28 декабря председатель Конституционного суда Валерий Зорькин опубликовал текст своего выступления «Конституционное правосудие: Процедура и смысл». В нем он рассказал о балансе международного права и суверенитета, идеалах сильного государства и «долгах» законодателя по решениям КС, оценил вероятность возврата России к смертной казни и дал правовую оценку присоединению Крыма к РФ.
«Конституционная идентичность» и международное право
Зорькин назвал внесение поправок в Конституцию в прошлом году «значительным событием в правовой жизни нашей страны в текущем столетии. В нынешних условиях Россия не может не быть сильной, и новые формулировки Основного закона знаменуют возвращение к госвласти в качестве главного субъекта общественных отношений», — отметил он. В Конституции также закрепили «общенародную суть» государства, и это нужно осознать элитам, полагает Зорькин.
Глобализм и связанная с ним тенденция к расширению наднационального регулирования, в том числе в сфере защиты прав человека, и рост активности международных судов — это «опасно расходится с системой международного права, основанной на закрепленных в Уставе ООН принципах», и может привести к крушению этой системы, предостерегает Зорькин.
Этим тенденциям глава КС противопоставляет «конституционную идентичность», которая объединяет российские народы, гарантирует общественное согласие внутри страны и суверенитет в международном пространстве. Зорькин подчеркнул, что огромную малонаселенную страну всегда объединяли не «железо и кровь», а «поле тяготения» русской культуры.
Пандемия убедительно показала, что международные объединения и транснациональные корпорации не способны эффективно противостоять таким угрозам, в отличие от сильного государства.
При этом столкновения национального и международного права, которые иногда, вероятно, неизбежны, не следует считать непреодолимыми, подчеркивает Зорькин. По его мнению, именно «конституционная идентичность» при доброй воле обеих сторон позволит найти баланс между национальными правозащитными стандартами и нормами о правах человека.
Приоритет прав человека вовсе не означает, что общество должно ставить правовые ценности выше нравственных, религиозных и других, уточнил Зорькин. При этом КС, учитывая «российскую традицию подчинения индивидуального коллективному», выразил ряд позиций о допустимых пределах ограничения прав и свобод, чтобы такие ограничения не трактовали чрезмерно широко.
Но нельзя забывать и о защите прав большинства: она становится актуальной, когда культура сложившегося социума находится под угрозой, например из-за наплыва мигрантов или чуждых стандартов «принуждающей демократизации». Сейчас стихийным тенденциям глобализации государства стремятся противопоставить «понимание собственной специфики, не поддающейся универсализации».
«Единичные противоречия» с ЕСПЧ
Совет Европы оказывал большое влияние на российское прав еще до первого решения ЕСПЧ по России, и КС активно включал его принципы в формирующуюся новую систему отечественного права. При вступлении в эту организацию РФ принимала сложившиеся на тот момент требования и стандарты, подчеркнул Зорькин. Наработки ЕСПЧ позволили российскому Конституционному суду более эффективно рассматривать вопросы о правах человека и гражданина.
Но сейчас ЕСПЧ, как и некоторые другие межгосударственные судебные органы, взяли на себя «небесспорную» роль квазиконституционных судов. При этом такие органы заведомо лишены единого социального контекста, на котором обычно строится конституционный консенсус внутри суверенных государств.
При этом Россия оказалась объектом более пристальной и придирчивой критики, чем другие страны, что, по мнению Зорькина, нарушает основополагающий принцип добросовестности суда.
Россия вправе не учитывать решение ЕСПЧ, если оно противоречит ее Основному закону и защищаемым им ценностям. Это говорит не о конфликте российской Конституции и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, а о противоречиях в толковании этих документов, соответственно, КС и ЕСПЧ, подчеркнул Зорькин. Такое противоречие не обязательно говорит о злой воле с чьей-либо стороны. Ради поддержания общеевропейской системы права, важной частью которой выступает ЕСПЧ, Конституционный суд готов к поиску компромиссов.
Такие «единичные противоречия» не должны заслонять сотни случаев, когда позиции ЕСПЧ и КС совпадали.
Отказ от политической целесообразности
Конституционный суд постоянно находится в состоянии потенциальной или реальной коллизии как с другими судами, так и с органами законодательной власти. В этом и заключается его предназначение как сдерживающего органа, который обеспечивает баланс между волей народа, на которой зиждется демократия, и принципом верховенства права.
К настоящему времени законодатель «задолжал» несколько поправок, необходимость принятия которых вытекает из постановлений КС.
При этом КС не связан соображениями политической целесообразности, в отличие от органов власти, подчеркивает Зорькин. Он оценивает те или иные судебные решения и правовые акты только с точки зрения правовой целесообразности и их соответствия нормам Основного закона. Тем самым Конституционный суд отчасти выступает в качестве «негативного законодателя», что порой приводит к опасениям органов власти и попыткам неоправданно ограничить деятельность конституционных судов.
При этом прямое вмешательство КС в политические процессы и выступление в качестве посредника в конфликтах Зорькин расценивает как «спорное и уязвимое». Но и полностью исключить политическую составляющую из деятельности конституционных судов едва ли возможно, как показывают недавние примеры из практики США, Польши, Венгрии, Грузии и других стран.
Отказ от смертной казни — образчик соблюдения правового баланса
Зорькин напомнил, что замена смертной казни на пожизненное заключение — это мера по гуманизации правосудия. В данном случае право на свободу и личную неприкосновенность умаляется в пользу более приоритетного права на жизнь; при этом «общая сумма» сохраняется неизменной, и именно к такому балансу интересов и стремится КС.
Отказ от казни, как сравнительно более грозного наказания, может в какой-то мере ослабить сдерживающую функцию системы уголовного права. Но в широкой перспективе государство может и должно подать пример гуманизма и безусловного почтения к человеческой жизни.
Ведь таким способом, как убийство себе подобных, крайне трудно убедить сограждан, что убивать нехорошо.
И это подтверждает статистика: с момент отмены смертной казни количество погибших от преступлений на 100 000 населения снизилось. В то же время большинство населения все еще поддерживает смертную казнь. Ранее КС сделал мораторий на смертную казнь практически бессрочным, но далее пойти не мог, не вторгаясь в полномочия законодательной власти. Вопрос о принципиальной допустимости смертной казни пока не решен, признает Зорькин, и возможность возврата к ней во многом зависит от «создания прочного, уверенного в себе правопорядка», который может позволить себе подобный гуманизм.
Другой пример такого баланса — вопрос о взносах за капремонт. Критики позиции КС по этому вопросу заявляли, что обязательное взыскание таких взносов превращает право собственности — в данном случае на жилье — одновременно и в обязанность. Конечно, право не может быть обязанностью, подчеркнул Зорькин, но вот ограничить права одного субъекта в интересах защиты чужих прав (прав на собственность и жизнь жильцов того же дома) государство может.
Социальное государство против социального расслоения
Тот же принцип лежит в основе концепции социальной ответственности бизнеса и государства. Сравнительно низкий уровень жизни и достатка большей части населения России в сравнении с основной массой других развитых стран тормозит ее правовое развитие, так как право — это договор равных, полагает Зорькин. От практической реализации принципов о социальном государстве, которые закреплены в ст. 7 Конституции, мы пока далеки.
В связи с этим КС при общей направленности на компромисс противоречивых общественных интересов делает особый упор на обязанности государства по предоставлению компенсационных механизмов наиболее слабым членам общества. Отказ государства от обеспечения социальных прав населения возложил бы основное бремя на его наименее защищенные слои.
Резкое социальное расслоение чревато ситуацией, когда неравенство приобретет застойные формы или, напротив, приведет к социальному взрыву и крушению существующих институтов в принципе.
«Крымская проблема»
Зорькин полагает, что в 2013–2014 годах «коллективный Запад» активно поддерживал сдвиг политического противостояния на Украине в неконституционное, неправовое поле. При этом протестующие на Майдане никак не могли представлять коллективную волю украинского народа. Импичмент Виктора Януковича также прошел без соблюдения предписанных Конституцией страны процедур. Это необходимо учитывать при правовом обсуждении «крымской проблемы», считает глава КС.
Россия выполнила свою «обязанность защищать» граждан страны, которая грубо нарушает их основополагающие права и сама отказывается прекратить эти нарушения. Этот принцип пока не введен официально в Устав ООН, но общепризнан и широко применяется, указывает Зорькин. В данном случае речь шла об угрозе свободе и безопасности украинских граждан на территории Крыма. Угроза для них со стороны новых властей особенно усилилась после проведения референдума в 2014 году, что и потребовало от России спешных действий.
Конституционный суд давал правовую оценку договору между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии в состав РФ до его вступления в силу, напомнил Зорькин. Специальной процедуры рассмотрения таких договоров не предусмотрено, поэтому неправы те, кто говорят о ее нарушении. Проверять договор на соответствие законодательству других стран КС не обязан.
По мнению Зорькина, в вопросе о присоединении Крыма «коллективный Запад» проводит политику двойных стандартов, применяя иные подходы, чем в других случаях.