Среди новых решений по делам против России в Европейском суде по правам человека можно найти удивительную историю Азамтжона Ермакова. Узбекистан требовал его экстрадиции, и он в итоге действительно оказался на родине. Только версия представителей России о том, как это произошло, оказалась настолько фантастической, что в Страсбурге быстро поняли: да это же было обычное похищение.
Ермаков против России (43165/10)
Узбек Азаматжон Ермаков бежал в Россию в марте 2009 г., опасаясь ареста, и уже в июле получил вид на жительство на три года. В сентябре власти Узбекистана объявили его в розыск, обвиняя, в том числе, в покушении на конституционный строй и терроризме. 14 ноября он был арестован в Нижегородской области; Канавинский районный суд г. Нижнего Новгорода и Нижегородский областной суды одобрили и сам арест, и все последующие продления срока предварительного заключения. 12 апреля Генпрокуратура России постановила экстрадировать Ермакова в Узбекистан. 8 июля 2010 г. Нижегородский областной суд, а 22 сентября — Верховный суд РФ отказались отменить это решение.
Сразу после неудачи в облсуде Ермаков написал свою первую жалобу в ЕСПЧ, где потребовал прекратить процедуру экстрадиции, потому что на родине, как считал заявитель, его будут пытать. Также гражданин Узбекистана оспаривал законность своего ареста. Позже обращение в Страсбург было дополнено еще несколькими эпизодами.
После ареста Ермаков подал прошение о политическом убежище, в котором ему неоднократно было отказано, сначала ФМС, а в последний раз — Басманным районным судом г. Москвы и Мосгорсудом. В мае 2011 г. мера пресечения была изменена на домашний арест. Но уже 1 июля Ермаков был остановлен на улице, и в кармане джинсов у него нашли (sic!) гранату. 7 сентября районный суд признал его виновным в нелегальном владении оружием, несмотря на заявления подсудимого, что гранату ему подбросили, и приговорил к 16 месяцам за решеткой.
Срок заключения с учетом уже отбытого времени в тюрьме заканчивался 5 ноября 2011 г. Однако Ермакова почему-то освободили раньше — 2 ноября в 6 часов утра; адвокату, приходившему позже в тот же день, сообщили, что освобождение планируется лишь через четыре дня. Записи с камер наблюдения отсутствуют. Вечером того же дня Ермаков оказался в самолете "Узбекских авиалиний", вылетающем из московского аэропорта Домодедово (420 км. от Нижнего Новгорода). Как Ермаков, не имея денег и зимней одежды и будучи по-прежнему в списке разыскиваемых лиц, сумел туда добраться и купить авиабилет, неизвестно. Сначала представители России утверждали, что Ермаков приобрел билет в Москве, но потом предложили ЕСПЧ поверить в совсем удивительную версию — Ермаков купил билет в Ташкенте, столице Узбекистана, причем используя анкету, которую он заполнял для получения нового паспорта в 2007 г.
Непонятно, как он сумел пересечь границу и пройти таможню. Правительство поначалу утверждало, что Ермаков уже не числился в розыске, но впоследствии выяснилось, что это было неправдой. Сотрудники авиакомпании, работавшие на том рейсе, не были допрошены, записи с камер наблюдения отсутствуют. Прокуратура трижды прекращала расследование обстоятельств его передвижений, за отсутствием события преступления. Сейчас следователи начали работу заново и ждут допроса самого Ермакова, с которым нет связи со дня его исчезновения. Известно лишь, что по состоянию на 1 декабря 2011 г. Ермаков содержался в тюрьме Андижана, Узбекистан.
ЕСПЧ пришел к выводу, что Ермаков был перемещен в Узбекистан против его воли при участии российских официальных лиц (Россия обязана была защитить Ермакова от насильственного возвращения на родину), а последующее расследование было вопиюще неэффективно — что прямо нарушило обязательства России в соответствии со ст. 3 Конвенции о защите прав человека (запрет пыток и бесчеловечного обращения). Суд особо подчеркнул, что продолжение подобных инцидентов равносильно пренебрежению к закону. Кроме того, ЕСПЧ, анализируя решения российских судов, указал, что их задачей было не искать ошибки в жалобах Ермакова, но оценить реальность опасности, на которую он ссылался — чего российские суды не сделали, порой полностью игнорируя аргументы защиты. Соответственно, Страсбургский суд установил нарушение части 4 ст. 5 Конвенции (право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности заключения под стражу) в связи с манерой рассмотрения апелляции Ермакова 22 сентября 2010 г. Наконец, поскольку никакой связи с Ермаковым нет и Россия прямо причастна к возникновению этой ситуации, ЕСПЧ признал нарушение ст. 34 Конвенции (право подавать индивидуальную жалобу в ЕСПЧ).
Представители Ермакова требовали 50 000 евро компенсации нематериального ущерба и 14 950 евро компенсации судебных расходов. Суд постановил выплатить 30 000 евро и 10 000 евро, соответственно.
Бопаева и другие против России (40799/06)
10 заявителей представляют три семьи, членами которых были три исчезнувших человека — Луиза Дагаева (в девичестве Бопаева), Шарип Хайсумов и Рамзан Алаудинов. Все они были задержаны 17 апреля 2000 г. в Грозном и доставлены в Октябрьский ВОВД (временный ОВД). Об их дальнейшей судьбе нет никаких сведений. Родственники немедленно принялись искать пропавших и обратились к властям; расследования были инициированы, впрочем, не сразу, а только в августе-сентябре 2000 г., продолжаются до сих пор с многочисленными перерывами, и, как обычно, никаких ощутимых результатов они не принесли.
Впрочем, в тот же период в Октябрьском ВОВД были зафиксированы другие таинственные "исчезновения" и как минимум один случай пыток. Некоторые показания проливают свет на общую ситуацию в Чечне в то время: так, некто Рашид Я., замначальника ВОВД, рассказал, что в начале марта 2000 г. ОМОНовцы привозили десяток задержанных, а потом высокопоставленный офицер МВД Чечни безуспешно пытался этих задержанных найти — среди них был его родственник. Отвечая на вопрос о Луизе Дагаевой, Рашид Я. предположил, что исчезновения связаны с местью военных — в то время в окрестностях были убиты и изуродованы несколько солдат.
Представители России отрицали причастность сотрудников правоохранительных органов к исчезновениям, хотя многочисленные свидетели видели трех пропавших людей на пути в ВОВД; кроме того, утверждали российские юристы, заявители не исчерпали средства правовой защиты, предлагаемые национальным законодательством.
Страсбургских судей "привел в шок тот факт, что обсуждаемые действия [незаконные задержания, пытки и исчезновения. — Право.Ru], похоже, были совершены группой сотрудников милиции. Суд поражен тем фактом, что, несмотря на обоснованные подозрения в том, что имели место тяжкие преступления, прокуратура просто приняла на веру объяснения сотрудников ВОВД, будто бы те ничего не знают о неподобающем обращении с людьми и их исчезновениях". Суд установил нарушение ст. 2 Конвенции (право на жизнь) по существу и в процедурном аспекте — из-за неэффективно проведенного расследования. Далее, была нарушена ст. 3 Конвенции (запрет пыток, и бесчеловечного и унизительного обращения), ст. 5 (право на свободу и личную неприкосновенность) — тем, что исчезнувшие были задержаны без соблюдения законных процедур, и ст. 13 (право на эффективное средство правовой защиты), потому что никудышное расследование лишает практического смысла все теоретически существующие национальные средства правовой защиты. Родственники Дагаевой прошли через особые душевные мучения — Луиза Дагаева была беременна.
Заявители требовали 765 000 руб. компенсации материального ущерба, 450 000 евро — нематериального и 7183 евро для оплаты судебных издержек. Суд постановил выплатить 12 000 евро, 180 000 евро и 7183 евро, соответственно.
