Вопросы соотношения арестного залога и банкротства, конкуренции уголовно-процессуального кодекса и банкротного законодательства стали центральными темами заключительной сессии юбилейного форума Сбера Bankruptcy Far East. Эксперты обсудили недавнее решение Верховного суда, отказавшего в приоритете арестному залогу при банкротстве, а также проанализировали проблему уголовно-правовых арестов, тормозящих банкротные процедуры.
Арестный залог в банкротстве: новая глава в практике
Несколько недель назад Верховный суд принял решение по громкому делу Инзенского деревообрабатывающего завода (№ , которое стало предметом обсуждения на форуме. Старший советник Lansky, Ganzger & Partner Роман Бевзенко напомнил о сути позиции ВС: суд постановил, что арестный залог не имеет приоритета при банкротстве. «Действительно, это очень странно с догматической точки зрения. Залог – это и есть приоритет. Когда суд говорит, что у нас залог есть, но он не дает приоритет в банкротстве, это алогично», — отметил эксперт.
Бевзенко подчеркнул, что залог из ареста — классическое решение залогового права с историей в несколько тысяч лет. «В догматике залогового права выделяют два вида залогов: добровольные и принудительные. Добровольные — это залоги из договора или завещания. Принудительные распадаются на залоги из закона и залоги из ареста», — пояснил юрист. По его мнению, арестный залог должен давать приоритет в банкротстве: «Это дестимулирует кредитора, добившегося ареста, возбуждать дело о банкротстве, а также помогает лучше защитить требования недобровольных кредиторов».
Управляющий партнер Шварц и партнеры Михаил Шварц высказал противоположную позицию: в России нет залога из ареста, потому что п. 5 ст. 334 ГК о понятии залога описывает кредитора, которому дается залог, с отсылкой к ст 174.1 ГК. Это кредитор, который столкнулся с тем, что вопреки аресту имущество было отчуждено.
Адвокат, партнер BGP Litigation Денис Саушкин предположил, что решение Верховного суда носит политико-правовой характер: «Верховный суд видит риски приоритизации. Особенно когда у нас уполномоченный орган говорит, что процедура наложения ареста требует согласия прокурора». По мнению других участников дискуссии, основной проблемой является то, что в законе о банкротстве ничего не сказано про арестный залог, что позволяет Верховному суду игнорировать нормы ГК. Это противоречит предыдущим позициям того же Верховного суда, например, по делу об автомотрисе, где суд признал права удерживающего вещь лица как залогодержателя, заключил Бевзенко.
Конкуренция УПК и закона о банкротстве
Еще одно недавнее «дело Сметанина» стало знаковым для банкротной практики в вопросе конкуренции УПК и закона о банкротстве. Саушкин отметил, что в этом деле Верховному суду удалось найти баланс интересов. «В деле Сметанина суд решил вопрос по существу, не вернул на второй круг. Единственное жилье по 446-й статье нельзя было арестовывать из-за исполнительского иммунитета и конституционного права на жилище», — рассказал адвокат. Он акцентировал внимание участников форума на проблеме судебного контроля при наложении арестов в уголовных делах. По его словам, практически всегда судебный контроль в части ареста имущества очень слабый. Что следователь попросил, то суд удовлетворяет. «Снять потом арест практически невозможно — это игра в одни ворота», говорит юрист. При этом эксперт указал на важное достижение в «деле Сметанина»: ВС прямо высказался о приоритете банкротного закона над УПК в вопросах ареста имущества.
Шварц назвал проблему уголовно-процессуальных арестов системной: следователи «обходят» постановление Конституционного суда 2011 года [от 31 января 2011 года № 1-П — прим.]. По словам эксперта, правоохранители заменили арест в порядке ст. 115 УПК приобщением имущества в качестве вещественного доказательства. Шварц считает, что такой подход фактически исключает имущество из оборота и, соответственно, из конкурсной массы. «Проблема защиты потерпевших в уголовном процессе конфликтует с интересами других кредиторов», — подчеркнул адвокат.
Бевзенко дополнил дискуссию вопросом о балансе интересов: «Вы считаете, что если потерпевший добился возбуждения уголовного дела, и следователь арестовал имущество в обеспечение его требования, надо оставлять все как есть арестованным для того, чтобы потерпевший удовлетворился?» Этот вопрос вызвал активную дискуссию среди участников. Модератор дискуссии Евгений Акимов предложил компромиссное решение — депонирование денег в конкурсной массе.
Когда мы понимаем, что есть арест, арбитражный управляющий его снимет, а неустановленный потерпевший существует — давайте задепонируем деньги, но не будем тормозить процедуру.
В целом же юристы ждут, что свое слово по поводу конфликта УПК и Закона о банкротстве выскажет Конституционный суд. В связи с этим модератор дискуссии Евгений Акимов задал практический вопрос: «Допустим, КС высказался: у банкротства приоритет, надо снимать арест. Куда банкам идти с каким обращением, чтобы снять арест?» Мнения экспертов разделились. Шварц считает, что снимать арест нужно в уголовно-процессуальном порядке, Саушкин не рекомендует обращаться в суды общей юрисдикции из-за низкого процента удовлетворения жалоб, а Бевзенко предлагает дать право арбитражному суду самому снимать аресты.
При этом больших ожиданий от позиции КС у участников дискуссии не оказалось. Саушкин считает, что революционных решений не будет: «От КС мы ждем какое-то обтекаемое отказное решение. В нем будет написано, что 115-я статья УПК идеальна, 126-я о банкротстве вообще восхитительна. Право применения чуть-чуть подкрутим и напомним, что есть исполнительский иммунитет». Шварц поддержал эту позицию: «Ждем промежуточных решений типа депонирования средств, правоприменительного решения. Не просто приоритета банкротства над уголовным процессом — это умрет так же, как позиция 2011 года».
