В деле № А40-45121/2017 Арбитражный суд города Москвы взыскал с «ИнтерБев» 50 000 руб. за ввоз пива «Крушовице» без согласия Heineken Ceska republika, a.s. Такую сумму просил присудить правообладатель на основании п. 4 ст. 1515 ГК. В статье говорится, что правообладатель может вместо возмещения убытков потребовать, чтобы нарушитель выплатил компенсацию от 10 000 руб. до 5 млн руб., а её размер в итоге определит суд исходя из характера нарушения. Здесь иностранная компания предложила сумму в 50 000 руб. – это половина розничной цены спорной партии в России. АСГМ счел эту сумму обоснованной. Попутно он запретил распоряжаться незаконно ввезенными товарами.
Но таможенная стоимость партии была всего 23 242 руб., поэтому «ИнтерБев» оспорил размер «штрафа». Он указывал, что компенсация за параллельный импорт не может быть выше, чем за ввоз подделок. Импортер ссылался на Конституционный суд, который изложил такую позицию в Постановлении № 8-П/2018 от 13 февраля 2018 года. Ввоз подделки карается компенсацией в размере двойной таможенной стоимости товара, то есть 46 485 руб., что меньше взысканных 50 000 руб., указал «ИнтерБев». Апелляция оставила решение без изменения, но Суд по интеллектуальным правам увидел в нем недостатки.
Соотнести компенсацию и убытки
По мнению Суда по интеллектуальным правам, суды не учли подход Конституционного суда из Постановления № 8-П. Они должны были учесть, что при параллельном импорте убытки правообладателя обычно не такие большие, как при ввозе поддельных товаров, а значит, и компенсация должна быть ниже. Ее можно повысить, если будет установлено, что убытки от параллельного импорта выше, чем от контрафакта, говорится в постановлении СИП. Это суды в деле «Хайнекена» не выясняли. Поэтому СИП отменил их решения в этой части и отправил дело на новое рассмотрение. В то же время он отверг жалобы импортера на запрет распоряжаться товарами. «ИнтерБев» считал, что он «абстрактный и неисполнимый», но Суд по интеллектуальным правам не разделил этой точки зрения.
СИП в своем постановлении подчеркнул, что постановление КС было опубликовано 15 февраля 2018 года, а суды определяли размер компенсации позже – первая инстанция приняла решение 20 февраля, вторая – в апреле, говорит старший юрист АБ Максим Бурда. По его словам, СИП передал на пересмотр уже несколько схожих дел, где суды не исследовали легальное происхождение товара, ввезенного неуполномоченным импортером. Бурда считает эту позицию правомерной.
Сумма в 50 000 руб. не кажется значительной на фоне гораздо более высоких компенсаций, возражает руководитель практики по интеллектуальной собственности/информационным технологиям АБ Екатерина Смирнова. По мнению СИП, нижестоящие суды не установили, понес ли правообладатель убытки, сопоставимые с убытками от контрафакта, но этот подход вызывает у Смирновой сомнения.
СИП указал проверить, понес ли правообладатель убытки, сопоставимые с убытками от контрафакта. Но как это разъяснение соотносится с правилом, что взыскание компенсации не требует доказывания убытков? Их размер – это всего лишь один из критериев размера компенсации, который не должен ставиться «во главу угла».
В то же время компенсация – это не главное для крупных компаний, полагает Бурда. Разные штрафные санкции и компенсации для крупных компаний имеют скорее карательный характер и вряд ли полностью компенсируют их убытки, полагает юрист. Правообладатель может устанавливать определенные требования к дистрибьюторам по транспортировке, чтобы сохранить качество товара. Если с продукцией, даже оригинальной, будет что-то не так, то это повлияет на потребительскую оценку всего бренда и тогда штраф в 50 000 руб. не сможет покрыть ущерб репутации, объясняет Бурда.
Главная цель каждого правообладателя – не получить деньги, а прекратить незаконное использование интеллектуальной собственности. Если не защищать IP-активы – каждое нарушение снижает их ценность.
Что касается запрета реализации товара, тут юристы единогласно поддержали СИП: это требование исполнимое и конкретное. Абстрактным можно назвать запрет, который не касается конкретных товаров, когда правообладатель фактически требует общего запрета как защиты от возможного нарушения, поясняет Бурда. По наблюдениям юриста, раньше суды удовлетворяли эти требования, но несколько лет назад ситуация кардинально поменялась. Сейчас суды указывают, что абстрактный запрет закреплен в законе, а наказать можно только за конкретное нарушение, подытоживает Бурда.
