Первая тенденция, на которую обратил внимание управляющий партнер Максим Стрижак, — число корпоративных банкротств так и не выросло после отмены моратория 2 октября 2022 года. Хотя еще прошлой осенью прогнозы были пессимистичными. Видимо, правительственная мера все же сработала и оказалась эффективна, констатирует эксперт: «Передышка, которую ввели власти, позволила бизнесу адаптироваться к новым реалиям».
Судебные тренды в банкротстве
Немало важных трендов в этом году задала судебная практика. Одним из самых «ожидаемых и обсуждаемых» решений за последний год партнер Антон Красников называет майский акт Конституционного суда, который касается очередности уплаты налога на прибыль при несостоятельности налогоплательщика. На практике существовали как минимум две позиции. Первая — налог имеет режим текущих платежей. Вторая — налог платится после расчетов с кредиторами третьей очереди реестра.
КС занял в этом вопросе подход, который Красников называет весьма спорным: налог на прибыль должен учитываться в составе третьей очереди реестра. «С одной стороны, позиция суда высказана в интересах текущих и прежде всего залоговых кредиторов. Однако, с другой стороны, без веских к тому оснований были ущемлены имущественные интересы реестровых кредиторов третьей очереди», — объясняет юрист.
При этом окончательное решение вопроса об очередности уплаты налога на прибыль банкрота КС оставил за законодателем. Поэтому Минэкономразвития уже разработало законопроект, который относит такие налоги к текущим платежам. А значит, их нужно выплачивать до начала расчета с кредиторами, но после полного погашения долгов компании по зарплате.
Обсуждаемая проблема существовала на практике давно. Уже не первый год идет перетягивание одеяла между бюджетом и залоговыми кредиторами, подчеркнул Стрижак: «Ждем, когда будет выстроен баланс в этом вопросе». Еще два года назад этот вопрос доходил до Верховного суда. Тогда, рассматривая разногласия между ФНС, арбитражным управляющим и залоговым кредитором (Ростовским электрометаллургическим заводом), суд впервые высказался о возможности удовлетворять долг по налогам от текущей деятельности в банкротстве по п. 6 ст. 138 ФЗ «О банкротстве». То есть за счет залоговой части конкурсной массы должника. Спор в рамках дела № А53-32531/2016 направили на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Однако некоторые вопросы так и остались неурегулированными:
- На какие процедуры банкротства распространяется такой порядок? На все с момента возбуждения дела или только на те, где залоговый кредитор определяет судьбу залогового имущества, это конкурсное производство и внешнее управление?
- Какова судьба санкций и относится ли к ним такой же порядок погашения?
На перечисленные вопросы ВС может ответить в рамках этого спора, который сейчас находится на втором круге в ВС. Экономколлегия уже почти год проверяет его и решает вопрос о передаче кассационных жалоб залогового кредитора и арбитражного управляющего для рассмотрения на судебном заседании СКЭС.
Значительно расширяется практика сальдирования обязательств в делах о несостоятельности. На это обратил внимание управляющий партнер Даниил Савченко. Так, в апрельском банкротном обзоре ВС пояснил: заявление управляющего о сальдировании взаимных обязательств — это не зачет, а констатация сформировавшейся к этому моменту завершающей обязанности одной из сторон договора. Подобное нельзя оспорить как сделку с предпочтением.
Следующий шаг — зачет в банкротстве станет для нас нормой.
Наметился разворот в спорах по субсидиарке, полагает Красников: «Нет поголовного привлечения к ней». Тезис эксперта подтверждает недавнее решение ВС в деле № А40-133029/2020. Экономколлегия указала: утверждение, что сменившие друг друга руководители должника совместно реализовывали противоправную схему, нужно подробно доказать. Без четких аргументов суды не вправе возлагать на таких топ-менеджеров субсидиарную ответственность в солидарном порядке, подчеркнули судьи ВС.
Остается расплывчатой роль арбитражного управляющего в банкротстве. «Кто он — низшая инстанция суда или профессиональный менеджер?» — задается вопросом Савченко. По закону управляющий обязан действовать одновременно в интересах должника, кредитора и общества. Правда, на практике угодить всем невозможно, говорит юрист: «Противоположные интересы просто не получится удовлетворить». Поэтому легко обвинить управляющего в бездействии или в принятии каких-то неправильных решений, заметил Андрей Павлов, партнер юрфирмы Как итог, расширяется практика взыскания убытков и не только с управляющих, но и с саморегулируемых организаций (подробнее — «Топ-7 убытков, взысканных с арбитражных управляющих»). По мнению Павлова, поскольку затраты на сопровождение процедуры и так немалые, нужно по максимуму автоматизировать работу управляющих.
Другие сложности
До сих пор не систематизирована практика банкротства групп компаний, и мнения на этот счет разрознены. В тот же апрельский банкротный обзор ВС попала история, когда компания предоставила аффилированной организации компенсационное финансирование, а затем обанкротилась сама. Ее требование вынесли за реестр, то есть его оплатили бы после требований всех независимых кредиторов. ВС признал законность субординации, несмотря на банкротство «компенсационного кредитора». Этот подход кажется не совсем правильным Стрижаку: «Он создает дополнительное пространство для различных манипуляций».
Необязательно вводить отдельный институт банкротства холдингов. Достаточно разъяснить, как применять текущие инструменты.
Еще один глобальный вопрос в обсуждаемой сфере, которым задаются юристы, — что делать с уголовным арестом на имущество лица, находящегося в банкротстве? «Исключать из конкурсной массы этот актив или нет?» — рассуждает Павлов. При этом в процедуре несостоятельности такой актив удастся продать выгоднее, чем в исполпроизводстве, отмечает Красников: «Конкуренция на банкротных торгах выше».
Подводя своеобразный итог обсуждению, Стрижак заметил, что на нормы законодательства о несостоятельности они с коллегами ссылаются все реже и реже: «Все новое в банкротстве за последние пять лет — это практика ВС».