Нельзя полностью освободить номинального директора от субсидиарной ответственности, даже если он помог найти «теневого» бенефициара, решил АС Уральского округа в деле о банкротстве компании «СтальПром». В 2016 году в этом деле суд привлек к субсидиарной ответственности на 43 млн руб. гендиректора фирмы Николая Кулашева, который не передал управляющему Андрею Кузьмину документы фирмы. А через некоторое время фактического руководителя этой и других компаний Дмитрия Кибо осудили за мошенничество. Как писал «Коммерсант», Кибо похитил 122 млн руб. у граждан и банков под видом займов на развитие бизнеса, но не собирался возвращать эти деньги. Он действовал через фирмы, открытые на других лиц. В итоге суд приговорил Кибо к восьми годам лишения свободы и обязал компенсировать потерпевшим 46 млн руб.
«СтальПром» была одной из компаний под контролем преступника. Учредителем и директором числился Кулашев, который не хотел выплачивать 43 млн руб. по чужим долгам. Дождавшись приговора Кибо, он добился пересмотра арбитражного спора по новым обстоятельствам. Две инстанции освободили Кулашева от ответственности, опираясь на факты из уголовного дела. В нем было установлено, что именно осужденный довел «СтальПром» до банкротства. Документация фирмы была у Кибо, а значит, нельзя наказывать «номинала» за ее непередачу, пришли к выводу два суда. Кулашеву удалось убедить в том, что он не знал о мошенничествах и лишь выполнял указания фактического руководителя. Также суды приняли во внимание, что он помог выявить виновное лицо и раскрыл недоступную другим информацию. Это уменьшает ответственность номинального руководителя согласно п. 6 постановления Пленума ВС от 21 декабря 2017 № 53. К тому же со «СтальПрома» в любом случае нечего было взять: активов за ним не числилось.
Ни один из этих аргументов не убедил АС Уральского округа. По его мнению, нельзя полностью освободить «номинала» от субсидиарной ответственности. Тот же п. 6 постановления Пленума № 53 говорит, что формальный глава сохраняет возможность влиять на работу фирмы. Со дня учреждения «СтальПрома» в 2007 году Кулашев знал о своем номинальном статусе, подписывал по указанию Кибо кредитные договоры и бухотчетность, обратила внимание «тройка» кассации под председательством Юлии Оденцовой. Кроме того, ей было неясно, какие именно сведения раскрыл Кулашев и как это помогло привлечь к субсидиарной ответственности Кибо. Вину последнего установили следствие и уголовный суд. С такими замечаниями кассация направила на новое рассмотрение спор в деле № А76-23547/2013.
Что дальше?
Суд первой инстанции, скорее всего, привлечет Кулашева к ответственности – или солидарно с Кибо, или в меньшем размере, полагает советник Юлия Михальчук. По наблюдениям арбитражного управляющего Анны Ловкиной, правоприменительная практика карает не только конечных бенефициаров, но и «номиналов». Такой подход нужен для того, чтобы отвадить желающих заработать в качестве «номинала», рассуждает партнер независимой юргруппы Вячеслав Косаков. Решение суда о привлечении к ответственности вряд ли поможет расплатиться с кредиторами, ведь у «номиналов» обычно нет никакого ценного имущества, говорит Косаков.
Может ли «номинал» полностью освободиться от ответственности?
Многие формальные руководители уверены, что им нечего бояться, раз они не управляют делами компании и не принимают важных решений. Но это совсем не так, говорит партнер правового бюро Магомед Газдиев. В группе мошенников «номинал» играет роль ширмы, которая позволяет обманывать контрагентов, разъясняет юрист. Именно по этой причине суды редко полностью освобождают их от ответственности, даже если те доказали свой формальный статус и помогли выявить реального бенефициара (п. 9 ст. 61.11 закона о банкротстве). Если «номинал» действительно формальная фигура, то он не может иметь доступа к документам, сотрудникам и так далее, поясняет Ловкина. И наоборот, если «номинал» рассказал суду о том, как был устроен бизнес – значит, он имел доверительные отношения с бенефициаром, наверняка осознавал свою роль в компании и принимал участие в сомнительных схемах, рассуждает Ловкина.
Самый громкий случай освобождения номинальных контролирующих лиц относится к 2012 году, когда суд обязал теневого владельца «Уралснабкомплекта» Николая Максимова выплатить более 6 млрд руб. по долгам своего предприятия (подробнее см. «Николай Максимов обжалует свою субсидиарную ответственность в 6,4 млрд рублей»). Тогда номинальный учредитель рассказал, что не вносил долю в уставный капитал и не подписывал никаких документов. Бывают и другие случаи, когда формальному директору не удавалось доказать причастность «теневого бенефициара». Михальчук приводит в пример постановление АС УО от 10 марта 2017 года по делу № А50-6344/2014. В нем бывшая руководитель компании не смогла предъявить письменных доказательств, а указанный ею человек в заседании сказал, что впервые ее видит.