Телемедицина: закон существует, но есть нюанс
Цифровизация – приоритетное направление российской экономики. Медицина тоже не исключение – с января 2018 года в России даже начал действовать закон о так называемой телемедицине, то есть когда врачи удаленно консультируют пациентов. Диагнозы при этом они ставить не могут. Для такой деятельности нужно соблюдать массу правил.
Например, врач во время телемедицинской консультации должен находиться в специально оборудованном помещении клиники по адресу, указанному в лицензии, рассказывает Елена Шершнева, руководитель юридического отдела DOC+ (компания занимается телемедициной). При этом и пациенты должны быть зарегистрированы в единой системе идентификации и аутентификации (портал госуслуг), но не все пациенты это делают. С организациями дела обстоят еще хуже – пока не одобрено ни одной заявки на регистрацию в системе с момента действия закона.
Шершнева также отмечает, что сейчас законодательство в этой сфере похоже на незавершенный пазл: обнародовано пять постановлений в этой сфере, но рынок ожидает еще минимум 10 нормативно-правовых актов, которые должны внести определенность в регулирование. Михаил Варюшин, руководитель практики корпоративного и медицинского права подчеркивает: услуги телемедицины гораздо доступнее для пациентов, но для компаний сопряжено с большим количеством юридических задач. Необходимо обеспечить защиту персональных данных пациента и сведений, которые составляют врачебную тайну. Другая задача – интеграция с информационными системами (например, ЕСИА) и последующая идентификация медицинских работников и пациентов.
Врачебная тайна: даже смерть не раскроет
В отличие от телемедицины, над правовым регулированием которой нужно еще работать, врачебная тайна с юридической стороны защищена со всех сторон, а практика по связанным с ней делам устоялась. Как пояснила Юлия Павлова, генеральный директор Национального института медицинского права, информацию защищает не только врачебная тайна, но и закон о персональных данных.
При это Павлова подчеркнула, что смерть гражданина не прекращает конфиденциальность информации о состоянии его здоровья и фактах обращения за медицинской помощью. «Тот факт, что пациент дал согласие на обработку своих персональных данных , включая передачу сведений о состоянии своего здоровья, например родственнику, не может являться основанием для выдачи медицинских документов, составляющих врачебную тайну. Данное согласие должно предусматривать распространение персональных данных пациента, в том числе и после смерти», – сообщила Павлова.
Она разобрала подробно и другие случаи. Например, получение информации о пациенте одним медучреждением от другого тоже является незаконным, даже если такая информация необходима для лечения. Для законности необходимо письменное согласие пациента.
Кроме этого, суды признают правомерными отказы медицинских учреждений раскрывать врачебную тайну по запросам адвокатов. В качестве примера приводилось решение Ярославского областного суда. Тогда адвокат пытался признать незаконным решения начальника ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Ярославской области об отказе в предоставлении сведений о состоянии здоровья содержащейся под стражей Мазаловой. Тогда суд решил, что такие сведения могут быть предоставлены только по письменному соглашению женщины.
Наказание за нарушение врачебной тайны грозит и административной, и уголовной ответственностью. При этом хранить секреты должны не только врачи, но и все сотрудники медучреждений. Штрафы за нарушение таких тайн к компаниям могут достигать миллионов рублей.
О проверках, рекламе и потребительском экстремизме
Медицинская сфера крайне чувствительна не только к врачебной тайне, но и к соблюдению большого количества других законов. Проверки, о давлении которых столько говорят представители бизнеса, в случае с этой сферой умножаются на три. Проверяющих органов масса, а ответственность за нарушения грозит как административная, так и уголовная, особенно когда речь идет о рисках для человеческой жизни. Основные органы, которые проверяют медицинские учреждения, это Роспотребнадзор, Росздравнадзор, Федеральное медико-биологическое агентство, Роструд и МВД.
Анализ надзорной практики за последние 2–3 года показал общее снижение количества проверок медицинских организаций, что свидетельствует о некотором снижении административного давления государства в этой сфере услуг. Однако, учитывая социальную значимость данной отрасли, это может негативно сказаться на реализации общественных интересов.
Дмитрий Томко, руководитель практики жилищных и социальных правоотношений из юридической службы «Амулекс» рассказал, что для профилактики правонарушений и подготовки к проверке компаниям необходимо вести журналы учета таких проверок, а также следить за графиком плановых проверок прокуратуры, а также проводить внутренний и внешний аудит рисков основной деятельности. Томко подчеркивает, что компаниям не стоит бояться подавать возражения и жалобы для обжалования результатов проверок.
Недавно гражданская коллегия ВС приняла решение по делу о рекламе биологически активных добавок. Согласно фабуле дела, покупатель был введен в заблуждение производителем БАД и купил продукции на крупную сумму (более 350 000 руб.). Судьи указали, что продавец БАД должным образом не проинформировал покупателя о потребительских свойствах добавки и не довел до его сведения иную важную информацию. С высокой долей вероятности теперь вся сумма покупки будет взыскана с продавца при новом рассмотрении дела. Мы ожидаем развития этой практики. Для медицинского бизнеса она означает, что рекламные риски могут привести к реальным убыткам, связанным с исками недовольных потребителей.
Комплаенс необходим в сфере рекламы медицинской компании, даже если источником этой рекламы является не сама организация. Реклама медицинских товаров регулируется отдельными положениями. Риски для компании заложены и в другом – пациент может взыскать штраф с организации, если обещанная в рекламной брошюре услуга не принесла ожидаемого эффекта. Суды встают на сторону потребителей, даже если в договоре была оговорка о том, что услуга может не принести такой эффект, рассказывает Борис Малахов, партнер практики защиты интеллектуальной собственности из .
Иногда потребители злоупотребляют правом судебной защиты. В медицине потребительский экстремизм – распространенное явление. Доказать в суде (несмотря на проводимые экспертизы), что вред здоровью пациента был нанесен из-за того, что клиент клиники нарушал рекомендации (занимался физическими нагрузками после операции), очень сложно. Нурида Ибрагимова, руководитель департамента контроля качества юридической службы «Амулекс», рассказала о том, как пациенты и их представители выстраивают линию поведения при судебных спорах. Ибрагимова подчеркивает, что первым «звоночком», что пациент собирается обратиться с иском к компании, всегда будет запрос такого клиента в клинику с требованием предоставить медкарту, результаты всех анализов и другие данные.
Споры о качестве оказания медицинских услуг возникают довольно часто. Для защиты своих интересов в суде необходимо соблюсти ключевые условия: выбрать верную правовую позицию, знать и быть готовым к возможным требованиям и компенсациям, уметь правильно собирать доказательную базу для отклонения необоснованных требований и снижения завышенных. А также понимать, на ком лежит бремя доказывания и за чей счет будет проводиться судебная экспертиза.
По следам Мисюриной
Дело врача Елены Мисюриной вызвало резонанс – за неё заступились известные коллеги, в итоге дело отправили на пересмотр. Основная мысль выступающих за свободу Мисюриной была в том, что медицинская помощь часто может сопровождаться осложнениями, а преследование врачей по уголовным статьям больше похоже на запугивание специалистов. На фоне этого СКР в июле 2018 года решил, что судить медиков по общим статьям не стоит, и предложил две новые статьи в Уголовный кодекс.
ч. 2 ст. 109 УК – «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей»;
ч. 4 ст. 122 УК – «Заражение другого лица ВИЧ-инфекцией вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей»;
ч. 1 ст. 124 УК – «Неоказание помощи больному без уважительных причин лицом, обязанным её оказывать в соответствии с законом или со специальным правилом, если это повлекло по неосторожности причинение средней тяжести вреда здоровью больного»;
ч. 2 ст. 124 УК – «Неоказание помощи больному без уважительных причин лицом, обязанным её оказывать в соответствии с законом или со специальным правилом, если это повлекло по неосторожности смерть больного либо причинение тяжкого вреда его здоровью»;
ч. 1 ст. 238 УК – «Производство, хранение или перевозка в целях сбыта либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей, а равно неправомерные выдача или использование официального документа, удостоверяющего соответствие указанных товаров, работ или услуг требованиям безопасности»;
ч. 1 ст. 293 УК – «Халатность, то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе либо обязанностей по должности, если это повлекло причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства».
Изменить ситуацию с уголовным преследованием врачей решили двумя дополнениями в Уголовный кодекс – ст. 124.1 «Ненадлежащее оказание медицинской помощи (медицинской услуги)» и ст. 124.2 «Сокрытие нарушения оказания медицинской помощи». По первой статье предполагается уголовная ответственность за оказание медпомощи, которая повлекла смерть человека или плода. За это предлагается ввести штраф от 200 000 до 500 000 руб. или лишение свободы на срок до семи лет. По ст. 124.2 устанавливается ответственность за внесение недостоверных сведений в медицинскую документацию или её сокрытие и уничтожение. При этом для руководящих должностей ответственность предлагается ужесточать. Пока проекты в Госдуму не внесены.
В действующем уголовном законодательстве, на мой взгляд, регулирование врачебной деятельности достаточно, поэтому инициатива СКР кажется избыточной. Разве что стоит проработать вопрос ответственности, когда некие негативные последствия наступают для пациента после решения консилиума врачей. На ком тогда должна она решать? Сейчас законодательство не дает на это однозначного ответа.
В прошлом году в суды было направлено 175 уголовных дел, связанных с врачебными ошибками. «Количество жалоб на медицинскую помощь в СКР в 2017 году составило 6050. Это на 1100 больше, чем годом ранее. Большинство осуждённых в 2017 году врачей (74,7%) обвинялись в причинении смерти по неосторожности (ст.109 УК). В оказании услуг, которые не отвечают требованиям безопасности (ст. 238 УК), – 10,9%. Ещё 6,3% подозревались в причинении тяжкого вреда по неосторожности (ст. 118 УК). Оставшиеся проходили по статьям о халатности и неоказании помощи», – сообщал СКР. Новых статьей от СКР медицинское сообщество ждет с явным опасением, но загадывать о перспективах такой инициативы вслух не берутся.