По версии СКР, Абызов похитил 4 млрд руб. у Сибирской энергетической компании и ОАО «Региональные электрические сети» путём обмана акционеров. В числе подельников – один из экс-руководителей бизнес-группы RU-COM Николай Степанов, экс-гендиректор ОАО «Сибирская энергокомпания» (СИБЭКО) Александр Пелипасов, бывший глава ОАО «Региональные электрические сети» (РЭС) Сергей Ильичев, зампред совета директоров РЭС Максим Русаков и замгендиректора по экономике и финансам Новосибирской ГЭС Галина Фрайденберг. Все они, кроме Ильичёва, проведут ближайшие два месяца в СИЗО.
По мнению адвокатов других фигурантов дела, обвинение Абызова строится на одной сделке: якобы он и соучастники приобрели 100% в четырёх энергокомпаниях, после чего искусственно завысили стоимость этих активов (по оценкам СКР, их стоимость не превышала 190 млн руб.) и продали их «Алмазювелирэкспорту» за 4 млрд руб., а деньги вывели в офшоры. По словам адвокатов, сделка была рыночной, конфликт вокруг неё перевели в уголовную плоскость искусственно.
Новый этап в жизни бывшего министра
«Избрать меру пресечения в виде заключения под стражу», – сказала вчера судья Наталия Дударь из Басманного суда Москвы, вынося решение о мере пресечения для бывшего министра Абызова. Так она согласилась со следствием, которое просило арестовать его до 25 мая, аргументируя свою позицию тем, что у него есть недвижимость в Италии и Великобритании и он обладает «обширными связями» в правоохранительных органах.
Адвокаты Абызова всячески возражали столь суровой мере пресечения. «Мы полагаем, что обеспечение явки подзащитного в суд может быть и при избрании меры пресечения в виде домашнего ареста или залога», – заявил он. Размер залога, который предложила защита за Абызова, – 1 млрд руб. «Никакой объективной опасности в том, что он [Абызов] скроется от следствия – нет», – вторил ему другой защитник. Но суд остался непреклонен: ни несовершеннолетние дети, ни сдача загранпаспортов, ни другие аргументы не помогли Абызову – ближайшие два месяца он проведёт в СИЗО.
В ходе заседания Абызову и его защитникам удалось ознакомиться с материалами дела, что раньше в полной мере они сделать не могли. Оказалось, что ущерб в 4 млрд руб. опровергается документами, а единственный потерпевший по нему – «Алмазювелирэкспорт» – указал, что потерял от сделки Абызова всего 10 млн руб., пишет «Коммерсант». Бывший министр также заявил, что следствие, как один из фактов, указывающих на создание преступного сообщества, называет звонок Абызова Николаю Степанову. «Он мой друг. Я не считаю, что этот факт указывает на создание мной преступного сообщества», – заявил обвиняемый. Кроме того, он попросил суд обратить внимание: потерпевшие заявили, что владеют тысячными процентами собственности. «По такой логике любой миноритарий может обвинить руководство акционерного общество в организации преступного сообщества?» – задался вопросом Абызов.
Кроме того, экс-сотрудник правительства заявил, что на время нахождения на министерском посту передал все свои бизнес-активы в доверительное управление. Он подчеркнул: госслужба отнимала у него много времени, он часто задерживался на работе, что могут подтвердить и сотрудники ФСО. «Ваша честь, обвинение расплывчато и не конкретно. Я его не понимаю. Я не согласен, виновным себя не признаю. Служебное положение должности министра не использовал», – заявил Абызов в суде. Он попросил суд избрать для него меру пресечения, которая позволит заботиться о семье и несовершеннолетних детях. Суд всё это не учёл.
После завершения слушания адвокат Абызова Александр Аснис сказал, что они будут обжаловать это решение. «Мы считаем незаконным и необоснованным [решение суда], поскольку ходатайство следствия не содержало достоверных данных, которые могли бы быть положены в основу такого решения. К сожалению, такое решение нас не удивляет, но огорчает <...>, потому что ничего не меняется и в отношении человека, который имеет безусловные заслуги перед государством и обществом, совершенно спокойно можно было избрать меру пресечения в виде домашнего ареста. Никакие основания, которые положены в основу этого решения, не оправдывают меру пресечения. Мы будем обжаловать, у нас на это трое суток», – сказал журналистам Аснис.
Вчера суд также заключил под стражу до 25 мая и других участников дела: председателя совета директоров ООО «Первый строительный фонд» Александра Пелипасова, президента Новосибирской региональной федерации самбо, бывшего гендиректора группы «Ру-ком» Николая Степанова и директора по экономике и финансам компании РЭМИС Галину Фрайденберг. Экс-глава «Региональных электрических сетей» Сергей Ильичёв скрылся за границей.
Для меня начался вчера новый этап в жизни, новая система координат. Я хотел бы поблагодарить своих друзей, родных, поручителей <...>. Для меня очень приятно, что такие люди обратились в суд с требованием избрать мне меру пресечения, отличную от заключения под стражу.
Абызов был министром по координации деятельности открытого правительства с 2012 по 2018 год. Он занимался повышением открытости ведомств и реформой контрольно-надзорной деятельности – ведением риск-ориентированного подхода при проверках. До перехода на госслужбу Абызов работал топ-менеджером в топливно-энергетических компаниях, в том числе РАО «ЕЭС», «Новосибирскэнерго» и «Кузбассразрезугле». В 2006 году создал группу Е4 (входила в бизнес-группу Абызова Ru-com), занявшуюся строительством энергоблоков.
Во время пребывания на посту министра Абызов входил в число тех членов правительства, которые зарабатывали больше всех. По итогам 2015 года он заработал 455,6 млн руб. и возглавил рейтинг самых богатых министров. В 2016 году его доход вырос до 520,9 млн руб., а в 2017 упал до 181 млн руб. В 2018 году Forbes оценил состояние Абызова в $600 млн, в рейтинге «200 богатейших бизнесменов России» он занял 162-е место.
Есть ли статья 210?
Владимир Китсинг, адвокат Московской коллегии адвокатов , считает, что пока понятно одно: предметом разбирательства является сделка по продаже четырех компаний: АСС, ПРиС, ПЭСК, РЭМиС. Потерпевшие (покупатели) заявляют, что стоимость компаний составила 4 млрд руб. и была явно завышена, так как, по их мнению, она составляет не более 190 млн руб. «Правильно была проведена оценка или нет, обоснованы ли сделки с офшором «Блексирис», на который выведены впоследствии деньги по сделке, или нет, должен разбираться арбитражный суд, а не уголовный», – считает он. На его взгляд, в действиях Абызова и партнеров отсутствуют признаки и ст. 159 «Мошенничество», и ст. 210 «Организация преступного сообщества». «Мошенничество является хищением, а хищение имеет такой обязательный признак, как безвозмездность. Данная сделка не является безвозмездной. Если идет спор о стоимости между двумя сторонами по договору, то этот спор должен рассматриваться в гражданско-правовом порядке, а не быть предметом уголовного разбирательства», – отмечает он, но полагает, что «на практике, если даже нет состава преступления и доказательств, но есть политическая воля, лицо будет осуждено и признано виновным».
Предприниматели не должны привлекаться по ст. 210, они не создают преступные сообщества и не руководят ими, как и в данном случае, когда Абызовым и его партнёрами были созданы компании, которые вели реальную финансово-хозяйственную деятельность, генерирующую прибыль, рабочие места и налоги, а не занимающуюся совершением преступлений, как это предусмотрено диспозицией ст. 210 УК.
Андрей Гривцов, старший партнер , рассказывает, что «применение статьи о преступном сообществе становится грустным и крайне неприятным трендом в современной российской жизни». Его коллега, управляющий партнер АБ «ЗКС» Денис Саушкин, также отмечает другую тенденцию: «У любого практикующего в уголовной сфере адвоката сочетание «159-4 плюс 210» вызывает автоматическое неприятие и сомнение в части обоснованности обвинения. Дуэт этих статей в последнее время слишком часто используется в делах с очевидным отсутствием уголовного состава». Внимания, по его мнению, заслуживает еще одно обстоятельство – Абызову инкриминируют хищение и вывод за рубеж астрономической суммы, после чего он был министром РФ.
Логичен один вопрос: если хищение было, то почему спецслужбы это допустили (это же не кошелек в трамвае у старушки украсть)? И вытекающий второй вопрос: как человека-похитителя пропустили на должность министра, причем не просто пропустили, он был министром вплоть до прошлого года. Может все-таки ничего он не похищал?
Кирилл Бельский, старший партнер АБ , рассказывает, что Абызов давно находился в поле зрения силовиков, и считает, что «обвинения в хищениях из «Новосибирскэнерго» скорее повод, чем реальная причина ареста». Бельский отмечает, что Абызов – один из близких к Чубайсу топ-менеджеров РАО «ЕЭС», кто заработал значительную часть капитала, приняв участие в реформе электроэнергетики.
«Схемы ведения бизнеса в «Новосибирскэнерго» мало отличались от стандартных, господствовавших в то время в отрасли. И аналогичные обвинения могут быть предъявлены ещё многим. Однако реального юридического базиса у таких обвинений нет. Инкриминируемые сделки являлись частью обычных для того периода бизнес-процессов и не были направлены на хищение. Тем более очевидно, что является абсолютно избыточным обвинение Абызова в создании преступного сообщества по ст. 210 УК», – комментирует он и напоминает, что и президент, и председатель Верховного суда, и генпрокурор неоднократно повторяли, что недопустимо вменять ст. 210 УК предпринимателям, так как группа, состоящая из акционера, гендиректора и бухгалтера, не может являться преступным сообществом.
Сам Бельский вел одно из крупнейших уголовных дел в области энергетики о хищении 40 млрд руб. из холдинга «Энергострим», в который входил и «Новосибирскэнергосбыт». Гендиректора «Энергострима» Юрия Желябовского президент Владимир Путин называл причастным к выводу активов за границу. Обвинения ему предъявили в 2012 году по ч. 4 ст. 159 УК («Мошенничество в особо крупном размере»). Считается, что в 2008–2012 годах Желябовский и соучастники похитили акции региональных энергосбытовых компаний и выводили их. Желябовский сейчас проживает в Великобритании, в его экстрадиции неоднократно отказывали.
Руслан Коблев, управляющий партнер «Коблев и партнеры», делает вывод, что СКР помимо основного обвинения в хищениях «прибегает к надуманной квалификации по ст. 210 УК». «Как и в большинстве уголовных дел, полагаю, что в отношении чиновников и бизнесменов обвинение по этой статье не обосновано и применяется лишь для того, чтобы суд мог обойти законодательный запрет на применение меры пресечения, предусмотренный ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ. Кроме того, такая квалификация позволяет запугать обвиняемых и склонить их к досудебному соглашению», – комментирует он.
«Если обвинение в хищении будет доказано, полагаю, что обвинение в создании преступного сообщества не устоит в суде, поскольку следствие будет его доказывать корпоративной структурированностью обвиняемых. Такой подход следствия, помимо адвокатов и правозащитников, уже критиковал даже президент. Кроме того, версия следствия вызывает недоумение, поскольку преступное сообщество было создано одним из членов правительства ещё в 2011 году. Где же были все это время правоохранительные органы и те потерпевшие, которые обратились с заявлением спустя пять или шесть лет после совершенного у них хищения», – рассуждает Коблев.