Очередные дела по жалобам против России, рассмотренные Европейским судом по правам человека, касались клеветнической статьи о чиновнике в региональной газете, ареста наркоторговца с применением силы и пикета Верховного суда, устроенного специально приехавшей в Москву сибирячкой.
"ООО "Вести" и Ухов против России" (21724/03)
Предыстория. В 2001 г. ООО "Редакция газеты "Вести"" начало издавать основанную областными властями газету "Губернские вести. Киров". 16 августа 2002 г. в ней под псевдонимом вышла статья "ГФИ поставил на колени прессу. Но не коммерсантов". В тексте материала главного федерального инспектора по Кировской области обвиняли в том, что он требует денег у местных бизнесменов, которые собирается потратить "на любовниц".
Инспектор — Валентин Пугач — подал на газету и автора в суд. С. (полное имя не называется), судья Ленинского районного суда г. Кирова, 13 сентября 2002 г. принял решение в пользу Пугача. Процесс против Сергея Ухова, автора статьи, состоялся позднее. Судил тот же судья, но совместно с двумя народными заседателями; суд принял то же решение, Ухов подал на апелляцию. В конечном итоге Кировский областной суд поддержал первую инстанцию.
Позиция заявителя. Вмешательство в право на свободу выражения было непропорциональным, потому что газета действовала в общественных интересах, обвинения не направлены против Пугача, чье имя даже не названо в статье, а автор лишь излагал мнения других людей, не оценивая их достоверность. И вообще следовало подавать не к "ООО "Редакция газеты "Вести", а к областным правительству и парламенту, учредившим "Губернские вести".
Судья С. вел оба отдельных процесса против заявителей и потому не мог считаться непредвзятым. Кроме того, возобновляя по собственной инициативе ранее отложенный процесс против второго заявителя (Ухова, автора статьи), судья действовал в интересах другой стороны.
Позиция ответчика. Вмешательство в право на свободу выражения было законным (этого заявители и не оспаривали) и оправданным. Федерального инспектора критиковали не только в его официальном качестве и нанесли ущерб его чести и достоинству.
Иск против автора был правильно отделен от иска против редакции — имя автора статьи было неизвестно, но когда исчезло это препятствие, процесс был законно возобновлен.
Решение суда. Вмешательство в право на свободу выражения было законным и "необходимым в демократическом обществе": хотя имя Пугача в статье не названо, все в тексте указывает на него, обвинения носят персональный характер и не имеют никаких подтверждений. Таким образом, ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод не была нарушена.
Сам по себе факт, что один судья председательствовал в двух процессах по одному делу, не позволяет сомневаться в его непредвзятости, кроме того, на втором процессе судья не был связан своим прежним решением, которое еще не вступило в силу окончательно. С другой стороны, второй ответчик (автор статьи) мог свободно выдвигать нужные аргументы. Кроме того, во втором процессе судья судил вместе с заседателями — а в их беспристрастности заявители не сомневались. Таким образом, пункт 1 ст. 6 Конвенции не был нарушен.
"Давитидзе против России" (8810/05)
Предыстория. Леван Александрович Давитидзе, гражданин Грузии, был арестован 20 августа 2003 года после "контрольной закупки" запрещенных веществ. Заявитель утверждал, что его остановили на улице, побили, надели наручники и отвезли в полицию, где подбросили наркотики и требовали признать себя наркоторговцем.
24 августа 2003 г. врач 36-й больницы обнаружил у заявителя сломанную челюсть. Адвокат по назначению не настоял, чтобы жалобы были письменно зафиксированы в материалах дела (в августе 2004 г. Московская коллегия адвокатов лишила его адвокатского статуса).
30 апреля 2004 г. Гагаринский районный суд г. Москвы приговорил Давитидзе к восьми годам заключения. В августе Мосгорсуд согласился с этим решением. В 2009 г. Президиум Мосгорсуда снизил срок на полгода.
Параллельно расследовалось применения силы при аресте. Не менее шести раз проверки прекращались и возобновлялись снова. Следователь, допрашивавшая Давитидзе в день задержания, при опросе ни слова не сказала о побоях, зато стала отрицать, что у задержанного отбирали какие-либо деньги.
Позиция заявителя. Применение силы при задержании было чрезмерным, о возможном применении силы его не предупреждали, его побили, сломали челюсть, а медицинскую помощь не оказали. Жалобы на жестокое обращение расследовались неэффективно и медленно — сначала на них вообще не реагировали, затем вели расследование так, чтобы ничего не узнать, постоянно прекращая и возобновляя снова, и полагаясь главным образом на показания самих полицейских.
Позиция ответчика. Давитидзе активно сопротивлялся аресту, на допросе в присутствии адвоката (того самого, по назначению) Давитидзе не жаловался на здоровье; кроме того, его обследовали в больнице и вообще предоставили ему медицинское обслуживание. В расследовании были недостатки, но их постепенно исправляли, а изменять решение по существу — отказаться от преследования задерживавших Давитидзе полицейских — нет оснований, ибо они действовали законно и пропорционально.
Решение суда. Власти должны были разобраться в обстоятельствах задержания и последующих событиях; в частности, суд не верит, что можно сломать челюсть при падении на землю в обнимку с полицейским, и удивляется, что Давитидзе сразу же не отправили на обследование. Применение силы было чрезмерным и была нарушена ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (запрет пыток и бесчеловечного обращения).
Суд не уверен, что сотрудник следственного отдела может непредвзято расследовать деятельность своих коллег. Повреждения Давитидзе были достаточно серьезны, чтобы власти захотели прояснить обстоятельства происшедшего, чего сделано не было. При доследственной проверке к медицинским документам (рентгеновские снимки и прочее) вообще не обращались и не сопоставляли повреждения у Давитидзе и события во время задержания. Через год часть медицинской документации уже отсутствовала, что сильно затруднило работу экспертов. Поскольку расследование должно стремиться как минимум установить факты — чего сделано не было, имело место нарушение ст. 3 Конвенции.
Заявитель требовал в общей сложности 46 452 евро компенсации ущерба и 9252 евро компенсации судебных расходов. ЕСПЧ постановил выплатить 9630 евро компенсации в совокупности.
"Малофеева против России" (36673/04)
Предыстория. Заявитель, Антонина Васильевна Малофеева, жительница Иркутска, 1953 г.р., в 2003 была г. была обвинена в мошенничестве. В ходе процесса Куйбышевский районный суд г. Иркутска счел необходимым отправить Малофееву на амбулаторное психиатрическое обследование. Малофеева отказалась. Позднее она была арестована, когда не пришла на слушания о принудительном обследовании, и подала апелляцию, которая была рассмотрена 26 февраля 2004 г. В мае 2004 года Малофеева была освобождена, а 21 сентября 2007 года тот же суд признал ее невиновной, с чем позднее согласился Иркутский областной суд.
7 июня 2005 года Малофеева с еще двумя людьми пикетировала здание Верховного суда в Москве, предварительно отправив соответствующую телеграмму в мэрию Москвы. Милиционеры требовали прекратить и предъявить документы, а после отказа отвели участниц пикета в местное отделение. Мировой судья Судебного участка №375 приговорил Малофееву к неделе административного ареста по статье 19.3 КоАП.
Позиция заявителя. О причинах ареста 27 ноября 2003 г. она не была извещена своевременно, вопрос об аресте был рассмотрен в ее отсутствие, копию ордера на арест выдали поздно, а копию решения о принудительном обследовании выдали только 2004 году. Также апелляция на решение суда об ее аресте 27.11.2003 была рассмотрена несвоевременно.
Административный арест с 7 по 14 июня был незаконным, а процесс не был ни публичным, потому что заседание происходило в нерабочие часы, и ни справедливым, потому что она не была извещена о природе и причинах обвинений, не получила копии материалов административного дела и не могла полноценно подготовиться к защите.
Наконец, прекращение публичной акции и ее последующий арест и заключение являлись нарушением статей 10 и 11 Конвенции (право на свободу мнений и свободу собраний, соответственно).
Позиция ответчика. Заявителю сообщили причины и основания для ареста 27.11.2003, а рассмотрение апелляции было медленным по объективным причинам — длинные новогодние выходные, необходимость получить дополнительные сведения о здоровье заявителя и известить все стороны процесса.
Административный арест был присужден законно, ведь судья удовлетворил ходатайство о доступе к материалам дела. На претензии в связи с фактической закрытостью заседания правительство просто ответило, что оно было открытым, не приводя никаких аргументов.
Права Малофеевой на свободу мнений и собраний не были нарушены, потому что она была наказана за невыполнение законных требований официального лица, а не за нарушение правил проведения собраний. Вмешательство властей было необходимо, потому что участники пикета подрывали авторитет судей ВС необоснованными обвинениями в совершении преступлений и упреками персонального свойства.
Решение суда. Своевременное информирование о природе обвинений и основаниях и причинах ареста — фундаментальное требование Конвенции о защите прав человека и основных свобод; в данном случае оно не было соблюдено. Поэтому имело место нарушение пункта 2 ст. 5 Конвенции (незамедлительное извещение о причинах ареста и сути обвинения).
Апелляция Малофеевой на решение об аресте была рассмотрена лишь через три месяца. Ссылку на новогодние выходные суд не принял, и в целом остался не удовлетворен объяснениями правительства. Таким образом, не был соблюден пункт 4 ст. 5 Конвенции (право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности заключения под стражу).
Административный арест был законным, а рассмотрение дела — справедливым: мировой судья не вышел за рамки своей компетенции и признаки произвольности не усматриваются. Однако заседание де-факто оказалось закрытым, поэтому имело место нарушение пункта 1 ст. 6 Конвенции (право на публичное разбирательство дела).
Решения разных судов и описание обстоятельств административного дела противоречат друг другу. Малофеева не была полноценно осведомлена о "природе и причинах обвинения" и не имела возможности адекватно подготовиться к защите. Поэтому были нарушены пункты 1 и 3 ст. 6 Конвенции (право на справедливое рассмотрение, право быть незамедлительно и подробно уведомленным о характере и основании предъявленного обвинения и право иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты).
Вмешательство в осуществление прав свободы мнений и собраний не было "необходимым в демократическом обществе", в смысле, предусмотренном Конвенцией. Малофеева отказалась остановить несанкционированное собрание и предъявить свои документы и проследовать в отделение. Суд не может согласиться, что собрание из 3 человек требовало особых мер безопасности, а "необоснованные обвинения в адрес судей" в любом случае не оправдывали вмешательство.
Власти сами увязали административное дело против заявителя с ее правом на свободу собраний, поэтому для ареста нужны были особые обстоятельства, которых Суд не усматривает. Таким образом, в контексте статей 6 и 10 вмешательство было чрезмерным, что составило нарушение ст. 11 Конвенции (право на свободу мирных собраний).
Малофеева не просила компенсаций, поэтому решение о компенсации не принималось.
