Как оценивать качество юруслуг
За 30 лет российские юристы так и не создали какого-то авторитетного органа, который бы эффективно представлял их интересы. С этого тезиса начал деловую панель «Роль юрбизнеса в развитии права» Айнур Ялилов, управляющий партнер Чтобы исправить ситуацию, они с коллегами год назад учредили Международную ассоциацию юристов и консультантов (о целях ее создания Право.ru подробнее рассказывало в этом материале). По словам управляющего партнера Салимхана Ахмедова, два основных критерия для попадания в МАЮК — безупречная репутация юриста и высокий уровень качества оказываемых им услуг.
Мы заботимся о том, чтобы в нашу ассоциацию не попали случайные люди. Вместе с тем у нас есть желание охватить носителей экспертизы из разных правовых сфер.
Вообще, тема качества оказания юруслуг с каждым годом становится все более острой. Так, в этом году дополнительным катализатором для ее обсуждения стало решение Верховного суда в споре между фирмой «Посуда-Центр сервис» и московским филиалом международной аудиторской компании Ernst&Young (дело № А40-111577/2022). По мнению экономколлегии, исполнитель отвечает перед заказчиком за полезность своих действий или деятельности как таковых, и в этом состоит предпринимательский риск консультанта. «В случае возникновения спора о качестве оказанных консультантом услуг суду, по сути, требуется оценить достаточность предпринятых исполнителем усилий: действовал ли он с такой заботливостью и профессионализмом, с какими по обстоятельствам дела действовал бы любой разумный консультант, стремящийся принести пользу заказчику», — указали судьи ВС.
Вскоре после публикации того акта представлявший интересы аудиторов партнер Роман Бевзенко рассуждал: «Разумеется, важный вопрос — а где взять стандарт такого среднего юриста? Конечно же, он может быть только в голове у судьи. Например, именно с этим стандартом судьи работают при определении судебных расходов по итогам рассмотрения дел. С ним же надо работать и в делах о качестве юридических услуг».
При этом корни обсуждаемой проблемы глубже. По сути, сегодня у нас нет механизмов, определяющих условия допуска к профессии, обозначил проблему Ахмедов. Адвокатское сообщество пытается использовать определенные механизмы контроля, но это вряд ли можно назвать эффективным и прозрачным фильтром, считает эксперт. Поэтому, по его мнению, даже введение адвокатской монополии кардинально не исправит ситуацию. Сам рынок должен задать стандарты уровня оказания наших услуг, считает Ахмедов. С ним согласился д-р юрид. наук, генеральный директор Бразильского центра медиации и арбитража Дениел Брантес-Феррейра. Он отметил, что в их латиноамериканской стране похожие проблемы на юррынке.
Развивая дискуссию, Игорь Смоленский, заместитель председателя АС Поволжского округа, сказал, что универсальным критерием для оценки работы юристов может стать достижение правового результата. Если судебное решение принято в пользу доверителя, то это плюс в статистику консультанта, пояснил судья. По его словам, «чем больше таких актов в послужном списке, тем выше уровень признания этого специалиста в юрсообществе».
По его мнению, один из наиболее эффективных инструментов контроля — это ответственность консультанта, в частности материальная. Если юрист оказал некачественные услуги клиенту, то кто-то должен возместить ущерб пострадавшему, констатировал Смоленский.
ИИ, который помогает юристам
Пока юристы рассуждают о качестве своей работы, стремительно развиваются новые технологии, которые могут постепенно выполнять все больше задач. Согласно разным международным исследованиям, уже сейчас 44% правовых функций может взять на себя ИИ, привела статистику основатель юридического агентства «АргументЪ» Елена Аношкина. Сами юристы чаще всего хотят автоматизировать создание предварительной документации, отработку базовых замечаний по документам, подготовку юридических справок по НПА и судебной практике, а еще мониторинг законодательства с правоприменительной практикой плюс легкий юридический комплаенс, поделилась наблюдениями Дарья Торопова, старший менеджер по развитию бизнеса Doczilla.
Одним словом, ИИ позволяет активно совершенствовать уже существующие направления, добавил глава направления сопровождения регуляторных инициатив в IP/IT «Яндекса» Дамир Салихов. Он подчеркнул, что проводить due diligence, суммаризировать судебную практику и даже готовить правовую документацию с использованием ИИ стало намного быстрее и проще.
С учетом таких трендов крупным инхаус-командам приходится осваивать новые навыки, рассказал генеральный директор «Сбер Лигал» Кирилл Заневский. По его словам, в юрдепах появляются такие специалисты, как IT-разработчики, бизнес-аналитики и лидеры Al, которые обучают ИИ комплексным навыкам и целым тематическим отраслям права.
Проблемы банкротной сферы
Основной проблемой, мешающей развитию российского банкротного права, руководитель проекта Федресурс Алексей Юхнин назвал излишнее нормативное регулирование банкротных отношений и отсутствие в законе основных принципов банкротного права. По его мнению, отрасли необходимо дерегулирование, а еще важно расширить институт судейского усмотрения. С ним не согласился управляющий партнер коллегии адвокатов Сергей Ковалев. Он опасается, что излишняя дискреция суда приведет к правовой неопределенности для бизнеса.
Во время банкротной дискуссии директор проектов Сбербанка Андрей Смирных поддержал так называемый мегапроект, оценив положения этого документа гораздо прогрессивнее действующего закона. Кроме того, по его мнению, нужен отказ от процедуры наблюдения, введение единой реабилитационной процедуры и наведение порядка в торгах. С позицией коллеги согласился председатель национальной ассоциации «Банкротный клуб» Олег Зайцев.
Все беды российского банкротного права от неравенства должника и кредиторов в банкротном процессе с явным перекосом в сторону кредиторов. От этого неравенства в корпоративном банкротстве спасет cram down — судебное принуждение кредиторов к введению процедуры реструктуризации в отношении должника. Оно уже есть в банкротстве граждан, а также в банкротстве застройщиков банков.
Партнер адвокатского бюро Алексей Костоваров настаивал на необходимости развивать институт банкротства холдингов. С ним не согласился модератор, член наблюдательного совета Фонда содействия реструктуризации долга Рустем Мифтахутдинов, который поддержал процессуальную консолидацию при банкротстве группы компаний. При этом эксперт не хочет, чтобы нормативное регулирование материальной консолидации привело к такому развитию событий, когда обсуждаемый институт из исключительного и существующего только в судебной практике превратится в ординарный и излишне часто используемый.
- при грубой неосторожности;
- если причинитель вреда доказал, что его можно простить, так как он предложил план реструктуризации и погасил существенную часть долга.
Завершая обсуждение, Ковалев обратил внимание на слабую защищенность лиц, которых необоснованно привлекают соответчиками в делах о субсидиарке. С Мифтахутдиновым они вместе пришли к выводу, что нужно выделять такие требования в отдельное производство и нужно уплачивать отдельную госпошлину по каждому ответчику.
Но главная проблема все же в том, что арбитражный процесс не успевает за сложными банкнотными спорами, где не хватает только письменных доказательств и нужно вводить элементы, позволяющие установить скрываемые лицами факты, например «перекрестный допрос».
Публичная дискуссия судей
Одной из ярких частей форума стал круглый стол «Разговор без мантий», спикерами на котором выступили судьи разных инстанций — от первой до ВС. Модератор этой дискуссии, директор по связям с общественностью адвокатского бюро Сергей Митрофанов объяснил, что основная цель такого формата — повысить уровень взаимопонимания между судьями и литигаторами.
Долгое время сторонящееся публичности судейское сообщество в последние четыре года стало постепенно преодолевать свою закрытость, считает Илья Шевченко, судья АС Санкт-Петербурга и Ленобласти. Одним из катализаторов этого стала пандемия и безальтернативный на тот момент онлайн-формат участия в мероприятиях, сказал он, и потому «постепенно из онлайна стали переходить и в офлайн».
По мнению Шевченко, странно избегать крупных юридических мероприятий лишь под предлогом того, что там судья обязательно подпадет под влияние кого-то из судебных юристов. Если рассуждать таким образом, то выходит, что судьями очень легко манипулировать, но на самом деле это же не так. Он заметил: «Не нужно самим судьям пытаться выставлять себя слабыми и подверженными чужому влиянию».
Вообще, за полтора часа на «судейском» круглом столе успели затронуть несколько тем — от повышения госпошлин до внешнего вида литигаторов. Так, Альфия Иванова, судья АС Поволжского округа, надеется, что благодаря стремительно подорожавшему правосудию уйдут необязательные споры особенно в рамках банкротных дел.
Госпошлина — это плата за оказание госуслуги, поэтому не надо привязывать ее к критерию качества. За каждую госуслугу надо платить. Понимаю, кто-то скажет, что сильный скачок в стоимости случился. Но явно будут еще разъяснения о возможности отсрочек и рассрочек по уплате этих пошлин.
Еще судьи рассказали, когда и почему снижают размер судрасходов. Изначально обсуждаемую тему затронул Сергей Груздев, бывший судья Московского городского суда, ставший адвокатом. Он подчеркнул, что юрист сам должен определять, сколько стоят его услуги на рынке. И добавил: «Если кого-то не устраивает цена, то недовольный доверитель пойдет к другому специалисту». При этом не слишком корректно уравнивать цену работы консультантов, которые специализируются на узких отраслях, тратятся на маркетинг и участвуют в рейтингах ведущих юрфирм, с теми, кто совсем далек от перечисленных направлений развития юрфирмы, высказался Вячеслав Косаков, управляющий партнер Шевченко в ответ пояснил, что все же нужен контроль разумности взыскиваемых с проигравшей стороны судрасходов. По его наблюдениям, победители порой заявляют к взысканию суммы в несколько сотен тысяч рублей за типовую шаблонную и легкую работу.
Поговорили и о том, какие факторы влияют на отношение к судебным юристам, участвующим в разбирательствах. В первую очередь, представителям важно соблюдать дресс-код. Внешний вид должен соответствовать месту и времени, сказал Тимур Гиззятов, судья АС Республики Татарстан. Будет странно прийти на пляж в шубе, провел аналогию он. Шевченко сказал, что пустит в процесс и человека, одетого в шорты, сделав ему замечание о не самом корректном выборе наряда для участия в судебном заседании.
Честно скажу, как показывает практика, если человек прилично одет, то, скорее всего, у него и правовая позиция нормальная.
Важнее то, как литигатор доводит до судьи позицию своего доверителя. Старайтесь выделить основную мысль и «подсвечивайте» важные тезисы, посоветовал Гиззятов. Право суд знает, поэтому работайте с доказательственной базой, делая акцент на главных обстоятельствах спора, поделился своей рекомендацией Шевченко.
Когда речь идет о подаче кассационной жалобы, то внимание нужно обращать уже не на подробное перечисление фактических обстоятельств, а на «больное место», которое действительно необходимо подсветить для понимания того, в чем именно ошиблись нижестоящие инстанции, сказал Владимир Самсонов, судья АС Поволжского округа. Жалобы размером с «Войну и мир» сложно читать, признался он. «И не нужно нам на заседании в кассации дословно зачитывать постановления пленумов», — резюмировала его коллега Иванова.
Затронули участники «судейской дискуссии» и кадровый вопрос. Иванова не видит ничего плохого в том, что основу судейской системы составляют бывшие секретари и помощники судей. Она констатировала, что именно эти люди лучше всего знают особенности такой непростой работы изнутри.
