В последние шесть лет число компаний, находящихся на той или иной стадии банкротства, выросло на 41,5%, с 25 855 до 36 596. Увеличилось и количество граждан, которые заявили о своей несостоятельности. За три квартала 2019 года их набралось более 30 000. Это на 47% превышает число физлиц, инициировавших свое банкротство за весь прошлый год. При этом чаще всего к банкротству обращаются не по экономическим причинам, считают налоговики. «Именно пострадавших должников в России в пределах 10% – тех, кто обанкротился из-за неправильной бизнес-модели и других объективных обстоятельств. В основном мы видим, что компании осознанно идут к банкротству для списания долгов», – рассказал РБК заместитель руководителя Федеральной налоговой службы Константин Чекмышев.
Учитывая такую тенденцию, налоговики стремятся не позволить руководителям фирм так легко сбросить с себя бремя ответственности по задолженностям. Вместе с тем инспекция не должна слепо возбуждать производство по банкротному делу, если оно принесет государству лишь убытки, подчеркнул Конституционный суд весной этого года в своем Постановлении № 14-П. ФНС не следует надеяться, что эти траты покроет руководство компании-банкрота, указали судьи КС. Возложение убытков в полном объеме только на руководителя должника не отвечало бы критериям справедливости и соразмерности, объяснил КС. Суд должен исследовать все обстоятельства дела, чтобы установить, что убытки налоговой службы действительно возникли из-за противоправного поведения руководителя. Партнер Андрей Микони отметил важность того, что Конституционный суд указал на недопустимость формального применения признаков, которые влекут субсидиарную ответственность. Экономколлегия Верховного суда в своей практике тоже раз за разом указывает на необходимость анализа сути правовых отношений.
О банкротстве в решениях ВС
В феврале 2019 года ВС рассмотрел дело о торгах, которые провело АСВ в рамках банкротства Пробизнесбанка. 100% акций банка «Пойдем!», который входил в группу рухнувшего банка, с балансовой ценой 771,8 млн руб. стремительно продали на аукционе Совкомбанку. Группа кредиторов посчитала, что банк продали слишком дешево, а сами торги были фиктивными. Кредиторы обратились в суд с намерением признать торги недействительными из-за недобросовестности АСВ. Но три инстанции посчитали, что аукцион прошел корректно. К иному выводу пришел ВС, который отправил дело № А40-154909/2015 на новое рассмотрение. Судьи ВС отметили, что по закону о банкротстве имущество должника продается на открытых торгов. Закрытый аукцион возможен, если на продажу выставляются активы, ограниченные в обороте, но банковские акции к ним не относятся, подчеркнула экономколлегия.
Не секрет, что продажа имущества должника-банкрота часто осуществляется в интересах определенного лица или группы лиц. Но только сейчас суд выработал признаки «координированных» кем-либо торгов, что является основанием для признания их недействительными.
Также ВС обратил внимание на довод о слишком коротких сроках для подачи заявок. Большинство этапов длились всего полтора дня. Суды не проверили, достаточен ли такой промежуток для подготовки необходимых документов. При этом участие в аукционе требовало документа из Центробанка о согласовании приобретения выставленных на продажу акций. У Совкомбанка имелось такое согласие, причем на его получение, как следует из отзыва на кассационную жалобу, потребовалось более месяца. Потенциальный покупатель, желающий приобрести акции по цене одного из последующих этапов, «должен был заранее озаботиться получением согласования от контролирующего органа в условиях неизвестности». То, как подобное условие могло повлиять на конкуренцию, судам также следовало оценить.
Фирма «Анкор Девелопмент» взяла кредит в Сбербанке на постройку торгового комплекса. Этих денег не хватило, тогда недостающие средства (685 млн руб.) компании выдал один из ее учредителей, индивидуальный предприниматель Сергей Плешков. Когда организация обанкротилась, бизнесмен с этими требованиями попытался включиться в реестр кредиторов должника. Первая инстанция и окружной суд отказали коммерсанту, сославшись на то, что они с «Анкор Девелопментом» как аффилированные лица создавали искусственный кругооборот денег: спорные займы направлены на увеличение уставного капитала в обход требований закона и являются корпоративными. Апелляция решила иначе и подчеркнула, что, согласно условиям кредитных договор с банком, «Анкор Девелопменту» не разрешалось привлекать деньги от иных инвесторов, а вот средства от Плешкова можно было получить. Правильность вывода апелляционной инстанции признал и ВС, который обратил внимание, что действующее банкротное законодательство не обязывает понижать очередность удовлетворения требований аффилированных (связанных) кредиторов по гражданским обязательствам, которые не являются корпоративными. Тот факт, что участник должника является его заимодавцем, сам по себе не свидетельствует о корпоративном характере спорного займа, подчеркнули судьи ВС.
ВС четко указал, что идет по пути «мягкой модели» в вопросе понижения очередности требований кредитора, замечает Бенедская. Это решение должно изменить существующую в судебной практике тенденцию презумпции корпоративного характера любого займа, который получен от аффилированного с должником лица.
«При рассмотрении подобной категории дел в каждом конкретном случае надлежит исследовать правовую природу отношений между участником (аффилированным лицом) и должником, цели и источники предоставления денежных средств, экономическую целесообразность и необходимость их привлечения путем выдачи займа, дальнейшее движение полученных заемщиком средств и тому подобное», – указано в определении ВС по делу № А81-7027/2016 (см. «Внутрикорпоративные займы в банкротстве: как не перепутать с обычными»).
В банкротном деле «Специализированной компании «Развитие» конкурсный кредитор Александр Ткаченко попросил суд привлечь контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. А потом попросил суд отстранить от участия в деле арбитражного управляющего Игоря Борзова, потому что тот сам не обратился с аналогичным требованием (дело № А62-7310/2015). Суды установили, что Борзов, будучи профессиональным участником антикризисных отношений, не выяснил все обстоятельства деятельности должника, контролирующих его лиц и причин, которые привели к банкротству. Его бездействие признали незаконным, но отстранять не стали, что не понравилось Ткаченко. Тот пожаловался в Верховный суд. ВС обратил внимание на вывод нижестоящих судов, что управляющий нарушил законные интересы кредиторов и создал вероятность возникновения на их стороне убытков. Экономколлегия признала, что оспариваемые судебные акты содержат внутренние противоречия: отказ суда отстранить управляющего не соответствует выводам о незаконности его бездействия. ВС постановил отстранить Борзова от участия в банкротном деле. Ранее суды крайне неохотно шли на такую меру ответственности, как отстранение арбитражного управляющего от исполнения им обязанностей, констатирует Петров. А теперь ВС указал, что может послужить базой для отстранения. Например, неподача управляющим заявления о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности, а также сомнения в способности управляющего к надлежащему ведению процедуры (см. «ВС рассказал, когда управляющего нужно отстранить»).
Это определение может стать мощным оружием в руках конкурсных кредиторов, страдающих от произвола арбитражных управляющих, которые действуют в интересах должника или аффилированных с ним лиц.
Если с доказыванием первого признака вопросов никаких нет, то со вторым – конкретики никакой нет, считает юрист: «Здесь придется приводить ряд косвенных доказательств недобросовестного исполнения управляющим обязанностей, которые причиняют вред кредиторам». В любом случае ВС открыл хорошую дорогу для противодействия действительно недобросовестным и «неспособным» управляющим, уверен Микони.
До ВС дошло дело № А14-6753/2015, где управляющий «Армакс Групп» Федор Мерешкин заключил агентский договор с ООО «Приоритет» на текущее управление должником. По нему «Приоритет» выплачивал деньги работникам, заключал договоры аренды, организовал кадастровые работы и оценку недвижимого имущества, погашал долги за электроэнергию и газ. Оплата за услуги составляла «10,5% годовых на суммы выплат, которые агент платит третьим лицам в интересах принципала». Одновременно Мерешкин зарезервировал для себя 1,5 млн руб. на выплату вознаграждения от дохода с аренды. При этом он сообщал кредиторам, что средств на оплату текущих платежей нет. Все это не понравилось ФНС, которая пожаловалась на управляющего и попросила его отстранить. Три суда согласились, что Мерешкин справляется плохо: передал на сторону слишком много задач, которые мог и должен был выполнять сам. Он вел себя противоречиво: говорил, что денег на текущие платежи нет, но при этом заключил агентский договор за плату и зарезервировал вознаграждение. Кроме того, он недостаточно активно пополнял конкурсную массу, решили суды. Согласно отчетности за 2016 год, предприятию должны были более 69 млн руб. Кредиторы этой суммы так и не увидели. Три инстанции согласились, что такое поведение управляющего незаконно, но решили, что этого все еще недостаточно, чтобы его отстранить. Иного мнения оказался ВС. Управляющий вправе передавать полномочия, но не так много, чтобы фактически отстраниться от руководства текущей деятельностью банкрота, отметила тройка судей под председательством Ивана Разумова.
Решение представляет собой попытку разобраться с делегированием полномочий управляющего под новым углом зрения: ни что именно он может делегировать, ни как дорого это будет стоить для кредиторов, а сколько можно передать, чтобы не утратить фактический контроль и сам смысл существования фигуры управляющего для процедуры.
Кроме этого, закон предъявляет особые требования к управляющим как к антикризисным менеджерам, а ООО им не соответствовало. Экономколлегия отстранила Мерешкина от дела «Армакс Групп» (см. «Верховный суд объяснил, за что можно отстранить арбитражного управляющего»).
29 мая 2018 года Внешэкономбанк подал заявление о банкротстве бенефициара банка «Мастер-Капитал» Феликса Бажанова в Арбитражный суд Московской области. А на следующий день после этого банкир сменил место регистрации с Московской области на Рязанскую, после чего направил в суд ходатайство и попросил вернуть заявление кредитору как поданное с нарушением правил подсудности (дело № А41-40947/2018). Но первая инстанция приняла его к производству. Суд указал, что Внешэкономбанк подал заявление правильно. 10-й ААС отменил это решение. Тогда кредитор пожаловался в ВС и обратил внимание, что на момент подачи заявления Бажанов был прописан в Московской области. Изменение места регистрации на следующий день после того, как банк подал заявление о банкротстве, говорит о недобросовестном поведении должника. Ведь он с 1981 года жил в Подмосковье и никаких разумных объяснений для смены регистрации не привел. Кроме того, уже на следующий день после «переезда» Бажанов обратился с заявлением о собственном банкротстве в Арбитражный суд Рязанской области (дело № А54-4604/2018). По мнению банка, это дает должнику возможность искусственно контролировать подсудность дела о банкротстве. В исключительных случаях настоящее место жительства должника может не совпадать с информацией, содержащейся в документах регистрационного учета, указал ВС. Кредитор может доказать это в суде. Например, представить доказательства, которые касаются поведения должника в период инициирования банкротного дела.
Когда суд сталкивается с внешними признаками «банкротного туризма», задачи правосудия позволяют ему поставить вопрос о фактическом месте проживания по собственной инициативе на стадии рассмотрения обоснованности заявления о банкротстве.
В ситуации, когда смена регистрации произошла незадолго до или после подачи заявления о признании гражданина банкротом, именно должник должен доказать, что его «переезд» – это действительно переезд, который связан с переездом на жительство в другой регион. Бажанов этого не доказал, а потому экономколлегия назвала его поведение недобросовестным и решила, что «переезд» был направлен именно на изменение территориальной подсудности дела. ВС пересмотрел решения судов – банкротиться Бажанов будет в Московской области (см. «Верховный суд запретил банкротный туризм»).
Первая половина 2019 года отметилась и самым крупным требованием, заявленным к контролирующим лицам в рамках взыскания субсидиарной ответственности по банкротным делам. Речь идет о претензиях ВТБ к Александру и Ольге Плешаковым, а также Татьяне Анодиной (дело № А56-75891/2015). Сумма требований банка составляет 249 млрд руб. Уникальной в споре является не только эта цифра, но и то, что требования о субсидиарной ответственности заявлены от трех различных участников процедуры, замечает Евгений Гурченко, руководитель судебно-арбитражной практики в СПб: конкурсного управляющего, конкурсного кредитора и представителя работников. На настоящий момент производство по исковому заявлению ВТБ приостановлено до вступления в силу ряда судебных актов по обособленным спорам с участием ответчиков.