Российские суды на основании ст. 248.2 АПК запретили немецкому банку инициировать любые будущие споры, получать и исполнять иностранные решения. Проблема в том, что это ставит стороны в неравное положение, так как российские компании могут начинать и продолжать разбирательства за границей. А запрет на исполнение решений и вовсе не предусмотрен законом. Юристы подтверждают, что такая практика постепенно формируется, хотя она противоречит как букве закона, так и Конституции. Но традиционно признания этого от КС не ждут, так как ст. 248.2 АПК защищает в первую очередь российские компании, на которых влияют санкции.
Как параллельные разбирательства привели к разнообразным запретам
В ноябре Deutsche Bank подал две жалобы в Конституционный суд. В одной из них (текст жалобы есть в распоряжении редакции) он просит разъяснить, насколько ст. 248.2 АПК соответствует нормам Конституции, если она позволяет судам:
принимать антиисковые запреты по заявлению лица, которое предъявило встречные требования в иностранном арбитраже;
принимать антиисковые запреты в отношении любых будущих разбирательств, даже если нет доказательств, что сторона инициирует такие разбирательства;
принимать запреты получать и приводить в исполнение иностранные судебные и арбитражные решения.
Подобные запреты заявитель получил по иску «Русхимальянса» (дело № А56-90971/2024), который в рамках другого разбирательства требует взыскать с немецкого банка больше €238,5 млн (дело № А56-60809/2023). Российское предприятие строило завод вместе с Linde, но в 2022 году иностранный контрагент в одностороннем порядке отказался продолжать работы из-за введенных санкций. А так как Linde не вернула неотработанный аванс в размере €738,2 млн, то «Русхимальянс» обратился в Deutsche Bank, который гарантировал исполнение обязательств. Но и немецкий банк отказался переводить деньги из-за санкций. После этого «Русхимальянс» подал иск в АС Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Российский суд подтвердил свою компетенцию рассматривать этот спор, хотя в условиях гарантии, которую выдал Deutsche Bank, предусмотрена арбитражная оговорка. Она отсылает стороны в Париж, где все возникающие споры нужно рассматривать по регламенту Международной торговой палаты (ICC).
В то же время Deutsche Bank инициировал разбирательство в Высоком суде Англии и Уэльса и начал международный арбитраж в Париже. В рамках дела в Великобритании немецкий банк просил запретить «Русхимальянсу» продолжать рассмотрение дела в российских судах, а в арбитраже — признать арбитражное соглашение и то, что АС Санкт-Петербурга и Ленинградской области не обладает юрисдикцией рассматривать споры из гарантии. Дополнительно Deutsche Bank просил арбитражный трибунал освободить его от выплаты долга по гарантии и признать, что он не может исполнять обязанности перед «Русхимальянсом» из-за санкционных регламентов ЕС.
Российские суды в рамках дела № А56-60809/2023 пришли к прямо противоположному выводу и указали, что, несмотря на все санкционные ограничения Deutsche Bank обязан выплатить деньги «Русхимальянсу». А так как требования немецкого банка в рамках иностранных разбирательств противоречат решению российского суда и «Русхимальянс» не может из-за санкций защищать свои интересы за границей, то запреты на продолжение уже инициированных разбирательств, на начало любых новых и на исполнение иностранных решений оправданны. За нарушение перечисленных запретов Deutsche Bank грозит судебная неустойка в размере требований «Русхимальянса», то есть больше €238,5 млн.
Что нужно будет проверить КС
Антиисковые запреты по заявлению лица, которое предъявило встречные требования в иностранном арбитраже
Так как «Русхимальянс» в рамках международного арбитража подал встречный иск, то Deutsche Bank настаивал, что российское предприятие нельзя признать лицом, в отношении которого инициировали арбитраж. Немецкий банк указывает, что ст. 248.1 АПК дает возможность подсанкционной компании перенести спор в Россию, обратиться за антиисковым запретом или подать иск в иностранный арбитраж. А сама ст. 248.2 АПК направлена на прекращение разбирательства за границей. Если же сторона подает встречный иск, то процесс в другой юрисдикции не прекращается. В итоге возникает ситуация, при которой ответчику нельзя продолжать спор в другой стране, а истцу можно. По мнению Deutsche Bank, такое применение ст. 248.2 АПК искажает саму суть правосудия, лишает одну из сторон возможности защищаться и приводит к дискриминации уже не подсанкционного, а иностранного лица. Этот довод находит обоснованным и управляющий партнер, глава санкционной практики Кульков, Колотилов и партнеры Максим Кульков.
Если лицо само обратилось с иском или встречным иском в зарубежный суд или арбитраж, то оно добровольно выбрало эту опцию и не может от нее отойти, прибежав в российский суд и попросив: «Заберите это дело себе».
Максим Кульков, управляющий партнер, глава санкционной практики Кульков, Колотилов и партнеры
При этом АПК предусматривает одно исключение: так можно сделать, когда между подачей иска за рубежом и обращением истца в российский суд произошло что-то совсем непредвиденное, что позволило истцу разумно усомниться в справедливом отношении к нему зарубежного суда, напоминает Кульков.
Другие юристы более скептично относятся к доводу Deutsche Bank. Так, адвокат, управляющий партнер АБ «Гребельский и Партнеры», председатель Коллегии по международным и инвестиционным спорам Арбитражного центра при РСПП Александр Гребельский указывает, что по общему правилу, которое есть во многих национальных законах об арбитраже, в арбитражных регламентах и в разъяснениях различных высших судов, сама по себе подача встречного иска «под протестом» против компетенции не означает отказа от возражений стороны. «То есть сторона, которая несогласна с компетенцией арбитража, все равно вправе предъявить встречный иск. Подобная логика может применяться и в случаях со статьями 248.1 и 248.2 АПК. Ведь принятие антиисковых мер российским судом вовсе не означает, что иностранное разбирательство прекратится. И иногда российской подсанкционной компании просто необходимо предъявить в нем встречный иск», — говорит юрист.
Антиисковые запреты в отношении любых будущих разбирательств
В жалобе в КС Deutsche Bank указывает: ст. 248.2 АПК допускает обращение за антиисковым запретом в отношении будущего разбирательства, только когда доказано, что другая сторона инициирует такое разбирательство. Но в споре немецкого банка с «Русхимальянсом» российские суды решили, что для запрета любых будущих иностранных разбирательств достаточно того, что Deutsche Bank уже начал два других процесса.
Дополнительно заявитель в жалобе настаивает, что сложности с доступом к правосудию зависят от конкретной юрисдикции и периода. Кроме этого, возникает та же проблема равенства сторон: Deutsche Bank нельзя инициировать никаких разбирательств в будущем, а «Русхимальянсу» можно.
В связи с этим Кульков напоминает еще об одном принципе права — принципе определенности. «Нельзя выдавать запрет на неопределенное количество действий и на неопределенный период», — объясняет юрист. С аргументацией Deutsche Bank согласен и Гребельский. Но он уточняет, что судебная практика существенно отошла от буквального текста нормы. Так, в деле № А40-86616/2023 АСГМ указал, что для заявления о запрете инициировать разбирательство достаточно иметь такую возможность. «Это позволяет запрещать инициирование абсолютно любых, даже не запланированных, споров», — говорит Гребельский. Среди других примеров запретов будущих разбирательств без соответствующих доказательств — спор OWH SE и ВТБ (дело № А56-84760/2023) и спор «Газпрома» и «Нафтогаза» (дело № А56-52159/2025).
Запреты получать и исполнять иностранные судебные и арбитражные решения
Deutsche Bank обращает внимание, что ст. 248.2 АПК дает возможность запретить инициировать или продолжать разбирательство в иностранном суде или международном коммерческом арбитраже. В тексте нормы ничего не сказано о запрете получать и исполнять решения. Кроме этого, российские суды не раз говорили о недопустимости подобной практики (дела № А42-3659/2024 и № А56-13299/2024), и Конституционный суд, рассматривая жалобу OWH SE, тоже поставил под сомнение такие запреты.
Этот довод юристы считают самым сильным, так как практика иногда прямо противоречит букве закона. «Ст. 248.2 АПК, которой оперируют суды, не предусматривает в качестве защитной меры выдачу запрета на исполнение арбитражных или судебных решений в иностранных юрисдикциях. Равно как эта норма не предусматривает права ограничить юрисдикции, в которых указанные решения можно исполнять», — говорит адвокат и партнер Nektorov, Saveliev & Partners (NSP) Арам Григорян. Несмотря на это, подобный запрет получил и «Нафтогаз» в споре с «Газпромом» (дело № А56-52159/2025) и другие немецкие банки в разбирательствах с «Русхимальянсом» (дела № А56-90977/2024, № А56-90984/2024 и № А56-90947/2024). По мнению Гребельского, такой подход противоречит Нью-Йоркской конвенции 1958 года.
Если первые два аргумента можно отклонить со ссылкой на цель принятия «закона Лугового» и защиту российских лиц, то будет интересно изучить, какие доводы найдет Конституционный суд для отклонения аргумента о выдаче запретов на получение и исполнение решений.
Арам Григорян, адвокат, партнер Nektorov, Saveliev & Partners (NSP)
Каких разъяснений юристы ожидают от КС
Юристы признают, что складывающаяся практика не всегда соответствует закону. Кульков называет такие подходы судов порочными, а Григорян указывает, что если абстрагироваться от политики и текущего тренда, то дисбаланс процессуальных прав российского лица и иностранных сторон в «законе Лугового» очевиден. «На языке конституционного правосудия это недопустимо и означает, что есть дискриминация и отступление от принципа равноправия вообще и процессуального равноправия в частности», — говорит партнер NSP.
Указанные проблемы носят системный характер и представляют собой формирующееся общее правило, а не отдельные исключения. Запреты в отношении будущих разбирательств без доказательств применяются систематически, особенно в крупных делах. А запреты на исполнение решений принимаются и в отношении дружественных юрисдикций и форумов, например Гонконгского международного арбитражного центра.
Александр Гребельский, адвокат, управляющий партнер АБ «Гребельский и Партнеры», председатель Коллегии по международным и инвестиционным спорам Арбитражного центра при РСПП
При этом перспективы того, что КС признает ст. 248.2 АПК противоречащей Конституции, минимальны, уверены юристы. Дело в том, что статьи 248.1 и 248.2 АПК призваны служить инструментом защиты прав и законных интересов российских компаний в условиях масштабных ограничительных мер, объясняет юрист практики Разрешение споров Адвокатское бюро Nordic Star Ана Радоя. С этим согласен и Григорян. «Доводы банка направлены против существа ст. 248.2 АПК, которая работает в пользу российских подсанкционных лиц. А „закон Лугового“ и антиисковые запреты „по-русски“ носят явно политический характер, и смена тренда маловероятна», — рассуждает юрист.
Несмотря на заранее понятный исход дела, юристы все же надеются услышать от КС пояснения о границах применения статей 248.1 и 248.2 АПК. Радоя указывает, что было бы полезно определить более четкие рамки для применения запретов на иностранные разбирательства в будущем. Еще важны разъяснения о том, каких доказательств достаточно для подтверждения неизбежности таких разбирательств и насколько широким может быть подобный запрет.
Гребельский добавляет, что КС мог бы указать на необходимость различать недружественные и нейтральные юрисдикции. По его мнению, сохранение безопасной гавани в нейтральных форумах соответствует интересам российского бизнеса. Кроме этого, важно закрепить, что ст. 248.2 АПК не допускает неограниченные во времени и по юрисдикциям запреты, равно как и запреты на исполнение иностранных решений. Для этого есть процедура отказа в признании и приведении в исполнение, напоминает Гребельский. Но основное — определить какие-то объективные критерии оценки и доказывания препятствий в доступе к правосудию. Пока практика складывается так, что невозможно предугадать, когда «закон Лугового» будет применяться, а когда нет, и суды слишком широко толкуют эти нормы, отмечают юристы.
