В Пресненском райсуде Москвы почти год рассматривается иск Нотариальной палаты Москвы, требующей лишить права деятельности Алексея Макарова. Он обвинен в мошенничестве и уже объявлен в розыск. Интересно, что уже после возбуждения уголовного дела Мосгорсуд на слово поверил нотариусу, рассматривая гражданский иск о признании недействительным заверенного им завещания.
Нотариальная палата обратилась в Пресненский суд с иском о лишении нотариуса Алексея Макарова права деятельности 29 августа 2011 года. С тех пор состоялось четыре заседания. Каждый раз судья Татьяна Печенина откладывала слушания примерно на два месяца: для истребования доказательств, по иным причинам, снова для истребования доказательств. 13 июля она это сделала потому, что у суда не было подтверждения, что Макаров извещен о дате заседания.
Скорее всего, его так и не известят. "Он находится в федеральном розыске, инициированном 5-ой Оперативно-розыскной частью при Отделе уголовного розыска УВД Северного административного округа ГУ МВД Москвы", — пояснил представитель Нотариальной палаты Александр Сагин "Право.Ru", но не смог уточнить, когда началось уголовное преследование Макарова. Нотариусу инкриминируют совершение преступлений, предусмотренных ч.1 ст.203 (злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами), ч.4 ст.159 (мошенничество), ч.3 ст.30 (приготовление к преступлению и покушение на преступление) УК РФ.
Послушать дело Нотариальной палаты против Макарова в Пресненский суд пришли ранее пострадавшие от действий нотариуса-беглеца — мать и дочь Нина и Елена Хромовы. По их информации, уголовное дело было заведено на Макарова 29 июня 2011 года. "Он нам жизнь испортил", — сказали "Право.Ru" Хромовы и поведали историю, в которую втянул их нотариус Макаров. Как это часто бывает в Москве, завертелась она вокруг недвижимости.
По словам рассказчиц, сестра Нины Хромовой Софья Соколова-Соколенок еще в 1992 году завещала свою 2-хкомнатную квартиру на Кудринской площади Елене Хромовой — своей племяннице. С тех пор в Москве поменялись некоторые адреса, и в связи с этим в 2008 году наследодательница переписала завещание, оставив прежнего наследника, утверждают Хромовы. Наследственное дело было открыто у нотариуса Веры Селенковой, а само наследство открылось 30 октября 2010 года – в день смерти Соколовой-Соколенок.
Нина и Елена Хромовы пришли к Селенковой в конце апреля 2011 года, примерно за десять дней до окончания срока, отмеренного для вступления в наследство. По их словам, они очень удивились, когда Селенкова заявила, что несколькими днями раньше пришло новое завещание, составленное 29 декабря 2009 года нотариусом Макаровым. Нина Хромова попросила показать подпись сестры, но оказалось, что на новом завещании расписалась не она, а рукоприкладчик Наталья Чумерина. Наследником была указана Мария Соколова-Соколенок – правнучка умершего в 1977 году мужа Софьи Соколова-Соколенок. Документ был подписан в квартире правнучки на ул.Липецкой.
По словам собеседниц "Право.Ru", Софья Соколова-Соколенок "никогда не зналась" со своей правнучкой и не рассказывала о намерении отдать ей квартиру. В результате 25 мая 2011 года Елена Хромова обратилась в Нагатинский райсуд Москвы с иском о признании нового завещания недействительным, который был удовлетворен судьей Анной Шамовой 9 сентября 2011 года. Хромовы утверждают, что на суде Мария Соколова-Соколенок рассказывала, что в день подписания завещания она пришла к прабабке домой. Они якобы собирались пойти к нотариусу Макарову в его контору по адресу ул.Садовая-Кудринская, д.18 (рядом с метро Баррикадная), но сначала решили "съездить за мясом" в Царицыно. В машине наследодательнице "поплохело", и Мария Соколова-Соколенко отправилась с ней к себе на Липецкую. Вскоре туда приехала Чумерина, приходившаяся Марии Соколовой-Соколенок, сватьей а чуть позже – нотариус Макаров с завещанием, текст которого ему продиктовали по телефону.
Вынося свое решение, Нагатинский суд исходил в том числе из того, что завещание было составлено с нарушением ст. 1125 ГК РФ: нотариус Макаров не указал причину, по которой завещатель не мог собственноручно подписать завещание. Однако Мосгорсуд, куда обратилась с жалобой Соколова-Соколенок, с этим не согласился. Отменяя решение первой инстанции, 20 декабря 2011 года (дело 33-39054/2011) судебная коллегия по гражданским делам под председательством судьи Елены Захаровой указала, что "ни завещатель, ни нотариус не являются лицами, способными и имеющими право поставить конкретный диагноз", а потому указывать название заболевания в тексте завещания не обязательно. К тому же, факт плохого самочувствия Софьи Соколовой-Соколенок суду подтвердил нотариус, и у коллегии не было основания "критически относиться к его объяснениям", так как "порядок удостоверения завещания, установленный законом, нотариусом был соблюден".
Любопытно, что за несколько месяцев до слушания дела Хромовых в Нагатинском суде в Тушинском райсуде Москвы завершилось рассмотрение дела Олениной против Департамента жилищной политики и жилищного фонда Москвы, Крюковой и ЖСК "Аист", которое длилось ровно два года. Оленина просила признать недействительным завещание своей бабушки. 8 февраля 2011 года судья Татьяна Андреева вынесла решение в пользу истца, из которого следует, что тут тоже была использова схема с рукоприкладчиком. Эпизод с Олениной, по информации Хромовой, и лег в основу уголовного дела против Макарова.
По словам Нины Хромовой, история с завещанием ее сестры посеяла страх среди друзей умершей: четверо из них были свидетелями со стороны Хромовой. "Все побежали к нотариусам проверять свои завещания", — сказала Нина Хромова.
