10-летняя война амбиций руководителей двух соперничающих ведомств, МВД и КГБ, закончилась самоубийством министра внутренних дел Николая Щёлокова и восхождением на высший пост в государстве Юрия Андропова. А все началось с кражи двух шуб у популярной советской певицы.
Нации, решил Владимир Путин, нужна своя гвардия. Которая будет бороться с экстремизмом и терроризмом, участвовать в обороне территории РФ, выполнять задачи по охране общественного порядка, обеспечению общественной безопасности и режима чрезвычайного положения. "Решение принято, – сказал глава государства, – мы создаем новый федеральный орган исполнительной власти на базе Внутренних войск МВД, создаем Национальную гвардию..."
Так в российской системе сдержек и противовесов появилась крупная силовая структура, которой с самого начала приданы центростремительные силы: нацгвардия подчинена напрямую президенту, а директор Федеральной службы войск Национальной гвардии РФ генерал армии Виктор Золотов приравнен по статусу к федеральному министру и введен в состав Совета Безопасности Российской Федерации. Но предусматриваются и различные формы взаимодействия новой универсальной службы с правоохранителями и "силовиками". Так, по замыслу Путина, она "в тесном контакте с МВД продолжит исполнять те функции, которые исполняли подразделения ОМОН, СОБР и т. д." Определены точки соприкосновения Нацгвардии и с ФСБ, а задача по территориальной обороне РФ само собой подразумевает согласованность действий с Минобороны. Притирка между ведомствами, несмотря на законодательное размежевание их полномочий, может растянуться на неопределенное время, при этом всегда остается опасность межведомственных нестыковок и разногласий.
История разнопрофильных силовых ведомств многих зарубежных стран полна примерами соперничества между ними, спровоцированного стремлением повысить свой рейтинг во власти и ревнивым отношением к успехам конкурентов, борьбой за увеличение бюджета и расширение полномочий, наконец, личными амбициями руководителей. Российские ведомства – не исключение. Так, трения между МВД и ФСБ ярко проявились, в частности, в уголовном деле генералов Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции Дениса Сугробова и Бориса Колесникова ("Право.ru" рассказывало об этом здесь, здесь и здесь), а перманентные разборки СКР и Генпрокуратуры, начавшиеся после выведения следствия из-под крыши надзорного органа в Следственный комитет, вылились в крупный конфликт, связанный с делом о "крышевании прокурорами" нелегального игорного бизнеса в Подмосковье ("Право.ru" сообщало об этом здесь и здесь).
По этим правилам играли в свое время и советские могущественные ведомства – МВД и КГБ. Один из конфликтов между ними в 70-х годах прошлого столетия завершился лишь после самоубийства министра внутренних дел и восхождения председателя Комитета госбезопасности на высший пост в госуударстве. А началось все с квартирной кражи.
Под крышей БХСС
В Москве из квартиры популярной певицы воры вынесли драгоценности и две меховые шубы. Кражу столичный уголовный розыск раскрыл по горячим следам, после суда над "домушниками" украденное возвратили владелице. Ранее следователи, работая с вещдоками, обратили внимание на отсутствие ярлыков с информацией о производителе шуб, но значения этому не придали, поскольку эксперт из Министерства легкой промышленности СССР установил, что изделия изготовлены фабричным способом с соблюдением госстандартов, а пострадавшая подтвердила – меха принадлежат ей. В МВД не подозревали, что мехами таинственного происхождения занялся Комитет госбезопасности.
Пушнина в Советском Союзе была одним из немногих источником валютных поступлений, монополия на производство и сбыт изделий из натурального меха принадлежала государству. Подпольное вторжение в эту отрасль не прошло мимо внимания КГБ. Началась негласная проверка предприятий страны, занятых изготовлением этой продукции, в результате чекисты установили, что нелегальное производство шапок, воротников и шуб налажено на нескольких горпромкомбинатах Казахской ССР – в Караганде, Сарани и Абайске. Доклад об этом летом 1973 года лег на стол председателя КГБ Юрия Андропова.
Из документа следовало, что руководители этих предприятий работают под "крышей" сотрудников местных ОВД и отделов по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией (ОБХСС). Ознакомившись с ним, глава КГБ дальнейшую разработку казахских меховиков и их покровителей из органов внутренних дел взял под личный контроль: в руки шел материал, компрометирующий министра внутренних дел Николая Щёлокова, близкого друга Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, с которым он в 1939–1941 годах работал в Днепропетровске.
Продукция "сверх плана"
Деятельность "меховой мафии", как негласно установили республиканские чекисты, направляли несколько человек – бывший член Карагандинской коллегии адвокатов Лев Дунаев, начальник горпромкомбината города Абайска Петр Снобков, бывший руководитель горпромкомбината города Сарань Рудольф Жатон и начальник кафедры уголовного права Карагандинской высшей школы МВД, кандидат юридических наук Иосиф Эпельбейм. Причем правоведу из высшей школы МВД, которого хорошо знали правоохранители области, отводилась роль организатора милицейского прикрытия.
Все началось в конце 60-х, когда Совмин СССР издал постановление о передаче некондиционного пушно-мехового сырья из ведения Легпрома Министерству бытового обслуживания. Дунаев одним из первых в СССР увидел в этом возможность организовать теневое производство дефицитных товаров. В мае 1969 года он оставил юридическую карьеру и добился назначения на должность начальника строящегося цеха по выделке и крашению овчины и пушнины горпромкомбината города Сарань. Для скорейшего запуска цеха в эксплуатацию предприимчвый юрист даже использовал свои личные сбережения для покупки дефицитных стройматериалов и оплаты работы шабашников, полагая, что это окупится с лихвой. Цех заработал в январе 1970 года. Такие же цеха открылись на предприятиях бытового обслуживания Караганды и Абайска, а разворотистого юриста через некоторое время перевели в областной центр руководить Карагандинским горпромкомбинатом.
Технологию выпуска "сверхплановой" продукции отладил опытный хозяйственник Снобков. Так, за 20 000 рублей он вовлек в группу начальника управления “Казкооппушнина” Казпотребсоюза Изотова, который организовал регулярное поступление на бытовые предприятия левого меха, в том числе высококачественного каракуля. В “Казкооппушнине” сырье списывали, например, на счет падежа зверей в питомниках и овец, а "бытовики" проводили по подложным документам пересортицу товара или его перевод в неучтенку. Широко прибегали дельцы и к такому приему, как растягивание шкурок, что давало дополнительный материал для пошива, хотя и снижали качество продукции. Сырье расходилось по цехам, где "во вторую смену" хорошо оплачиваемые мастера шили шубы, шапки, воротники и муфты. Реализовывали ее не только в республике, но и в Москве, Ленинграде, столицах республик Прибалтики и Закавказья.
В ходе арестов использовали сто городских такси
Операция КГБ, которой было присвоено кодовое название "Картель", проводилась в условиях строжайшей секретности. Тем не менее, утечка информации все же произошла. Как рассказывали бывшие офицеры управления КГБ по Карагандинской области Курамыс Рыскулов, Турысбек Давлетов и Алексей Скобелев телеведущему документального сериала на НТВ "Следствие вели..." Леониду Каневскому, их служба наружного наблюдения столкнулась с беспрецедентным случаем: за ее сотрудниками в свою очередь установили слежку коллеги из областного УВД. А вслед за этим начальник УВД Родин условился о встрече с руководителем УКГБ Газизовым и попытался выяснить, с какой целью ведется наблюдение за представителями милиции, но разговора не получилось.
Конспирацию, как оказалось впоследствии, нарушил заместитель Андропова Семен Цвигун. Генерал, курирующий военную контрразведку и управление по борьбе с идеологическими диверсиями, не был по службе посвящен в детали операции в Казахстане, но в разговоре со Щёлоковым, с которым его объединяла близость к Брежневу, обратил внимание собеседника на активный интерес своего ведомства к милиции республики. Щёлоков в телефонном разговоре с Андроповым потребовал объяснений. Тот вынужден был приоткрыть карты и предложил: давайте, скажем, 10 января 1974 года совместно проведем аресты подпольных дельцов и их милицейских покровителей, доказательств их вины у Комитета достаточно. Глава МВД заявил, что не потерпит вмешательства в дела министерства, он сам разберется в ситуации и примет необходимые решения. Стало ясно, что всесильный друг Брежнева постарается замять назревающий скандал вокруг его ведомства.
Тогда Андропов принял решение произвести аресты силами КГБ на несколько дней раньше предложенного Щёлокову срока. По словам начальника следственного отдела УКГБ по Казахской ССР Николая Ловягина, который также принял участие в телепередаче "Следствие вели...", сразу же после Нового года в Караганду начали прибывать сотрудники Комитета из Москвы и столицы республики Алма-Аты. В гостиницах они предъявляли командировочные предписания сотрудников различных предприятий страны, приехавших в областной центр по делам.
Ветеран КГБ республики Какен Абенов вспоминал: "В три часа ночи [7 января] в клуб УКГБ прибыли руководители операции. Туда же через час были доставлены поднятые по тревоге остальные задействованные сотрудники. Только тогда всем собравшимся было объявлено о том, для чего все собственно и затевалось. Были выданы памятки на каждого из подозреваемых, ордера на обыск и арест. Было мобилизовано 100 единиц автотранспорта таксопарков".
Аресты и обыски начались ранним утром. Всего по делу "Картель" в областном центре и по республике было арестовано, по утверждению отставного чекиста Рыскулова, несколько сотен подозреваемых, а в Москве взяли под стражу Дунаева, который к этому времени уже работал в Подмосковье.
Финал противостояния Андропова и Щёлокова
В ходе обысков на квартирах, дачах и рабочих местах у Дунаева, Снобкова и Эпельбейма чекисты изъяли в общей сложности четыре с половиной миллиона рублей, более 30 килограммов золотых монет и украшений, а также драгоценных камней. У Жатона обыск ничего не дал. Несмотря на противодействие руководства Министерства внутренних дел и следственного аппарата МВД, стремившихся развалить уголовное дело, оно все же усилиями Андропова в отношении главных фигурантов было доведено до суда. Основные организаторы подпольного мехового производства, которыми суд признал Дунаева, Снобкова и Эпельбейма, были приговорены к высшей мере наказания – расстрелу, а Жатон отправился в ИТЛ сроком на 15 лет. От года до восьми лет лишения свободы получили около двух десятков обвиняемых, в том числе несколько сотрудников БХСС. Но в отношении большей части сотрудников МВД республики, замешанных в крышевании "меховой мафии", уголовное преследование было прекращено еще на стадии следствия.
Финал противостояния двух руководителей могущественных служб наступил 17 декабря 1982 года. Через месяц после смерти Брежнева Щёлоков был освобождён с поста министра в связи с расследованием, начатым по инициативе нового Генсека Андропова после убийства милиционерами майора КГБ Вячеслава Афанасьева. 15 июня 1983 года Щёлокова вывели из ЦК КПСС, а 6 ноября 1984 года лишили звания генерала армии, 7 декабря 1984 года его исключили из КПСС. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 декабря 1984 года бывшего министра лишили всех государственных наград, кроме боевых, и звания Героя Социалистического Труда. На следующий день Щёлоков застрелился из охотничьего ружья.
