Конституционный суд признал, что ч. 7 ст. 53.1 УК, которая устанавливает предельный возраст для назначения принудительных работ осужденному, не соответствует Основному закону. Это ограничение ведет к дискриминации пожилых осужденных и необоснованно мешает им заменить часть неотбытого наказания на более мягкое, следует из Постановления КС от 24.02.2022 № 8-П.
История вопроса
В декабре 2017 года Московский областной суд приговорил Владимира Егорова к десяти годам и шести месяцам колонии строгого режима. После того как он отбыл более половины срока, Егоров попросил заменить остаток срока заключения на принудительные работы. При этом заключенный продемонстрировал положительную характеристику: в колонии добросовестно относился к работе, а также получил несколько поощрений.
Но Скопинский районный суд отказал Егорову. При этом он сослался на ч. 7 ст. 53.1 УК, которая запрещает назначать принудительные работы мужчинам старше 60 лет. На момент обращения о замене неотбытого срока Егорову было уже 62 года. Вышестоящие инстанции подтвердили это решение, а Верховный суд оставил жалобу без удовлетворения как поданную с нарушением подсудности.
Егоров полагает, что спорная норма носит дискриминационный характер, так как не позволяет людям определенного возраста добиться замены наказания на менее тяжкое. При этом более молодые осужденные при аналогичных обстоятельствах могли бы ожидать такой замены.
Позиция КС
Ограничение по возрасту для назначения принудительных работ установлено правомерно, полагает Конституционный суд. Оно совпадает с возрастом, с которого в 2011 году — в момент его определения — наступало право на получение страховой пенсии по старости. Обязать лиц пенсионного возраста трудиться нельзя, полагает КС.
Суд также напомнил, что в 2021 году в Госдуму внесли законопроект, который корректирует возраст, до которого гражданам можно назначать принудительные работы (№ 1239188-7). Пока этот документ даже не представлен на рассмотрение Совета Государственной думы.
В то же время возможность смягчения наказания — один из важнейших жизненных интересов для осужденного. При его решении должны учитываться реальные позитивные изменения в поведении осужденного, его отношение к учебе и труду, полагает КС. Дополнительных ограничений в этом отношении быть не должно. Ходатайство о замене неотбытой части срока прямо свидетельствует о желании осужденного трудиться, даже если он уже достиг пенсионного возраста.
К тому же, как отмечает КС, Уголовно-исполнительный кодекс не предусматривает увольнения лица, осужденного на принудительные работы, после достижения им определенного возраста.
В действующей редакции ч. 7 ст. 53.1 УК исключает замену наказания только на основании достижения осужденным определенного возраста. При этом норма не сбалансирована относительно возможности замены неотбытой части срока лишения свободы другими сопоставимыми с принудительными работами видами наказания. Таким образом, она противоречит Основному закону, полагает Конституционный суд.
КС предписал законодателю внести уточнения в эту норму и сделать ее недискриминационной. До тех пор суды не должны отказывать в замене лишения свободы принудительными работами только на основании возраста осужденного при отсутствии других препятствий для смягчения наказания. Отказ в удовлетворении ходатайства Егорова также надлежит пересмотреть.