Вчера, 1 октября, в Пресненском райсуде Москвы снова был день 31-го Государственного проектного института специального строительства. Махинации с его акциями и имуществом, как утверждают прокуроры, принесли казне ущерб в 2,1 млрд руб. Во-первых, в 2011 году комплекс зданий 31-го ГПИСС на Смоленском бульваре был продан за 1,63 млрд руб., тогда как обвинение считает, что цена должна быть выше на 505 млн руб. При этом покупателем стало ООО "Теорема", генеральным директором которого был ныне покойный Сергей Амелин, знакомый бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова.
Во-вторых, 100% минус одна акция института ушли по заниженной цене ООО "ВитаПроджект" (70%) и ОАО "Сосновоборэлектромонтаж" (29,9%). Первое, по версии обвинения, контролировала Евгения Васильева, экс-руководитель Департамента имущественных отношений Минобороны – главная фигурантка "дела "Оборонсервиса" (обвиняется по 12 эпизодам по ст. 159, 174.1, 285 и 286 УК РФ; мошенничество, легализация денежных средств или иного имущества, превышение и злоупотребление должностными полномочиями – до 10 лет лишения свободы). Второе принадлежало заместителю Сердюкова Геннадию Нагинскому. Купили они свои пакеты за 142 млн руб., тогда как, по версии обвинения, их стоимость составляла 2,25 млрд руб. Сделать это, по мнению следствия, удалось благодаря Юрию Грехневу, знакомому Васильевой, ее ставленнику на посту гендиректора института. Он якобы скрыл наличие на счетах института 1 млрд руб. и вывел еще 150 млн руб. Теперь он сидит на скамье подсудимых в одном зале с Васильевой, обвиняясь по трем эпизодам по ч. 4 ст. 159 УК.
Первым в зал судебных заседаний пригласили Игоря Ермаченко, который работает в институте с 1982 года по сей день. Он занимал должности главного специалиста, архитектора и главного архитектора. В настоящий момент является главным архитектором проекта космодрома "Восточный".
– Игорь Степанович, я вас попрошу рассказать, чем занимается институт, не раскрывая государственной тайны, – начал допрос свидетеля прокурор Андрей Обухов. Со стороны защитников послышались смешки.
– Наш институт участвует в проектировании всех космодромов, систем ПВО, защитных сооружений управления войсками, и он единственный, который проектирует стартовые площадки для космодромов, – ответил Ермаченко, а Обухов поинтересовался, много ли было работы в институте в последние годы, а в частности в 2010–2011 годах.
– Загруженность была до 300%. И в эти годы тоже, – поведал свидетель. Между тем в августе 2011 года Евгения Васильева, экс-руководитель Департамента имущественных отношений Минобороны, обосновывая министру Анатолию Сердюкову необходимость продажи здания 31-го ГПИСС, в своей докладной записке называла институт убыточным.
– Как коллектив института узнал об акционировании [института] и каково было его отношение к этому? – продолжал Обухов.
– Ваша честь, – возмутилась Васильева. – Прошу снять вопрос! Я терплю уже пятый вопрос, не имеющий отношения к делу. Этот процесс может стать бесконечным! Есть преступление, и есть элементы его состава, вот и давайте элементы состава обсуждать!
– Акционирование проводилось на основании указа президента, – поддержал свою подзащитную адвокат Дмитрий Харитонов. – Пускай прокуратура объяснит, какое это имеет отношение к обвинению.
– Для меня отношение к акционированию – принципиальный вопрос, – неожиданно повысил голос свидетель Ермаченко.
– Понятно, но ваша принципиальная позиция нас не интересует, – парировала Васильева.
– Я вопрос не снимаю, – холодно сказала судья Татьяна Васюченко и в наступившей тишине велела свидетелю продолжать.
И Ермаченко рассказал, что в момент акционирования в институте существовал профсоюз, который "впоследствии разогнали", и коллективный трудовой договор, согласно которому "все основные вопросы" решались на общем собрании. И на одном из таких собраний "делегат из головной организации", фамилии которого свидетель не помнит, сообщил, что институт акционируется и что негативное мнение коллектива никого не интересует. Руководство же института, по его словам, не объявляло сотрудникам ни об акционировании в 2010-м, ни о продаже здания в 2011 году. "От охраны я узнал, что в один из выходных дней в наше здание приезжал министр Сердюков, – вспомнил Ермаченко. – После этого пошла информация о том, что здание продают. Обидно было за институт. Наш коллектив все-таки достоин уважения".
Обвинение утверждает, что после продажи здания 31-го ГПИСС его коллектив собирались перевести в подмосковную Балашиху на площади его же филиала – 26-го Центрального научно-исследовательского института. По словам Ермаченко, в основном в институте работают пенсионеры и половина сотрудников говорила, что уволится, если этот переезд состоится.
– Почему же они не хотели переезжать? – спросил адвокат Харитонов.
– Вы сами ездили в Балашиху? Их это не устраивало, – сказал Ермаченко.
– Я там работал, я туда ездил, – отрезал Харитонов. – Были ли другие причины для недовольства переездом? А как же долг Родине по созданию стартовых площадок? В Москве он есть, а в Балашихе уже нет?
– Снимаю вопрос! – воскликнула судья.
Следующий блок допроса показал, почему Ермаченко считает губительной идею перевода родного института в Балашиху в ситуации, когда его коллеги в массовом порядке уволились бы. По его словам, 26-й институт только вел исследование объектов, подлежащих реконструкции, и передавал эти данные в 31-й институт для дальнейшей работы.
– Мог ли 26-й институт заниматься тем же, чем занимался 31-й? – спросил прокурор Обухов.
– По моему мнению, нет, – задумчиво ответил Ермаченко. – Судя по общению с инженерами 26-го института, его сотрудники были уровнем намного ниже наших.
– Есть ли еще вопросы? – спросила судья, и со своей скамьи встал подсудимый Юрий Грехнев. В тот период истории 31-го ГПИСС, когда институт заинтересовал следователей, он был его генеральным директором. Теперь он обвиняется в мошенничестве по трем эпизодам по ч. 4 ст. 159 УК. Он с катастрофическими прогнозами последствий переезда института в Балашиху, судя по всему, не согласен.
– Известно ли вам, – обратился он к свидетелю, – что в 26-м ЦНИИ существует штат докторов наук, которых нет в 31-м ГПИСС, и что там разрабатывались военные, ведомственные, строительные нормы для Министерства обороны?
– О нормах я не в курсе. Что это меняет?
– 31-й ГПИСС обязан исполнять нормы Министерства обороны? – спросил Грехнев.
– Да, конечно, – спокойно ответил Ермаченко.
– Получается, что вы, работая в капитальном строительстве с 1982 года, не знаете, что головной институт в Балашихе с 1950-х годов разрабатывает строительные нормы. Для меня это удивительно, – мрачно сказал Грехнев.
– Защищая честь мундира, могу еще раз повторить, что сказал. С докторами наук из 26-го института я не разговаривал, а общался лишь с теми сотрудниками, которые передавали нам документацию. Могу еще раз сказать, что, по моим наблюдениям, уровень их подготовки ниже, чем у наших сотрудников.
Затем Ермаченко сказал пару слов о том, что происходит в институте сейчас. "Институт жив за счет офицерского инженерного корпуса, его костяка, – думает он. – Сейчас начинает возрождаться его былая мощь". Как и его коллега по институту Юрий Шукаев, работающий в 31-м ГПИСС с 1973 года, он гордится, что надавно в институт приезжал нынешний министр обороны Сергей Шойгу и общался с коллективом, что наделало радостного шума среди сотрудников.
После того как свидетель удалился, судья Васюченко отчитала сторону защиты за поведение при допросе. "Не последний человек пришел, инженер с высшим образованием, столько лет работает. А вы поставили его в неловкое положение, он даже не знал, как себя вести! – судья была вне себя от негодования. – Со стороны это очень некрасиво выглядит! Вы все интеллигентные люди. Ведите себя корректно!"
Позднее, во время перерыва, обвиняемые и адвокаты обсуждали в коридоре слова Ермаченко. "Ну что за бред? Ссылка в Балашиху!" – полусмеялись-полувозмущались они.
Если нынешний министр обороны Сергей Шойгу приезжал лично общаться с коллективом 31-го ГПИСС, то бывший министр Сердюков явился в институт в нерабочий день, да и видели его только на камерах видеонаблюдения. Подробнее об этом рассказал второй свидетель – сотрудник охраны 31-го ГПИСС Сергей Волобуев.
– Сметанову я знаю с марта-апреля 2011 года. Ее фирма "Эксперт" недолго арендовала у нас помещения. Она и другие сотрудники "Эксперта" оставляли заявку на пропуска, – начал рассказ охранник. – У Сметановой была черная "Тойота Камри", она на ней приезжала.
Центр правовой поддержки "Эксперт", генеральным директором которого была Екатерина Сметанова, получил 81,3 млн руб. в качестве "комиссионных" за "агентские услуги". Сметановой были также предъявлены обвинения в мошенничестве в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК – до 10 лет лишения свободы) и коммерческом подкупе (ч. 3 ст. 204 УК – до семи лет лишения свободы), но она не сидит на скамье подсудимых рядом с Васильевой, поскольку признала вину и заключила сделку со следствием, добившись выделения своего дела в отдельное производство.
– Скажите, пожалуйста, известна ли вам Евгения Васильева? – спросил прокурор Обухов. – Можете показать, где она, если она присутствует в этом зале?
В зале раздался приглушенный смех. Волобуев, смущенно улыбаясь, показал на Васильеву.
– Когда вы ее впервые увидели? – продолжал Обухов.
– Они со Сметановой приезжали в 31-й ГПИСС в июле этого же года.
– Расскажите поподробнее. От кого узнали, какие были распоряжения, что вы делали? – спросил Обухов.
– Сначала начальник охраны КПП, а потом и Юрий Анатольевич [Грехнев], сказали, что в субботу приедет Сметанова с высокопоставленными лицами из "Оборонсервиса", – изложил Волобуев. Ему повелели открыть все кабинеты, кроме режимных. Для чего это нужно, не сказали. При дальнейших событиях Волобуев не присутствовал, но позже он посмотрел видеозаписи наружных камер наблюдения и рассказал, что на них увидел: к зданию подъехал "Порше Панамера", из которого вышли две женщины и один мужчина, в которых он узнал Екатерину Сметанову, Евгению Васильеву и Анатолия Сердюкова. По словам Волобуева, они зашли в здание института и пробыли там некоторое время (возможно, час или полтора).
– Они приехали вместе и уехали вместе, так? – уточнил прокурор.
– Да, именно так, – кивнул свидетель.
Допрос свидетелей по делу "Оборонсервиса" продолжится на этой неделе.
