Мы продолжаем следить за делом Александры Звонаревой, деревенской бабушки из Белгородской области, обвиняемой в крупном мошенничестве и легализации преступно нажитого имущества. Сегодня, 3 марта, прошло очередное заседание по делу, о котором мы подробно рассказывали здесь, здесь и здесь. Глубоко пожилую женщину (она родилась 29 мая 1932 года, сейчас ей 77 полных лет) вновь оставили под стражей, сообщает из зала суда обозреватель "Право.Ru" Федор Богдановский. Заседание в очередной раз отложили из-за неявки единственного значимого свидетеля.
Основанием для того, чтобы оставить Звонареву под стражей, стала справка о ее здоровье, представленная прокурором (копия справки доступна здесь). Она подписана Фикретом Тагиевым, начальником "Матросской тишины", где в больнице содержится престарелая обвиняемая. Кстати, Тагиева обещали уволить еще после смерти в его изоляторе юриста Сергея Магнитского. Однако потом начальник ФСИН Александр Реймер оговорился, что Тагиев "будет использоваться с понижением". Понижения, как видим, не произошло.
Напомним, Александру Звонареву обвиняют в том, что она подделала свидетельство о браке с неким Юрием Михеевым и с помощью этого документа завладела его наследством — московской квартирой, дачным участком и банковским вкладом на 12,5 тыс. рублей (обвинительное заключение по делу можно прочесть здесь). По версии следствия, подделка свидетельства о браке случилась "в неустановленное время в неустановленном месте", хотя выдававшая его провинциальная чиновница Городова утверждала на следствии, что все было сделано обычным порядком. Эта чиновница и есть тот самый свидетель обвинения, который уже в четвертый раз игнорирует повестки.
Справку о здоровье Звонаревой выдал начальник "Матросской тишины"
После того, как с одного из заседаний Александру Владимировну увезли на "скорой", ее поместили в больницу следственного изолятора "Матросская тишина". Звонарева там уже почти две недели, ее состояние ухудшается. Что, впрочем, не мешает возить ее на судебные заседания. Как известно, для заключенных такие поездки оборачиваются минимум 12-часовым пребыванием в переполненных конвоирных помещениях и "автозаках", без горячей пищи, вентиляции и туалета. Об этом, в частности, писал в своем дневнике юрист Сергей Магнитский. Он тоже имел несчастье быть пациентом больницы "Матросской тишины". В этом учреждении практикуют нетрадиционную медицину. Главная лечебная процедура — приковывание к кровати наручниками. По словам Звонаревой, ей тоже "прописали" такую терапию, она очень просит, чтобы ее вернули в камеру — там тепло и не держат в наручниках, есть умывальник, можно переменить одежду и получить от родственников продукты и лекарства.
Адвокат Петр Казаков, защищающий Звонареву, снова ходатайствовал об изменении меры пресечения. Прокурор снова возражал — он представил справку о состоянии здоровья Звонаревой, подписанную начальником "Матросской тишины" Фикретом Тагиевым. В ней полстраницы занимает описание недугов обвиняемой — инвалидность, катаракта, ишемия, астма, последствия инсульта и инфаркта и, увы, многое другое. А затем следует жизнеутверждающий вывод: по состоянию здоровья Звонарева может и дальше содержаться под стражей. Этот документ суд сразу же приобщил к делу. Многие справки со стороны защиты — из настоящих медучреждений, подписанные врачами, а не тюремным руководством, — ранее неоднократно игнорировались и к делу не приобщались.
Здесь важно понимать одну вещь: дело не в том, что со Звонаревой как-то особенно плохо или несправедливо обращаются, а в том, что так устроена вся система следствия и суда. Вот еще одна иллюстрация: вас никогда не признают больным, пока к делу не будет приобщена соответствующая справка. Например, о слепоте (катаракта обоих глаз, зрение 0,3%), которой страдает Звонарева. Сначала суд не принял медкарту из поселковой поликлиники — счел ее ненадлежаще оформленной. В проведении медицинской экспертизы отказал, поскольку это "не имеет отношения к установлению истины по делу". По той же причине не стал приобщать к делу приказ Минюста и Минздрава с перечнем заболеваний, дающих право на освобождение уже осужденным преступникам. Получить справку в тюремной больнице тоже нельзя — там нет окулиста. Поэтому с точки зрения Фемиды у Звонаревой с глазами все в порядке. Это не шутка, а реальный, привычный для российского правосудия случай.
Свидетель Городова не явилась, но судья не разрешила огласить ее показания, данные следователю: они слишком абсурдны
Защита Звонаревой не дает показаний, не вызывает свидетелей. Адвокат считает, что дело и так трещит по швам. Другой вопрос, что ему никак не дают развалиться. Например, на прошлом заседании суда (25 февраля) имело место следующее. Поскольку свидетель обвинения Городова на суд не явилась, прокурор ходатайствовал об оглашении ее показаний, данных на предварительном следствии. Адвокат поддержал ходатайство: показания Городовой абсурдны и поэтому на руку защите. На следствии она показала, что Звонарева и Михеев явились к ней 18 февраля 2005 года (Михеев скончался 1 февраля) и подали заявление, а 24 марта пришли снова и сочетались браком. После чего Городова, мол, законным порядком выдала им свидетельство, но случайно поставила в нем неверную дату: 24 января 2005 года.
Судья Марина Фильченко удалилась для вынесения решения — и отказала. Видимо, начинающий гособвинитель, юрист 3-го класса Павел Емельянов, сам не смекнул, чем обернется оглашение таких показаний, и судье пришлось прийти ему на помощь. На сегодняшнем заседании Емельянов уже просил суд все-таки дождаться Городовой и допросить ее лично.
Все это судебное разбирательство крайне удручает. 77-летнюю тяжело больную женщину держат в СИЗО уже 5 месяцев, отклоняя все протесты и доводы защиты. При этом следствие не сумело представить мало-мальски убедительных свидетельств ее вины. Остается ждать, пока реализуются обещания президента Медведева и по обвинениям в мошенничестве и легализации перестанут держать в СИЗО (об этом мы писали здесь). С другой стороны, из СИЗО бабушку могут и выпустить, а сразу после этого — осудить и посадить в тюрьму. Следствие ведь работало, собирало доказательства, искало свидетелей. Не оправдывать же человека после этого.
