На процессе по делу о хищениях имущества Минобороны при Анатолии Сердюкове продолжают допрашивать свидетелей. Очередь дошла до сотрудницы военного ведомства, готовившей таинственный приказ министра по пансионату на берегу Черного моря, который, по версии обвинения, потом заполучила главная фигурантка дела Евгения Васильева – чтобы самой отдыхать и друзей приглашать. Хронология событий, которую восстановила свидетель, побудила председательствующую активно вступить в допрос, но главная интрига в вопросе прав на этот объект остался непроясненным. Показания другого свидетеля вывели из равновесия Васильеву, а под конец слушаний судья поделилась, кого ей "прямо хочется поспрашивать".
Вчера, 2 сентября, в Пресненском райсуде Москвы продолжился допрос свидетелей по "делу "Оборонсервиса"" – о махинациях, по версии обвинения, с активами Минобороны, в результате которых казне был причинен ущерб на сумму около 3 млрд руб. Первой была допрошена Ирина Митрофанова, ранее работавшая замначальника отдела взаимодействия подведомственных предприятий, а ныне начальником отдела реализации недвижимого имущества в Департаменте имущественных отношений (ДИО) министерства. Во время ее допроса прокуроры в очередной раз попытались выяснить, как же удалось запустить цепочку продажи фирме "СитиИнжениринг" пансионата "Эллада" в поселке Пересыпь Темрюкского района Краснодарского края, в том числе участка земли площадью 3,12 га. Его сбыли в августе 2011 года за 77,1 млн руб. по цене, по мнению обвинения, заниженной почти на 7 млн руб. Эта сделка – первый эпизод "дела "Оборонсервиса"", главной фигуранткой которого является бывшая глава ДИО Евгения Васильева. Всего она обвиняется по 12 эпизодам по ст. 159, 174.1, 285 и 286 УК РФ (мошенничество, легализация денежных средств или иного имущества, превышение и злоупотребление должностными полномочиями; максимальное наказание – до 10 лет лишения свободы).
Митрофанова рассказала, что готовила приказ Минобороны № 13-56 от 13 октября 2010 года о передаче этой недвижимости, принадлежащей государству и сдававшейся в аренду, ГУП "Окружной материальный склад Московского округа ВВС и противовоздушной обороны" (ОМС). По ее словам, эту работу она вела по поручению своего начальника Евгения Казакова, который получил распоряжение от заместителя директора ДИО Павла Карпунина. "Как я понимаю, ему распоряжение поступило от директора департамента – Васильевой", – отметила свидетель.
Первая сложность у нее возникла, когда она связалась с Сергеем Плохотюком, начальником ФГУ "Загородная квартирно-эксплуатационная часть района" (ЗКЭЧР), у которого якобы было право на бессрочное пользование объектами "Эллады". Митрофановой нужно было получить от него отказ от этого права, но он его предоставить не смог. "Потому что [участок] не был ему предоставлен на праве бессрочного пользования", – сообщила Митрофанова. Тем не менее в приказе появился пункт 2, в котором говорилось о прекращении права ЗКЭЧР и передаче недвижимости ОМС.
– А на каком праве тогда [объект был у ЗКЭЧР]? – спросила судья Татьяна Васюченко.
– Не могу сказать, – ответила свидетель. – [Казакову] было доложено, что в принципе этого делать нельзя – передавать.
– Почему же вы тогда подготовили приказ? – не поняла прокурор Вера Пашковская.
– Потому что это было поручение начальника отдела, – ответила свидетель. По словам Митрофановой, Казаков доложил о проблемах с участком Карпунину. А Карпунин, со слов Казакова, доложил об этом Васильевой, и Казакова "поругали там".
После этого Васюченко решила сама как следует изучить таинственный приказ Минобороны. "Я просто хочу понять… Вы писали "отказ от права бессрочного пользования земли"… Вы эту фразу переписали из образца или разбирались, на каком праве земля находилась?" – спросила судья. Образцы – это аналогичные приказы, которые читала Митрофанова, когда готовила приказ № 13-56 – ее первый документ на работе в Минобороны.
Митрофанова не смогла ничего рассказать по поводу источника такой формулировки.
Кроме того, судью смущало, что расторжение договора аренды "Эллады" на 49 лет с Федеральной налоговой службой было зарегистрировано 3 ноября 2010 года, а все процедуры с документами в Минобороны происходили в октябре. "Получается, что на тот момент, когда вы готовили приказ, действовал этот договор аренды. Вы можете это пояснить?" – разбиралась Васюченко. Митрофанова не могла.
Адвокат Васильевой Дмитрий Харитонов тоже решил подробно разобраться, кому и на каком праве принадлежала земля в поселке Пересыпь. Он засыпал свидетеля вопросами, на многие из которых она отвечала "мне не известно", "я это не готовила" и "не помню", а некоторые не понимала. Несколько раз Митрофановой пришлось повторить адвоката, что у нее не было документов о праве бессрочного пользования участком. Адвокат же, по-видимому спрашивая и спрашивая, иногда, по сути, об одном и том же, ждал нужного ответа. И в итоге дождался.
– А принадлежал он (участок) кому?
– Российской Федерации, – ответила Митрофанова. А вот как связано и связано ли вообще право на бессрочное пользование с передачей участка, свидетель сказать не смогла.
– Она не может связать этот вопрос. И мы тоже, – подытожила Васюченко.
– Были ли у вас опасения по поводу дальнейшей работы, если вы не выполните поручение Васильевой? – спросил прокурор Антуан Богданов.
– Снять вопрос! – возмутился Харитонов. – Васильева не давала ей поручений. Их ей давал Казаков, которому их давал Карпунин.
Евгений Казаков, бывший начальник Митрофановой, был допрошен после перерыва.
– Вставайте на трибуночку. Вы где сейчас работаете? – встретила свидетеля судья Васюченко. Выяснилось, что бывший глава отдела взаимодействия подведомственных предприятий Минобороны ныне трудится в Ульяновской области, в учреждении под названием "Ленинский мемориал". Прокурор Богданов попросил его охарактеризовать Васильеву.
– Очень жесткий волевой руководитель, но не имеющий стажа государственной службы и поэтому относящийся к работе больше как коммерческий руководитель, – охарактеризовал Казаков Васильеву по просьбе прокурора Богданова. – К некоторым сотрудникам относилась негативно, допускала резкие высказывания по поводу их способностей и способов управления. Повышенная интонация, ультимативные формы требования, угрозы увольнения.
Потом Казаков подробно и без уточняющих вопросов со стороны обвинения рассказал, что в сентябре 2010 года его вызвал Карпунин и передал слова Васильевой о необходимости изъять из оперативного управления ЗКЭЧР имущественный комплекс "Эллады", передать его в ОМС, заключить с государством договор аренды на земельный участок и прекратить право бессрочного пользования участком со стороны ЗКЭЧР. Приказ об этом Казаков поручил подготовить Митрофановой. При этом, на его взгляд, необходимые документы на землю представлены не были.
– Я рассказал об этом Карпунину, и он сказал, что доложит обо всем Васильевой. Вскоре он меня снова вызвал и сказал, что Васильева в ультимативной форме потребовала передачи участка. Был подготовлен приказ и пояснительная записка, завизированы мной, Карпуниным и переданы для принятия дальнейшего решения. Дальнейшее прохождение данных проектов мне не известно, – отчеканил Казаков.
Далее он начал выдавать информацию о том, что передаваемые объекты на самом деле уже частично были снесены, а на их месте возводились новые (обвинение считает, что это Васильева строила базу отдыха для себя и своих друзей). В январе 2011 года, рассказывал Казаков, Владимир Караваев, начальник ОМС в период с 2003 года до преобразования его в акционерное общество в марте 2011 года, сообщил ему, что "по факту ряд объектов недвижимости разрушен и идет строительство других объектов".
Караваев ранее тоже говорил об этом в суде. По его словам, на месте он спрашивал, есть ли разрешение на строительство, проектная документация? А ему ответили, чтобы он "не лез". "Я спросил, кто заказчик, и мне ответили, что "первый номер", – сказал Караваев суду. Этим "первым номером", по его мнению, был тогдашний министр обороны Анатолий Сердюков, после начала "дела "Оборонсервиса" уволенный, обвиненный в халатности (ч. 1 ст. 293 УК – до трех месяцев ареста), а потом амнистированный.
О сносе Казаков тоже доложил Карпунину, после чего ему было сказано, чтобы он "не лез в эту ситуацию".
– [Карпунин] рассказывал вам о реакции Васильевой? – спросил Богданов.
– Категорически негативно это было воспринято. И в ультимативной форме от меня потребовали не лезть не в свои дела, – ответил Казаков.
– Как вы это поняли? Куда именно не нужно было лезть? – уточняла Васюченко.
– Не поднимать вопрос, что ряд объектов снесен и что передача имущества является уже притворной, потому что его [имущества] нет, – ответил свидетель.
– Какая связь между отсутствием права пользования участком у загородной КЭЧ и передачей участка? – вскинул брови Харитонов.
– Не могу сказать, – ответил Казаков.
– А вы пришли и так бодро все рассказали, – укоризненно заметил адвокат.
– Адвокат Харитонов постоянно комментирует и повышает голос! – возмутился прокурор Юрий Хализов, а Харитонов перешел к теме прямых обязанностей Казакова. Его интересовало, сколько человек работало в советах директоров дочерних и зависимых обществ "Оборонсервиса" и кем они были.
– Я не помню. Более 400 обществ было создано. Надо поднимать документы, – ответил Казаков.
– Как же так? Вы не помните? Это же ваша работа! – воскликнул Харитонов, а потом буркнул адвокат себе под нос: – А про участок он помнит!
– Я не помню, в каких акционерных обществах я был председателем совета директоров, – объяснил свидетель. – Их было много, и они постоянно менялись.
Затем вопросы Казакову начала задавать Васильева. Она явно волновалась.
– Давала ли вам я указание, что все доклады на имя министра нужно начинать со слов "по вашему поручению"? – спросила она.
– Эти указания давал либо Карпунин, либо вы, не буду утверждать, – ответил Казаков.
– То есть я вам давала указания, что все доклады надо так писать? И что все доклады в ДИО мы так делали? Все ли доклады в рамках департамента…
– Не все, Евгения Николаевна, – не дал договорить Казаков Васильевой. – Ряд докладов писался без такого указания.
– Ясно… – неожиданно потерявшим уверенность голосом сказала Васильева.
– За период вашей работы были ли случаи, что сотрудник за неисполнение указаний Васильевой был уволен? – спросил Хализов.
– Много лиц было уволено.
– Причина?
– Неисполнение указаний.
– Только я могу ответить, почему их увольняла! – выкрикнула с места Васильева.
А адвоката Олега Бессонова интересовало, известна ли Казакову Вера Голышкина. Для "дела "Оборонсервиса"" эта сотрудница ОМС, которая занималась оформлением прав на недвижимость в "Карабанов и Партнеры", это уже почти легендарный персонаж. По словам одного свидетеля, Голышкина пугала ее тем, что "она за широкой спиной Минобороны" и за нее "порвут". В показаниях других та многократно фигурировала как человек, постоянно ссылающийся на высоких чинов Минобороны как на аргумент в пользу совершения действий, которые вызывали у свидетелей вопросы.
– Нет, я не помню, кто такая Голышкина, – ответил Казаков, а в самом конце заседания о ней вспомнила и судья Васюченко. "Голышкину прямо хочется поспрашивать. Что она там оформляла, какие документы", – смеялась судья. После этого все участники процесса быстро разошлись, и только Васильева еще долго стояла в углу холла суда, что-то обсуждая со своими адвокатами.
