Государство берет с нас налоги, каждый месяц удерживая определенную сумму с зарплаты и других доходов. Справедливо ли это "законное воровство"? Ведь это честно заработанные принадлежащие нам деньги. На этот вопрос в эссе, опубликованном в журнале Aeon, постарался ответить профессор Центрального Европейского университета в Будапеште Филипп Гофф.
Перевод: Ирина Федорова
Можно ли назвать налоги воровством?
Некоторые радикально настроенные либертарианцы (приверженцы политической философии против насилия) считают, что налогообложение в принципе аморально. Такое мнение основывается на том, что государство просто отнимает, крадет у граждан часть их денег. У многих есть такое чувство. Бывший премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон, например, неоднократно выступал за снижение налогов, он считал важной именно моральную сторону вопроса, что необходимо возвращать людям как можно больше «их денег». Те, кто верит, что высокие налоги нужны, исходят изначально из того, что у государства есть моральное право забирать часть их дохода, чтобы обеспечить кому-то другому пособие или финансировать государственные службы. И вне академических кругов почти каждый полагает: деньги, которые я получаю до вычета налогов, в некотором морально значимом смысле «мои».
Это мнение почти универсальное, но фактически нет ни одной серьезной политической теории, согласно которой мой доход до налогообложения именно «мой» в любом морально значимом смысле. Более того, это предположение о «моем» доходе является одним из основных препятствий для экономической реформы, заставляющим низкооплачиваемых и средних работников голосовать против своих экономических интересов. Мнение, что до вычета налогов доход «мой» делает практически невозможным исправление экономических несправедливостей, пронизывающих современный мир.
«В этом мире неизбежны только смерть и налоги».
Бенджамин Франклин (1706–1790)
Задавая вопрос, является ли налогообложение кражей, важно различать два вида «кражи»: юридический и моральный. В Северной Америке XVIII века можно было «владеть» рабом в правовом смысле как собственностью. Если кто-то лишил меня моего раба, чтобы освободить его, то это было «кражей» в юридическом смысле. Но, конечно, законы, лежащие в основе рабства, были морально отвратительны, и, следовательно, немногие сегодня сочтут освобождение раба «кражей». И, наоборот, мы можем иметь случаи моральных краж, которые по закону не будут так называться. Законы нацистской Германии позволили властям захватить имущество евреев, которые были депортированы, хотя, строго говоря, юридически такие действия не составляли «кражу», они были кражами в моральном смысле.
И поэтому, когда мы спрашиваем себя, является ли налогообложение кражей, мы должны определить, о моральном или правовом смысле мы говорим. Если бы мы хотели сказать, что налог – это кража в правовом смысле, тогда мы должны утверждать, что у людей есть законные требования к их доналоговым доходам, и, следовательно, правительство совершает юридическую кражу, когда оно берет доналоговый доход своих граждан. Это можно быстро опровергнуть. Ясно, что, если миссис Джонс юридически обязана платить определенную сумму налога на свой доход, то она не имеет законного права на сохранение всех своих доналоговых доходов. Отсюда следует вывод, что государство не совершает правовой кражи, когда обеспечивает уплату этого налога.
«Гражданин должен платить налоги с тем же чувством, с каким влюбленный дарит своей возлюбленной подарки».
Новалис (1772–1823), немецкий поэт и философ
Более интересный вопрос: совершает ли государство моральную кражу, когда берет налоги? Ответ на него зависит от того, имеют ли граждане моральное право на свой доход.
Ваш доход до вычета налогов – это деньги, которые вы получаете на рынке труда. Почему вы думаете, что у вас могут быть моральные требования к этим деньгам? Вы можете ответить, что заслуживаете их: вы много трудились и проделали хорошую работу и, следовательно, вы заслуживаете весь доход как вознаграждение за свой труд. Если это так, то, получается, государство отнимает ваши честно заслуженные деньги.
Но это недостаточно правдоподобно, ведь это значило бы, что рынок распределяет людям именно то, что они заслуживают за ту работу, которую выполняют. Но никто не считает, что топ-менеджер заслуживает во много раз больше, чем ученый, работающий над лекарством от рака, и мало кто задумывается, что текущие зарплаты в компаниях отражают именно это. Возможно, вы очень много работаете и вносите важный вклад. Но тогда большинство людей явно не вознаграждается пропорционально их вкладу.
«Собирать налоги и быть приятным одновременно также невозможно, как любить и быть мудрым».
Уинстон Черчилль (1874–1965), британский премьер-министр
Если у нас есть моральные требования к доходу, то это происходит не потому, что мы этого заслуживаем, а потому, что имеем на это право. В чем разница? То, что вы заслуживаете, – это то, что вы должны иметь в результате тяжелой работы или социального вклада; а то, на что вы имеете право, – результат ваших прав собственности. Либертарианцы считают, что у каждого человека есть права на естественную собственность, которые правительству было бы аморально нарушать. По словам правых либертарианцев, таких как Роберт Нозик и Мюррей Ротбард, налогообложение морально ошибочно не потому, что государство берет то, чего заслуживают люди, а потому, что оно берет то, на что люди имеют право.
Следовательно, если налоги – это кража, то она напрямую связана с правами людей на имущество. Но есть ли у нас эти права? И даже если есть, действительно ли они нарушаются? Прежде чем искать ответы, нужно тщательнее подумать о природе собственности и ее сущности.
«Я горжусь тем, что плачу налоги в Соединенных Штатах. Правда, я бы гордился не меньше и за половинную сумму».
Артур Годфри (1903–1983), американский радиоведущий
Французский анархист Пьер-Жозеф Прудон заявил в 1840 году, что все имущество у кого-то украдено. Но даже среди тех, кто согласен с легитимностью права на собственность, есть разные мнения относительно того, что именно оно из себя представляет. Либертарианцы считают, что право собственности естественно как базовое и природное. Другие полагают, что права собственности – это просто юридические, социальные конструкции, которые создаются людьми и могут быть изменены в соответствии с человеческими целями. Мы можем назвать последнее мнение «социальным конструктивизмом» о собственности. (Обратите внимание, что здесь основное внимание уделяется социальному конструктивизму в отношении собственности, мы не рассматриваем более общее положение, согласно которому мораль в целом является социальной конструкцией.)
Чтобы увидеть разницу, спросите себя: «Что на первом месте: сама собственность или право собственности?» Для социального конструктивиста право собственности не является естественным, священным, которое существует независимо от конвенций, созданных человеком, и юридических практик. Скорее, мы создаем права собственности, создавая юридические институты для того, чтобы люди обладали определенными законными правами в материальном мире. Для либертарианцев, напротив, факты об имуществе существуют независимо от законов и конвенций человека, и действительно человеческие законы и конвенции должны формироваться как отражение естественного права на собственность.
Это различие имеет решающее значение для нашего вопроса. Предположим, мы признаем социал-конструктивистское мнение о том, что права собственности созданы человеком. Теперь мы задаем вопрос: «Есть ли у меня моральные притязания на весь мой доход до уплаты налогов?» Мы не можем утверждать, что я имею право на свой доход до налогообложения на основании моих естественных прав на собственность, поскольку нет такой вещи, как «естественные» права собственности (в соответствии с социально-конструктивистской позицией, которую мы сейчас рассматриваем). Итак, если у меня есть моральные требования по поводу всего доналогового дохода, это должно быть потому, что это именно то количество денег, которое я заслуживаю за свою тяжелую работу и социальный вклад. Потому что в целом рынок доставляет каждому человеку то, что он заслуживает. Но мы уже опровергли это утверждение. Значит, без убеждения в природных правах собственности, существующих независимо от законов и конвенций человека, нет никакого способа понять идею о том, что освобождение рынка по своей сути справедливо. Следовательно, не имеет смысла думать о том, что доход принадлежит кому-либо по праву.
«Ты можешь и не заметить, что у тебя все идет хорошо. Но налоговая служба заметит».
Пьер Данинос (1913–2005), французский писатель и журналист
Здесь мы должны понять идею о том, что налогообложение может считаться кражей только в том случае, если права собственности являются естественными, а не просто созданными человеком. Поэтому нам необходимо защищать теорию прав на естественную собственность. Наша следующая задача – изучить философские теории прав собственности.
Мы можем поделить философские теории прав собственности на три категории: правое либертарианское, левое либертарианское и социальный конструктивизм. Давайте рассмотрим каждый по очереди.
Все либертарианцы считают, что у человека есть полные естественные права собственности на себя и плоды своего труда. Однако взгляды правых и левых либертарианцев расходятся в вопросе прав собственности, которыми могут обладать люди в природе, то есть правами над землей и ресурсами.
Правые либертарианцы считают, что материальный мир – вся земля и все, что стоит на ней, – когда-то никому не принадлежали. Первые люди, которые открывают что-то в естественном мире, начинают обладать неотъемлемым природным правом. Если я первый найду какую-нибудь землю и займусь ее возделыванием, у меня появятся права на естественную собственность на эту землю, так что морально неправильно, если кто-то отнимет у меня землю или ее плоды.
Теперь мы можем понять, как кто-то может думать, что налогообложение – это моральная кража. Если мы думаем о рынке как о свободном и обмене товарами между индивидами, имеющими естественные права на собственность, то любое вмешательство государства в рынок будет представлять собой нарушение их прав. Налогообложение возьмет у граждан то, что принадлежит им по праву.
Левые либертарианцы согласны с правыми, что каждый человек имеет полные права собственности на себя и плоды своего труда. Тем не менее они считают, что природа принадлежит каждому: невозможно, чтобы один человек приобрел исключительные права на землю или ресурсы таким образом, чтобы исключить равные моральные требования других людей.
Существуют разные формы этой точки зрения. В более экстремальной версии природа совместно принадлежит всем, так что никто не имеет права владеть чем-либо без явного согласия каждого другого живого человека (сравните: если мы совместно владеем домом, вы не можете продать комнату в нем без моего согласия). Принцип левых либертариев состоит в том, что каждый из нас имеет равные моральные требования в отношении ресурсов мира.
Левое либертарианство, безусловно, считает некоторые формы налогообложения аморальными. Если бы я приобрел землю или природные ресурсы таким образом, чтобы это соответствовало равным моральным требованиям других людей и моим собственным трудом увеличилось значение этих ресурсов, то государство не вправе отнимать у меня эти богатства. Но леволибертарианские теории оставляют значительную свободу для того, чтобы государство изменило распределение богатства, возможно, и путем налогообложения. Крайне важно также учитывать требования будущих поколений, что естественно приводит к налогу на наследство (или, по крайней мере, ограничениям права на завещание), чтобы гарантировать, что каждый будущий человек имеет справедливую долю природных ресурсов.
Как уже обсуждалось, социальные конструктивисты не отрицают само право собственности, но считают его социальной или юридической структурой, сформированной человеком. Иисус говорил, что «Суббота была создана для человека, а не человек для субботы». Аналогичным образом для социального конструктивиста права собственности создаются для удовлетворения интересов человека, а не наоборот.
«Я не плачу налоги. Я позволяю государству забирать их».
Крис Рок, современный американский актер
Правдоподобно, что человеку требуются определенные охраняемые законом права на собственность, и поэтому большинство социальных конструктивистов будет защищать систему прав собственности. В то же время существуют и другие ценности: возможно, равенство, возможно, вознаграждение за тяжелую работу или социальный вклад (который, как мы поняли, недостаточно защищен рынком), и для продвижения этих ценностей большинство социальных конструктивистов предлагают узаконить права собственности на уплату налогов. В отсутствие ранее существовавших прав на природную собственность нет моральных оснований уважать рыночное распределение богатства (естественно, это будет прагматичный, экономический разум, но это другой вопрос).
Многие исходят из предположения, что у каждого гражданина есть своего рода моральное требование к доходу. Чтобы так считать, нужно принять либертарианскую точку зрения, что собственность естественна и не зависит от законов или конвенций. И это также требует отрицания левого либертарианского заявления о том, что каждый из нас имеет равные моральные требования к природным ресурсам. Что касается правого либертарианского взгляда, совершенно естественно, что один человек может претендовать на огромную неравную долю земли и ресурсов для себя, в результате чего его бесхозные соседи вынуждены работать для него, чтобы избежать голода. Каким правом можно присвоить природный мир таким образом? Одно можно сказать, что у человека есть исключительные естественные права на себя, но как мы можем оправдать исключительные природные права над природой? И если это не может быть оправдано, правое либертарианство не выдерживает критики.
Более того, как я сейчас попытаюсь показать, даже если правосторонние либертарианцы правы, даже если есть права на естественную собственность, даже если такие права позволяют частным лицам вырезать для себя огромную неравную долю природных ресурсов, даже тогда мы не можем понять идею о том, что живущие сегодня люди имеют моральные притязания на свои доналоговые доходы.
Причина в том, что мир, о котором говорит Теория правого либертарианства, очень отличается от мира, в котором мы живем сегодня. (Не случайно книга Нозика 1974 года называется «Анархия, государство и утопия».) Согласно правому либертарианству, распределение богатства на рынке морально значимо, потому что это распределение, которое уважает добровольный выбор, который люди сделали с собственностью, на которую имеют естественное право. Но это работает только в том случае, если рынок совершенно свободен, то есть если государство не влияет на распределение богатства. Но в мире очень мало стран, в которых это так. Почти в каждой стране существует определенная сумма налогообложения, по крайней мере, для оплаты дорог и инфраструктуры, если не для образования и здравоохранения. Но даже самое маленькое такое вмешательство государства предполагает, что распределение богатства на рынке больше не отражает свободный выбор граждан, и, следовательно, огнями правостороннего либертарианства граждане этих стран не имеют моральных требований по доналоговым доходам.
Это станет понятнее на примерах. Рассмотрим пример профессора Шмидта, правого либертарианского академика, работающего в немецком университете, который очень недоволен тем, что государство забирает у него 42% «своего» дохода. Откуда у профессора зарплата? Немецкие университеты финансируются государством, и поэтому зарплата Шмидта исходит из общего налогообложения, из-за денег, которые немецкое государство насильственно добыло у своих граждан. Но, согласно праведному либертарианству, это аморальное действие государства, которое нарушает естественные права его граждан; по сути, он крадет у людей, чтобы заплатить профессору Шмидту. Из этого следует, что профессор Шмидт не имеет права на свою зарплату и, следовательно, не имеет права жаловаться, что государство позволяет ему иметь только 58 процентов этих украденных денег.
Теперь рассмотрим пример мисс Джонс, либертарианской британской бизнесвумен, которая возмущается уплатой налога на дивиденды от своей прибыльной компании. Хотя она напрямую не выплачивается государством, прибыль, получаемая от бизнеса Джонса, зависит от многих вещей, которые финансируются государством: возможно, она получает государственные субсидии, но даже если нет, безусловно, успех ее компании будет зависеть от инфраструктуры, дорог, образованной и здоровой рабочей силы. Эти условия предоставляются государством и финансируются за счет налогов. Согласно правому либертарианству, эти вещи были оплачены кражей, и, следовательно, Джонс не имеет права на полученную таким образом прибыль.
«Государство прекращает войну всех против всех, и налоги являются ценой, которой покупается общественный мир».
Томас Гоббс (1588–1679), английский философ
Теоретически правое либертарианство может утверждать, что у людей есть моральное право на доналоговый доход, и, следовательно, налогообложение – это кража, но это будет правдой только в гипотетических обществах, где нулевое или минимальное вмешательство государства в экономику.
Трудно поколебать ощущение, что государство постоянно «берет» у вас. Но получается, что ни один факт не оправдывает этого. Даже если самые радикальные формы правого либертарианства верны, получается, что у вас нет моральных прав на ваш доход.
Тем не менее подавляющее большинство с радостью голосуют за низкие налоги, радуясь тому, что им удается сохранить «свой» кусочек, в то время как на самом деле все, что они сделали, – это защитили трофеи крошечного меньшинства наверху. В результате мы не можем создать то, что нам действительно нужно: система налогообложения как часть более широкой экономики создает справедливое общество.
