявительницы подверглись бытовому насилию, но не предприняли никаких мер по их защите и фактически отказались расследовать все случаи жестокого обращения, указал ЕСПЧ.
Он постановил выплатить женщинам €450 660. Из этой суммы €370 660 должна получить Маргарита Грачева, которой муж в приступе ревности отрубил кисти рук. СМИ называют это рекордной выплатой, которую Страсбургский суд присудил одному человеку за нарушение его прав.
Более того, ЕСПЧ обязал РФ незамедлительно принять ряд мер, в частности ввести:
- юридическое определение «домашнего насилия» и всех его форм;
- уголовную ответственность за все случаи домашнего насилия;
- систему срочных запретов на контакт агрессора с пострадавшей, запрет на приближение на определенное расстояние — охранные ордера.
Пока законодатель не внесет соответствующие поправки, аналогичные дела о бытовом насилии против России будут рассматриваться по упрощенной и очень быстрой процедуре, «практически автоматически», напоминает суть «пилота» Татьяна Саввина, старший юрист проекта «Правовая инициатива» (НКО, выполняющая функции иноагента) и представитель Елены Гершман в ЕСПЧ.
«Проблема, понятная всем уже не один год, но власти упорно отказываются что-либо исправлять», — комментирует глава международной практики «Агоры» Кирилл Коротеев. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков отказался комментировать это постановление, отметив: «Мы считаем, что действующее законодательство предоставляет весь необходимый инструментарий для борьбы с этим злом, правоохранительные органы прилагают усилия».
В июле 2021 года ЕСПЧ рассмотрел дело о родительских правах после трансгендерного перехода. У мужчины было двое детей. После развода он сменил пол и стал женщиной по документам. Российские суды запретили ей видеться с детьми под предлогом, что информация о трансгендерном переходе навредит их психологическому развитию.
Страсбургский суд пришел к выводу, что Россия ограничила заявительницу в родительских правах исключительно из-за смены пола. Национальным судам, по его мнению, следовало изучить всю семейную ситуацию и уделить должное внимание правам заявительницы. Несомненно, российские власти преследовали законную цель защиты прав детей, но выбрали для ее достижения несоразмерные средства, подчеркнул ЕСПЧ.
Он признал, что Россия нарушила ст. 14 («Запрет дискриминации») в совокупности со ст. 8 («Право на уважение частной и семейной жизни») Конвенции. В итоге суд присудил заявительнице €10 870 компенсации, включая почтовые расходы и расходы на судебную экспертизу. По словам юриста правозащитного центра «Мемориал»* (НКО, выполняющая функции иноагента) Натальи Морозовой, это постановление актуально не только для России, но и для всех стран Совета Европы.
В феврале этого года в УПК внесли поправки, которые ограничили срок на подачу кассационной жалобы шестью месяцами. А уже в апреле ЕСПЧ признал, что эти изменения делают сплошную кассацию по уголовным делам эффективным средством правовой защиты, которое нужно исчерпать, прежде чем подать жалобу в Страсбург. К такому выводу он пришел в деле «Аникеев и Ермакова против России».
Тем самым утратило актуальность решение суда по делу «Кашлан против России» от 2016 года, согласно которому заявителям в уголовном процессе достаточно было пройти апелляцию, после чего можно было сразу жаловаться в ЕСПЧ. Обращение же в кассацию тогда могло, напротив, привести к пропуску срока на подачу жалобы в Страсбург, напоминает Берестнев.
Решение по делу «Аникеев и Ермакова против России» существенно осложнило жизнь российских юристов-ЕСПЧшников, замечает Морозова. Им пришлось в срочном порядке обращаться в кассацию по старым делам, которые прошли апелляцию после 30 сентября 2019 года. Правда, эта позиция ЕСПЧ касается только «окончательных судебных решений». «Как быть с постановлениями о применении (продлении) мер пресечения, постановлениями, которые выносятся в порядке ст. 125 УПК, а это почти все дела о пытках, — суд пока не разъяснил», — обращает внимание Морозова.
В 2017 году Страсбургский суд рассмотрел жалобы четырех заключенных, которых отправили в колонии, удаленные от мест проживания их семей. Тогда суд признал, что государство нарушило ст. 8 Конвенции («Право на уважение частной и семейной жизни») и обязал власти принять меры общего характера, чтобы подобные нарушения не повторялись в дальнейшем в отношении других осужденных (постановление по делу «Полякова и другие против России»).
В ответ на это в 2020 году в УПК внесли поправки, которые предусматривают возможность для осужденных отбывать наказание в месте проживания их родственников. С ходатайством о переводе могут выступить как сами осужденные, так и их близкие.
Отказ ФСИН учитывать интересы семейных отношений при определении колонии или при рассмотрении ходатайств о переводе можно эффективно обжаловать в порядке КАС, установил ЕСПЧ в сентябре этого года. Таким образом, теперь, чтобы пожаловаться в Страсбург на отдаленность колонии, заявителям нужно прежде пройти четыре инстанции по КАС.
* 29 декабря 2021 года Мосгорсуд удовлетворил иск столичной прокуратуры о ликвидации правозащитного центра «Мемориал» (НКО, выполняющая функции иноагента), дело № 3а-2667/2021.