Как только следователи начали интересоваться завещаниями нескольких погибших москвичей, нотариус Алексей Макаров предпочел скрыться. Но добровольно покидать ряды коллег отказался. В результате Московская городская нотариальная палата полтора года добивалась его принудительного изгнания, а на днях Пресненский суд опубликовал свое решение. К этому времени, как минимум, два завещания на московские квартиры суды отменили, а следователи опустили руки и приостановили дело о мошенничестве в отношении Макарова.
Три завещания — два незаконны
В феврале 2011 года судья Тушинского райсуда Татьяна Андреева по иску А. Олениной признала ничтожным завещание ее бабушки Н. Олениной, по которому квартира переходила посторонним людям. Судья Андреева констатировала: такое завещание "не составлялось и не подписывалось" умершей. В результате она удовлетворила иск ее внучки, а в МГНП направила частное определение с рассказом, что в действиях Макарова, вероятно, есть признаки преступления.
Весной того же года полицейские заинтересовались судьбой другой московской квартиры на Войковской, перешедшей от А. Бурмистрова по завещанию жителю Адыгеи А. Левину, а затем два раза перепроданной. Документ тоже удостоверял нотариус Макаров, а подпись ставил рукоприкладчик — житель Видного С. Зубков (позднее пропал без вести). В 2012 году Головинский и Московский городской суды признали ничтожным завещание А. Бурмистрова, составленное 24 октября 2006 года — за пять дней до его смерти в Боткинской больнице после эпиприпадка в связи с алкогольным абстинентным синдромом. "Документов при себе [в больнице] Бурмистров не имел, в силу тяжести своего состояния выразить волеизъявление на вызов нотариуса и рукоприкладчика не мог, — говорится в апелляционном определении Мосгорсуда. — При желании и физической возможности, [Бурмистров] мог составить завещание в присутствии лечащего врача, что сделано не было".
Квартира Бурмистрова в результате досталась Департаменту жилищной политики и жилищного фонда Москвы. Ни с чем остались ее вторые покупатели (Левин ее продал М. Тюриной, а та — семье Мангурсузян) и единственный родственник умершего — двоюродный брат В. Маликов. Суды объяснили Маликову, что восстанавливать срок для принятия наследства не будут, поскольку он в течение шести лет не интересовался судьбой своего брата. В апелляционном определении Мосгорсуда не объясняется, почему отвергнуты доводы Мангурсузян о том, что они добросовестные приобретатели.
В еще одном случае с удостоверением завещания через рукоприкладчика Макаров спор выиграл. Суды решили, что абсолютно законно новое завещание от 29 декабря 2009 года Софьи Соколовой-Соколенок, согласно которому ее квартира на Кудринской площади достанется правнучке умершего в 1977 году мужа. Не убедили их слова племянницы старушки Елены Хромовой, что еще в 1992 году завещание было составлено на ее имя.
Реакция нотариусов и полиции
После того, как решение Тушинского суда по иску А. Олениной вступило в силу и не оставалось никаких сомнений в незаконности завещания, летом 2011 года собралось правление МГНП. Было решено лишить Макарова права быть нотариусом, 29 августа 2011 года иск поступил в Пресненский райсуд. "Ни на одно заседание Макаров не явился", рассказывают в МГНП, а на вопрос, почему же разбирательство длилось полтора года, отвечают — "это вопрос к суду". Действительно, заседания откладывались шесть раз, а перерыв между ними был примерно два месяца. Судья объяснял: для истребования доказательств, по иным причинам, а однажды потому, что не было подтверждения, что Макаров извещен о дате заседания.
В результате лишь 7 декабря 2012 года Пресненский суд удовлетворил требования МГНП и лишил Макарова нотариальной лицензии (решение опубликовано на прошлой неделе). Однако, как рассказывают в палате, бывший коллега так и не отдал им печать и нотариальный архив. "Это и понятно, он в розыске", — говорит сотрудник палаты. О том, что Макаров объявлен в федеральный розыск говорится и в актах Пресненского и Московского городского судов.
Дело в том, что у Макарова проблемы не только с коллегами, но и с правоохранительными органами. В октябре 2011 года следственное управление УВД по САО Москвы возбудило в отношении нотариуса уголовное дело, обвинив его в злоупотреблении полномочиями (ч.1 ст.202 УК — до трех лет лишения свободы), в мошенничестве (ч.4 ст.159 УК — до 10 лет лишения свободы) и в приготовлении к преступлению и покушении на преступление (ч.3 ст. 30 УК РФ). Как следует из апелляционного определения по делу о завещании Бурмистрова, в деле речь идет, "в том числе", и об этой квартире на Войковской. Ранее Елена Хромова — племянница клиентки Макарова, рассказывала "Право.Ru", что в основу уголовного дела против Макарова лег эпизод с Олениной, из-за которого он и лишился права быть нотариусом. Есть ли еще какие-то эпизоды в этом уголовном деле, в МГНП не знают.
В декабре 2011 года дело в отношении Макарова приостановили, его поиски до сих пор не увенчались успехом.
