Сегодня на процессе по делу экс-главы "ЮКОСа" Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева дает показания в качестве свидетеля министр промышленности и торговли РФ Виктор Христенко, передает из зала суда корреспондент "Право. Ru" Регина Резцова.
Сегодня вопросы свидетелю задавал Михаил Ходорковский. В частности подсудимый спросил, осознавало ли Правительство РФ экономическую целесообразность объединения нефтяных компаний в технологическую цепочку от этапа разработки до АЗС?
На что Христенко ответил, что "вертикально-интегрированная структура наиболее оправдана и целесообразна".
Затем Ходорковский поинтересовался у свидетеля, каким образом осуществлялся контроль за вертикально-интегрированными компаниями.
"Основное, что интересовало государство это фискальная проблематика и налогообложение нефтяных компаний", — сказал Христенко.
Затем подсудимый поинтересовался у Христенко, известно ли ему было, что ЮКОС являлся основным обществом, а "Самаранефтегаз", "Юганскнефтегаз" и "Томскнефть" были дочерними компаниями.
Виктор Христенко ответил, что "да, знал, что это зависимые от ЮКОСа структуры, которые находятся под его управлением. Они мало отличались от других аналогичных компаний".
Кроме того, Христенко на вопрос о ценах на нефть отметил, что вертикально-интегрированные компании диктовали рынку цены на нефть, задавали ценообразование.
На это Ходорковский сказал, что ему это не вменяется, а ему вменяется то, что цены на нефть внутри России ниже, чем на зарубежных площадках.
Затем Христенко продолжил рассказывать о том, что никаких установочных цен на нефть не существовало, а была рыночная цена, которая устанавливалась под давлением вертикально-интегрированных компаний.
Затем Ходорковский поинтересовался о разнице в цене на нефть на внутреннем рынке и на цене сорта "юралз" в Роттердаме.
Виктор Христенко сказал, что добытая нефть не может продаваться по одинаковой цене внутри страны и за рубежом. Нефтяным компаниям в то время было выгодно иметь трейдеров за пределами РФ. И государство усматривало в этом сокрытие доходов от налогообложения, временами эти вещи зашкаливали.
На вопрос подсудимого, заявляли ли ЮКОС, ее дочерние компании и "Роснефть" о том, что у них пропала нефть, Христенко ответил ему, что о таких случаях ничего не известно.
Ходорковский не успокаивался и спросил, была ли добытая нефть включена в баланс добычи и распределения нефти, и контролировалось ли это государством. Христенко ответил, что отслеживалась фактически добытая нефть. Но физическое хищение нефти — эта проблема, которая остается и сейчас, и связана она с врезками в нефтепровод. Но о физическом хищении миллионов тонн нефти (Ходорковский и Лебедев обвиняются в хищении 350 миллионов тонн нефти — ред) ему ничего не известно.
Затем Ходорковский сказал, что прокуратура публично объявила о хищении нефти "дочками" в период 1998-2003. В таких случаях должна проводиться ревизия и инвентаризация, но проводилась ли она?
После этих слов встал представитель обвинения прокурор Валерий Лахтин и заявил, что Ходорковскому вменяется присвоение, а не изъятие нефти. И чтобы не дезориентировать свидетеля, пусть подсудимый прочитает обвинительное заключение.
Ходорковский сказал, что если это заявление прокурора и он отказывается от обвинения в изъятии нефти, пусть сделает официальное заявление.
Христенко в свою очередь на вопрос об инвентаризации сказал, что ему ничего не известно.
