Всего три статьи кодекса регулируют личные фонды, и сложившейся правоприменительной практики о них пока нет. В прошлом году законодатель снял некоторые ограничения, упростив передачу активов и расширив возможности фондов. Но эксперты предупреждают о возможных рисках — от сложностей с передачей бизнес-активов и налогообложения до потенциальных претензий от обязательных наследников. Юристы рассказали, как меняется регулирование и чего ожидать в ближайшие годы.
Ограниченное регулирование личных фондов сегодня — не столько проблема, сколько возможность для их развития. Раз нет излишней зарегламентированности, это позволяет практике устояться естественным путем и дает гибкость в настройке структуры под реальные нужды конкретных семей, считает советник Корпоративной практики / M&A ALUMNI Partners Анастасия Сперанская. При этом она подчеркивает, что из-за минимума дефолтных положений в законе нужно более детально и вдумчиво прорабатывать устав личного фонда и правила управления.
В первую очередь учредителей личных фондов интересует то, как создать эффективную структуру органов управления личным фондом. Поскольку ни учредитель, ни выгодоприобретатели не могут входить в исполнительные органы фонда, то нужно выстраивать сбалансированную систему контроля. Особенно это важно при передаче в личный фонд бизнес-активов. Партнер и глава сектора частного капитала Birch Legal Андрей Шпак видит в текущем регулировании как плюсы, так и минусы.
С одной стороны, ограниченность императивного регулирования позволяет личным фондам быть намного гибче традиционных юридических лиц в построении корпоративного управления. С другой — это делает фонд потенциально уязвимым к перехвату управления менеджментом после смерти учредителя.
Минусы есть и в налоговом плане, если фонд — холдинговая структура. В этом случае он не может применять нулевую ставку на дивиденды от дочерних компаний. Кроме того, если передать в личный фонд больше 25% в бизнесе, компания лишится льгот для малого и среднего предпринимательства, включая упрощенную систему налогообложения.
Михаил Суворов, партнер White Square , обращает внимание и на другое несовершенство налогового режима. Во-первых, он ориентирован на модель, в которой активы вносит только учредитель. Это поднимает вопросы об освобождении от налогообложения для имущества, переданного третьими лицами, и создает риск двойного налогообложения для выгодоприобретателей. Во-вторых, налоговый режим близок к личному владению активами для российских налоговых резидентов, что удобно для учредителей и их родственников, но не подходит нерезидентам из-за дополнительного прижизненного налогообложения.
По словам старшего партнера «Николаев и партнеры» Юлии Мясниковой, проблема действительно не столько в ограниченности регулирования в Гражданском кодексе, сколько в недоработке налогового законодательства.
Активы в фонде: что мешает передаче?
С прошлого года передавать активы в личные фонды стало проще — теперь это может делать не только учредитель, но и другие лица. Это упростило консолидацию активов, поскольку раньше их приходилось сначала собирать на учредителе. Такая промежуточная стадия не всегда возможна без налоговых последствий и несет дополнительные риски.
Законодатель также включил личные фонды в список квалифицированных инвесторов, что открыло им доступ к соответствующим инструментам, таким как паи квалифицированных ЗПИФ или иностранные инструменты. Упростил процесс и вывод личных фондов из-под юрисдикции Минюста в прошлом году. Но некоторые трудности остались.
Учредители сталкиваются с трудностями при передаче активов, владение которыми структурировано косвенно, через других лиц. Необходимо создавать дополнительные юридические цепочки для их передачи, что усложняет процесс.
Шпак выделяет несколько ключевых сложностей. Во-первых, важно учитывать режим семейной собственности и заранее оформлять необходимые согласия и корпоративные одобрения. Во-вторых, передача актива с привлеченными кредитами требует согласовать и саму передачу, и учредительные документы личного фонда с кредитором. «Проработка системы корпоративного управления в силу большей гибкости по сравнению с ООО и необходимости заранее прописывать много сценариев на случай изменения состава наследников представляет серьезные сложности и занимает больше времени, чем кажется поначалу», — отмечает эксперт.
При рисках привлечения к субсидиарной ответственности нужно внимательно подходить к степени вовлечения учредителя в принятие решений. Это важно, чтобы предполагаемая защита, которую предоставляет личный фонд, работала в реальности. Каждую сделку по передаче имущества кредиторы вносителя могут потенциально оспорить, а сроки будут исчисляться с момента передачи.
Советник практики семейного права и наследственного планирования BGP Litigation Гаяне Штоян говорит о другой существенной проблеме. По ее словам, многие учредители заинтересованы в передаче в личный фонд не только имущества, но и имущественных прав, например прав требований по договорам займа. Но нотариусы «очень настороженного» относятся к передаче в личный фонд подобных активов на этапе учреждения. Иногда нотариусы даже отказывают учредителям в удостоверении решения об учреждении личного фонда.
В связи с этим мы рекомендуем доверителям передавать в личный фонд имущественные права с «негарантированным» исполнением только тогда, когда требование к минимальной стоимости имущества в 100 млн руб. выполнено за счет передачи иных активов, в том числе недвижимого имущества, транспортных средств, денег.
За пределами пятилетней защиты
Юристы видят риск в оспаривании сделки по передаче имущества в личный фонд. Сперанская приводит пример: сделку могут признать мнимой, если реальный контроль над переданным активом остается у учредителя. Максимальный срок давности для применения последствий недействительности ничтожной сделки — десять лет.
Серьезные вопросы вызывает и защита прав обязательных наследников, особенно несовершеннолетних. Имущество личного фонда не входит в наследственную массу, поэтому правило об обязательной доле наследства к нему неприменимо, даже если учредитель умер. Впрочем, юристы предупреждают: органы опеки при определенных обстоятельствах могут попытаться расширительно применить наследственные нормы.
«Сама по себе пятилетняя защита не абсолютна. Она предполагает ограничение ответственности учредителя за действия фонда. При этом ответственность учредителя может оказаться самостоятельной из-за контроля за деятельностью фонда и его дочерних компаний. В результате учредителя все равно признают контролирующим должника лицом по долгам таких компаний», — предупреждает Шпак. Чтобы усилить защиту, эксперт советует использовать два личных фонда: один — для бизнес-активов, второй — для личных. В таком случае, даже если получится перенести ответственность с фонда-владельца бизнес-активов на учредителя, возникнут дополнительные сложности с переносом персональной ответственности на активы во втором личном фонде. Впрочем, это тоже зависит от организации системы управления.
Сергей Алимирзоев, старший партнер «Алимирзоев и Трофимов» , предупреждает: оспорить передачу имущества может и государство, если решит, что фонд использовался для обхода законодательства (например, санкционного или в отношении стратегических активов). По словам эксперта, подходы судов эволюционируют, в частности по делам о «мягкой национализации», и личный фонд может попасть под ретроспективный анализ. Также надо учесть и недавние подходы КС к определению срока исковой давности по отдельным видам споров, связанным с изъятием бизнеса в пользу государства.
Что ждет личные фонды в ближайшие годы
Эксперты ожидают развития института профессионального управления личными фондами. «Сейчас в российском поле имеется недостаток подобной инфраструктуры. Следует ожидать появления регулирования такой деятельности, включая вопросы лицензирования, контроля, ответственности и страхования», — прогнозирует Сперанская.
Статистика демонстрирует низкий спрос на институционализированное управление: из 184 личных фондов только в семи функции единоличного исполнительного органа передали управляющей организации. «Полагаем, что после того, как личные фонды начнут реализовываться именно как инструменты преемственности, то есть после смерти первых учредителей, вопросы регулирования или как минимум саморегулирования управления станут более насущными», — считает партнер FTL Advisers Мария Кукла.
В ситуации, когда речь идет о структурах, аккумулирующих активы высокой стоимости, никогда не стоит исключать риск ужесточения регулирования или контроля. Но пока можно ожидать не ужесточения контроля, а появления большей определенности в отношении налогообложения.
Юристы видят перспективы изменения «входного билета» в личные фонды. «Не исключены изменения порога входа — сейчас он составляет 100 млн руб. Его снижение, например, до 50 млн руб. может существенно увеличить количество создаваемых структур. Кроме того, возможно усиление регуляторного контроля по аналогии с ЗПИФ, в котором деятельность управляющей компании жестко регламентирована со стороны Центробанка», — рассуждает советник корпоративной практики О2 Консалтинг Юлия Лисова.
А Шпак предполагает некоторое уточнение и доработку налогового режима с учетом имеющихся недочетов. «Не исключены корректировки на основе практики реальной работы личных фондов и возможных конфликтов вокруг них с учетом фактических результатов работы первых наследственных фондов. Какими именно будут эти изменения — предугадать пока сложно», — отмечает эксперт. А Мясникова ожидает не только поправок к НК, но и гармонизации законодательства о фондах в целом: «Безусловно, это должны быть налоговые изменения и приведение всего законодательства в единое положение, чтобы исключить пробелы и явные противоречия в законодательном регулировании».
«Мы прогнозируем изменения не только гражданского, но и налогового законодательства в части налогообложения личных фондов. В частности, мы ожидаем, что будет пересмотрен перечень пассивных доходов личного фонда, который дает право на применение 15%-й налоговой ставки», — заключает Штоян.
