Один свидетель по делу "Оборонсервиса" уверен, что его бывшая начальница, ныне сидящая на скамье подсудимых, работу свою выполняла добросовестно. А вот другой сообщил суду, как на работе ему пришлось выполнять "настойчивые просьбы" "симпатичной женщины", причем с ведома начальства. Отказать свидетель не мог, с основными обязанностями справляться не успевал, и в итоге был вынужден написать заявление об увольнении – помогло. Главная же фигурантка дела считает, что она не только строгий, но и красивый руководитель.
– Участники процесса, давайте все-таки решим: включим кондиционер или откроем окна? Потому что душно, – предложила в четверг, 18 сентября, в начале заседания судья Татьяна Васюченко. Выключили его раньше потому, что судья беспокоилась за здоровье собравшихся в зале Пресненского райсуда Москвы. "Все кашляют, и я боюсь включать кондиционер!" – сказала она. Громкий кашель участников процесса и даже судебных приставов действительно разносится по залу заседаний уже не первый день процесса по делу "Оборонсервиса".
Окно открыли, и допрос свидетелей по делу о хищениях в Минобороны на 3 млрд руб. продолжился.
"Так сложилось"
Допрошенный первым Александр Бычков сначала работал исполнительным директором ОАО "Главное управление обустройства войск" (ГУОВ), где отвечал за хозяйственную деятельность и учет принадлежащего обществу имущества. Затем в июне 2011 года он одновременно стал начальником административно-хозяйственного отдела "Оборонстроя" – субхолдинга "Оборонсервиса", в который входил и ГУОВ. Проработал он там один месяц, а в июле 2011 года уволился из обеих компаний. Бычков сообщил, что служба имущественных отношений "Оборонстроя" фактически подчинялась ему.
– Все четыре месяца? В связи с чем? В соответствии с вашей должностью вы не являетесь формальным руководителем этой службы, – не поняла прокурор Вера Пашковская.
– Так сложилось, – подумав некоторое время, ответил свидетель.
– Кто был вашим начальником и кто определял круг ваших обязанностей? – спросила Пашковская. Бычков назвал Ларису Егорину. Она в тот период была и. о. директора "Оборонстроя" и гендиректором ГОУВ. Сейчас в рамках дела "Оборонсервиса" она обвиняется по ч. 4 ст. 159 в мошенничестве в крупном размере и в пособничестве в злоупотреблении полномочиями по ч. 3 ст. 285 УК (до 10 лет лишения свободы).
– Ваша честь! Я даже не знаю, как реагировать? Гособвинитель спрашивает у свидетеля, работал ли он в ГОУВ под руководством Егориной, он отвечает, что да. И тут мы перескакиваем на "Оборонстрой", а это же разные организации. И четыре месяца какие-то появились. Абсолютно непонятно! – вмешался в ход допроса адвокат Дмитрий Харитонов. Срок в четыре месяца, который был ему непонятен, – это, скорее всего, весь период работы Бычкова в ГУОВ и "Оборонстрое".
– То, что вы спросили, занесли в протокол, – с каменным лицом отреагировала на слова адвоката судья.
Затем Бычков рассказал, что Егорина ставила ему задачи организовать учет имущества "Оборонстроя". "Цель была разобраться в имущественном комплексе. Были планы продажи части имущества, и надо было понимать, чем владеет ГОУВ", – сообщил Бычков. Реализация имущества, по его словам, носила планомерный характер. Специальные его перечни отправлялись на утверждение совета директоров, после проходила оценка имущества и его реализация. Решения о том, что включается в перечни, частично исходила от Егориной – это были объекты, которые не используются или используются частично, рассказывал свидетель. Он подчеркнул, что, насколько ему было известно, никаких изменений в документы не вносилось и все они передавались "в первозданном виде" и информация в них была достоверной.
– Вы это предполагаете или знаете? – уточнила Пашковская.
– Предполагаю, – оказался не уверен свидетель. Позже он уточнил, что указания об изготовлении документов "Оборонстроя" "в любом случае должны были исходить от Егориной".
Оценкой, по словам Бычкова, занималось ООО "Кэпитал Консалтинг". Затем информация об объектах недвижимости: перечнях, документах о праве собственности и прочем – передавалась в ЦПП "Эксперт", который при их реализации выполнял функции агента. "[Гендиректору Екатерине] Сметановой и еще сотрудникам, которых я не помню", – уточнил свидетель. Дело Сметановой было выделено в отдельное производство, так как она признала вину в предъявленных ей эпизодах мошенничества в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК – до 10 лет лишения свободы) и коммерческом подкупе (ч. 3 ст. 204 УК – до семи лет лишения свободы). Следствие считает, что "Эксперт" служил для незаконной продажи активов министерства и находился под фактическим контролем главной фигурантки дела Евгении Васильевой, выполнял свои агентские функции фиктивно, заработав на этом тем не менее 107,2 млн руб. Васильева, бывшая глава Департамента имущественных отношений Минобороны, обвиняется по 12 эпизодам по ст. 159, 174.1, 285 и 286 УК РФ (мошенничество, легализация денежных средств или иного имущества, превышение и злоупотребление должностными полномочиями; максимальное наказание – до 10 лет лишения свободы).
– Вы знали, кого, когда и при каких обстоятельствах ЦПП "Эксперт" нашел в качестве потенциальных покупателей? Агент сообщал о поисках? – спросила свидетеля адвокат Егориной Александра Пирогова.
– Названий не назову, но помню, что деятельность велась и претенденты появлялись.
– Добросовестно ли Егорина относилась к своим обязанностям?
– По-моему, да, – ответил Бычков.
Отчеты об оценке, по словам Бычкова, поступали и в ДИО Минобороны, однако на вопрос Пашковской, делал ли департамент какие-либо замечания по отчетам, Бычков ответить затруднился.
– У нас была допрошена ваша подчиненная Харламова, и она сказала, что такие замечания из ДИО поступали. Вы контролировали эти вопросы? – разбиралась Пашковская. Свидетель Татьяна Харламова говорила на одном из прошлых заседаний, что заключения об оценке тех или иных объектов недвижимости направлялись в ДИО на согласование, а оттуда иногда поступали замечания.
Бычков сказал, что замечаний из ДИО не помнит.
Адвоката Харитонова интересовало, требовала ли Егорина от Бычкова, чтобы результат оценки составлял какую-либо определенную сумму и чтобы какая-либо информация была скрыта от оценщиков, и в ответ на все вопросы получил твердое "нет".
– А Васильева контролировала деятельность "Оборонстроя" и ГУОВ?
– В тот момент мне это было не известно, а сейчас я знаю, что да. В связи с прохождением этой информации в СМИ…
– Опять! – закатил глаза адвокат Харитонов.
– Суд не интересуют такие сведения. Они общедоступны и не нужно на них ссылаться, – остановила свидетеля судья Васюченко.
"Это наша общая работа"
Вторым был допрошен Михаил Булеков, успевший сначала побыть помощником гендиректора по правовым вопросам в ОАО "439-я Центральная экспериментальная военно-картографическая фабрика" и в ОАО "Спецтехавтоцентр", а затем юрисконсультом по совместительству в ОАО "Окружной материальный склад Московского округа ВВС и противовоздушной обороны" (ОМС) – организации, с баланса которой был незаконно продан пансионат "Эллада", расположенный в поселке Перепыпь Темрюкского района Краснодарского края. Примерно с середины февраля по середину апреля его рабочее место находилось на территории 31-го Государственного проектного института специального строительства. По версии следствия, незаконная продажа недвижимости и активов этого института обошлась государству в 2,1 млрд руб. Подчинялся в этот период он Наталье Дыньковой, которая среди прочего была и директором 31-го ГПИСС. Летом этого года была признана виновной по пп. "а", "б" ч. 2 ст. 165 УК (причинение имущественного ущерба собственнику, совершенное группой лиц по предварительному сговору и причинившее особо крупный ущерб) и получила за это четыре года.
По словам свидетеля, примерно в феврале 2011 года Дынькова познакомила его со Сметановой и рекомендовала ее как сотрудницу ДИО Минобороны. По словам Булекова, Сметанова стала его настойчиво просить проверить правоустанавливающие документы на некоторые объекты в Москве. "Сначала я это воспринял как просьбы, но они были достаточно настойчивы", – пояснил свидетель. В итоге он отправился к Дыньковой, чтобы согласовать с ней свои действия.
– Она ответила, что нужно это выполнять в связи с тем, что… Как мне показалось, это проверка на знания, опыт, подготовку. Все вопросы были похожи как две капли воды, все объекты – в одном регионе, – продолжил Булеков. По его словам, не все имущество можно было принять на баланс дочерних и зависимых обществ "Оборонсервиса", поскольку в госреестре оно все еще значилось как государственная собственность. О результатах проверок Булеков докладывал Дыньковой и Сметановой, однако в трудовых отношениях с последней, как сказал свидетель, он не состоял. "Я человек мягкий, и мне симпатичной женщине отказать трудно", – объяснил он свое поведение.
– А документы на 31-й ГПИСС? – спросил прокурор Андрей Обухов.
– Лично я ими не занимался – это делал юрист, который обслуживал это предприятие. Я мог судить только по тому, что я вижу вокруг, информации доходило мало. Помню, что здание восемнадцатого или девятнадцатого века находилось во дворе, очень красивое, и его "отчудили" из госсобственности, извините за глагол. И находилось оно на балансе общества по правам человека. Мне это показалось странным.
По словам Булекова, поручения Сметановой выливались в объемную работу и иногда мешали ему заниматься его основными обязанностями. Свидетеля эта ситуация не устраивала, и он решил высказать свое недовольство руководителю, Дыньковой. Однако та ответила, что этим занимаются все и что "это наша общая работа", вспоминал свидетель.
– Что значит "общая работа", если объекты не связаны с организацией, где вы работали? – не понял Обухов.
– Не могу сказать. Наверное, общая работа для ДИО, – предположил Булеков. – Я прекратил выполнять поручения Сметановой, потому что мне это показалось несколько странным. Это был апрель 2011 года, я написал заявление об увольнении и объяснил причины. После чего ситуация изменилась в иную сторону, и я был возвращен в недра организации, где работал изначально.
Когда Булеков работал юрисконсультом в ОМС, он, как и многие предыдущие свидетели, заметил "проблемы" с "объектом в Пересыпи. По его словам, он не мог найти корпоративного одобрения сделки по его продаже. Сталкивался в контексте Пересыпи свидетель и с легендарной сотрудницей ОМС Верой Голышкиной, заставившей ранее понервничать даже судью Васюченко: он пояснил, что застал ее незадолго до ее увольнения из компании. "Когда я спросил, где я могу найти документы, подтверждающие корпоративное одобрение, мне сказали, что Вера все знает, спросите ее. Но ответа я не получил", – сообщил Булеков, отметив, что перед увольнением Голышкина переживала "психологически сложный период" и что "в такое время сотрудникам сложно найти общий язык".
– У вас не возникало вопросов о законности приватизации имущества в Пересыпи или земли? – спросил адвокат Олег Бессонов.
– Конкретно по Пересыпи у меня вопросов не возникло, потому что к тому моменту у меня уже сложилось определенное мнение о способе приватизации имущества, который использовался в связи с указом президента. Плюс уже был опыт работы в ДЗО, который заключался в том, что лишних вопросов лучше не задавать. Опыт отрицательный: нельзя использовать комплекс с таким набором документов. И нельзя имущество продавать, не зарегистрированное на продавца. В существующей практике, в том числе что касается квартир и домов, есть явное желание продать то, чего не существует. Как юрист, я такую практику оцениваю отрицательно, – ответил Булеков.
– 19 августа [2011 года] советом директоров было принято решение о крупной сделке, – сообщил свидетелю адвокат.
– Вот его я, наверное, и искал! – пришел к выводу свидетель.
– Вам известно, кто был руководителем ДИО в 2011 году? – продолжил допрос прокурор Юрий Хализов.
– Конечно, известно – Васильева. Потом она была награждена орденом и оставила должность, – расплылся в улыбке свидетель. – Я об этом слышал. Наверное, за успешную работу.
– За продажу 31-го ГПИСС! – захохотала Васильева.
– А вы слышали, каким руководителем была Васильева? – задал традиционный уже вопрос Хализов.
– Конечно, слышал! Строгий руководитель, требовательный.
– Краси-и-и-ивый! – протянула Васильева.
– Насчет "красивый" не слышал! – сообщил свидетель.
– Жалко! – ответила Васильева.
– Теперь чувствую, что да! – сделал комплимент подсудимой свидетель, вызвав всеобщее ликование в зале.
Допрос свидетелей продолжится 23 сентября.
