Защита обвиняемых в организации беспорядков на Болотной площади выслушала немало нареканий от судьи, которому казалось, что аргументы, использованные в прениях, относятся к другой стадии процесса или вообще не имеют отношения к делу.
7 июля в Мосгорсуде начались прения сторон по делу оппозиционеров Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева. Оба обвиняются в организации массовых беспорядков на Болотной площади в Москве 6 мая 2012 года (ч. 1 ст. 212 УК – от восьми до 15 лет лишения свободы). Дело против Удальцова и Развозжаева было заведено после выхода в эфир фильма "Анатомия протеста – 2". По версии следствия, которая основывается на содержании этого фильма, Удальцов и Развозжаев должны были организовать в России серию акций протеста, а финансировать это должен был грузинский политик и бизнесмен Гиви Таргамадзе. Кроме того, Развозжаев обвиняется в незаконном пересечении государственной границы (он уехал на Украину, был доставлен оттуда российскими правоохранителями в октябре 2012 года, подписал явку с повинной, от которой позже отказался, и с тех пор находится под стражей).
Сторона обвинения выступала больше двух часов и неоднократно возвращалась к подробностям того, в чем именно, по их версии, выражались массовые беспорядки на Болотной площади, – раз пять они повторили, что участники шествия "начали кидаться в полицейских камнями и кусками асфальта" и "строить преграды из заграждений и биотуалетов".
"Акция была запланирована на день инаугурации избранного президента России… избранного президента России!" – решил не упоминать имени президента прокурор. Далее он рассказал, что, по версии обвинения, 6 мая на Болотной площади все происходило "по сценарию Удальцова, Развозжаева и Таргамадзе" и "все сопровождалось применением насилия". В ходе беспорядков, отметил обвинитель, различные повреждения получили не менее 78 представителей власти, а сумма причиненного ущерба городскому имуществу составила более 28 млн руб.
"Район Болотной площади выглядел как Майдан", – зачитал прокурор. После этого в качестве объективных доказательств он упомянул запись телепередачи "Минаев-Live" и другие видеозаписи, процитировав диалоги на некоторых из них по ролям. "Мы не уйдем. Мы не уйдем", – спокойным голосом "скандировала" вслед за протестующими сторона обвинения.
Приговор "ряду лиц" уже вынесен, напомнил прокурор, и он должен признаваться судом без дополнительной проверки (24 февраля 2014 года Замоскворецкий суд приговорил восьмерых фигурантов "Болотного дела" к различным срокам, от трех лет и трех месяцев условно до четырех лет колонии по ч. 1 ст. 318 УК – применение насилия по отношению к представителю власти, до пяти лет лишения свободы).
"Удальцов не подтверждает обстоятельств из фильма "Анатомия протеста – 2", а это ТВ-программа с авторским взглядом. Также Удальцов утверждает, что записи из фильма получены незаконно, и тем самым подтверждает подлинность сведений", – заключил прокурор, отметив, что оба подсудимых в своих действиях "были настроены серьезно и собирались идти до конца, так как цель оправдывала средства". Под "целью" обвинение в первую очередь подразумевало дестабилизацию политической обстановки в стране, а затем – смену власти. Свою речь прокурор завершил требованием назначить обоим подсудимым по восемь лет лишения свободы.
Если во время выступления стороны обвинения судья Александр Замашнюк остановил выступающего всего один раз, то во время речи адвоката Дмитрия Аграновского (он защищает Развозжаева) судья в основном занимался тем, что делал адвокату замечания. Замашнюка не устраивало, что, по его мнению, адвокат отклоняется от существа дела, занимаясь чем угодно, только не анализом доказательств. Практически каждое свое замечание судья сопровождал упоминанием п. 5 ст. 292 УПК ("Суд не вправе ограничивать продолжительность прений сторон. При этом председательствующий вправе останавливать участвующих в прениях лиц, если они касаются обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу, а также доказательств, признанных недопустимыми"). К концу заседания количество упоминаний этой статьи перевалило за несколько десятков раз.
Перед выступлением Аграновского со стороны судьи прозвучал ряд язвительных замечаний в адрес опоздавших на заседание после перерыва адвокатов Удальцова Виолетты Волковой и Николая Полозова.
– Удальцов, вы можете пояснить, где ваши защитники? – торжествующе поинтересовался Замашнюк.
– Моя коллега Виолетта Волкова оставалась в санитарной комнате, у нее специфика организма… – начала объяснять опоздание коллег адвокат Каринна Москаленко, которая тоже защищает Удальцова.
– Мы сейчас будем специфику организма обсуждать? – еще более оживился судья.
– Это зависит от суда. Я прошу дождаться моих коллег, – ответила Москаленко.
– Остановитесь на своем месте! – не унимался Замашнюк, заметив вошедших Волкову и Полозова. – Надо, наверное, попросить разрешения войти!
– Извините, пожалуйста, – покорно отреагировали оба адвоката.
Адвокат Аграновский заявил, что вина его подзащитного в суде не доказана: никаких массовых беспорядков Развозжаев не организовывал, а давка на Болотной площади возникла по вине властей, которые нарушили договоренности с организаторами мероприятия. В частности, был незаконно закрыт прилегающий сквер, который, как отметил адвокат, на 80% состоит из асфальтовых дорожек, поэтому в нем уже неоднократно проводились массовые мероприятия.
– С точки зрения здравого смысла мне непонятно, как можно после прорыва и конфликта организовать сидячую забастовку и палаточный лагерь. После конфликта можно организовать скорее драку, – отметил адвокат. – И мне непонятно, какие цели в России можно преследовать после организации массовых беспорядков. Ни о какой легальной борьбе речи быть не может.
Аграновский призвал суд не доверять показаниям сотрудников полиции и государственных органов, поскольку подсудимые являются политиками, а сотрудники государственных органов всегда действуют в интересах действующей власти. Также адвокат призвал не доверять безоговорочно показаниям Константина Лебедева, поскольку того интересовало смягчение собственного приговора (он заключил сделку со следствием, в апреле 2013 года был приговорен к двум с половиной годам в колонии общего режима и в апреле этого года вышел по УДО). Сомнению Аграновский подверг и достоверность явки Развозжаева с повинной – вопреки распространенной практике, эта явка с повинной не фигурирует у обвинения в качестве смягчающего обстоятельства.
– Следствие было проведено ненадлежащими лицами… – начал Аграновский.
– Это не та ста-ди-я процесса! – четко по слогам провозгласил судья. – Доказательства – это показания допрошенных в зале суда лиц, протоколы следственных действий, заключения экспертов, вещдоки и иные документы. Все остальное носит процессуальный характер. Еще раз суд предлагает вам анализировать доказательства по делу, – в очередной раз остановил адвоката Замашнюк.
Особенно внимательно адвокат остановился на вопросе подлинности видео и аудиозаписей, в частности – на возможности монтажа и на том, что за все время процесса никто так и не увидел подлинников этих записей, а лишь копии. Рассуждения о технической стороне монтажа несколько раз вызвали недовольство судьи. – Вы что, извините меня, анализируете? Суд с учетом вашего 18-летнего опыта обращает внимание, что за 18 лет вы так и не поняли требования закона для выступления в прениях! – пришел к выводу Замашнюк.
В завершение своей речи Аграновский попросил оправдать Развозжаева, пожелав, чтобы он не был наказан в назидание другим. В зале раздались аплодисменты, после которых судебные приставы попросили удалиться троих зрителей. Четвертая зрительница – пожилая женщина с оппозиционной символикой на груди – уходить отказывалась, и на гневные окрики судьи, требующего покинуть зал, отвечала, что не хлопала. В итоге приставы развернули лавку с женщиной по направлению к выходу из зала, чем таки вынудили ее уйти.
Последней в заседании прозвучала речь самого Развозжаева, продлившаяся более трех часов. Судья прерывал его сначала еще чаще, чем Аграновского, однако в итоге как будто смирился с тем, что подсудимый "слово в слово повторяет свои показания", и словно забыл о нем минут на 40 в отличие от стоявшего неподалеку пристава, который очень живо реагировал на все, что говорил Развозжаев, – покачивал головой, вздымал брови, улыбался и поглядывал на других приставов и судью.
Постоянно прерываемый, теряющий мысль и запинающийся подсудимый указывал на многократные случаи нарушения и игнорирования его конституционных прав как в ходе следствия, так и в суде. Развозжаев упомянул и многочисленные жалобы и обращения, на которые так и не получил ответа, и ходатайства, которые так и не были удовлетворены, и угрозы в свой адрес, и избиения.
– Я невиновный человек. Но даже если бы я был виновен, неужели те издевательства и пытки, через которые я прошел, не могут быть достаточным наказанием? – спросил он.
Когда Развозжаев начал зачитывать фрагменты из показаний свидетелей, Замашнюк встрепенулся вновь: оказалось, что некоторые из этих свидетелей не выступали в суде и потому их показания не считаются доказательством.
– Говорите отчетливо фамилии. Кабеев? Что за свидетель такой Кабеев? В зале суда его не допрашивали. Может, перепутали с кем-то? – чуть ли не с участием спросил Замашнюк.
– Я хочу огласить сведения, которые доказывают мою невиновность, – со вздохом ответил Развозжаев, пытаясь продолжать.
– Супрун? Вы никого ни с кем не перепутали? Прошу защитника помочь вашему подзащитному! – не отставал судья.
– Проблема в том, что они дают объективные показания. Они доказывают нашу невиновность, и возникает вопрос, почему они не были допрошены, – снова вздохнул Развозжаев. – Почему вам не удалось найти ни одного человека, кому я приказал участвовать в прорыве оцепления? Я могу сам ответить – потому, что таких попросту нет. Я ни с кем об этом не договаривался.
В заключение своего выступления Развозжаев отметил, что показания против него шаблонные, заученные и не соответствуют здравому смыслу.
Следующее заседание состоится 8 июля, выступать будут Сергей Удальцов и его защитники.
