Обстоятельства дела
Спор возник из банкротного дела ООО «Альянс», которое было инициировано в 2016 году (№ А40-131425/2016). В декабре налоговая привлекла компанию к ответственности за правонарушение, приходящееся на 2012–2014 годы. Тогда компания для получения необоснованной налоговой выгоды привлекала подконтрольные фирмы, через которые безосновательно перечисляла деньги ООО «Векша плюс». Надежда Кирьянова* – жена гендиректора «Альянса» Виктора Самова* – занимала в аффилированных фирмах высокие должности и была участником аффилированных обществ. После признания банкротства ООО «Альянс» в феврале 2017 года непогашенные обязательства составляли 311,6 млн руб. При этом в декабре 2017-го Самов и Кирьянова подарили принадлежащее им дорогое имущество своим детям 1997 года рождения и 2002.
ФНС попросила суд привлечь всех четверых – Самова, его жену и двоих сыновей – к субсидиарной ответственности. ФНС сочла, что именно действия супругов и их сыновей привели к невозможности полного удовлетворения требований кредитора.
Три инстанции по-разному решили, кого из родителей нужно привлечь к ответственности. Так, апелляция привлекла к ответственности Кирьянову, а первая инстанция и кассация отказались это сделать. Но ни один из судов не согласился распространить ответственность на детей, которые в силу их возраста на момент правонарушения не могли контролировать «Альянс». При этом суды подчеркнули, что «безвозмездное отчуждение имущества в их пользу не является достаточным основанием для привлечения к ответственности».
Спор в Верховном суде
Налоговая обжаловала судебные акты в ВС и указала, что Кирьянова контролировала должника и извлекала выгоду из незаконных действий её мужа, а их сыновья должны выплатить компенсацию в размере стоимости подаренного им имущества. Ведомство указывает, что фактический контроль над должником возможен вне зависимости от наличия формальных признаков аффилированности. Например, через родство с контролирующим лицом. Налоговый орган также просил привлечь к субсидиарной ответственности детей, поскольку они извлекли выгоду из недобросовестного поведения руководителя должника, получив в порядке дарения от родителей дорогостоящее имущество.
«Допустим, дети не осуществляли контроль, но мы получаем парадокс: актив выведен, контролирующее лицо производит его отчуждение, но кредиторы никак не могут претендовать на это имущество – это ненормальная ситуация. Суд, признавая лицо контролирующим, снимает «корпоративную вуаль» и объединяет должника и контролирующее лицо, но контролирующее лицо продолжает возводить «вуали» между собой и имуществом», – говорил представитель ФНС. В вопросе ответственности детей возник спор.
«То есть ребёнок при дарении должен спросить, мама, папа, откуда это имущество, не украли ли вы?» – поинтересовался судья Разумов у представителя ФНС, но внятного ответа не получил.
Не удалось разобраться также и в обстоятельствах дарения, поскольку разные объекты были переданы детям в разное время, а отдельно обстоятельства передачи суды не исследовали.
Представители ответчиков указывали, что вопрос о порочности сделок ФНС раньше не поднимала и не говорила о семейной аффилированности. Одна из квартир, о которых шла речь в деле, была приобретена ещё до создания «Альянса» по договору долевого участия, обратила внимание представитель ответчика. Представители ответчиков указали на недопустимость смешения понятий «налогоплательщик», «КДЛ» и «должник».
Коллегия под председательством судьи Ивана Разумова, выслушав аргументы сторон, приняла решение отменить определение кассации, оставить в силе судебный акт апелляции в части привлечения к субсидиарной ответственности Надежды Кирьяновой, а вопрос о детях передать на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Эксперты о проблеме
В целом освобождение судами первой и кассационной инстанций от ответственности жены учредителя должника в данном случае видится не очень обоснованным, соглашается с позицией ВС Илья Дедковский, адвокат, руководитель практики по банкротству . «В контексте того, что через фирмы, в которых жена была учредителем, выводились активы должника, позиция апелляционного суда о необходимости привлечения жены к субсидиарной ответственности является более обоснованной».
Есть вопросы к аргументации апелляционного суда в части того, что жена является контролирующим лицом должника, отмечает юрист. Так, позиция апелляции свелась к тому, что раз жена является выгодоприобретателем, то она является и контролирующим лицом. «Такое расширительное толкование не соответствует закону о банкротстве, который в качестве главного квалифицирующего признака указывает на наличие возможности определять действия должника. Только лишь факта получения выгоды для признания лица контролирующим недостаточно. В целом нетрудно представить себе ситуацию, когда контролирующее лицо выводит активы должника через номиналов, которые никакой власти над должником не имеют, но выступают выгодоприобретателями по сделке, но не конечными», – говорит Дедковский. Но в то же время трудно поверить в то, что жена учредителя была не в курсе или не догадывалась о том, что целью сделок был вывод активов, признаёт он.
С детьми ситуация другая: они точно не осознавали, что родители, записывая на их имя активы, пытались эти активы выводить, чтобы не платить кредиторам.
Дело является ярким примером того, как кредиторы пытаются использовать институт субсидиарной ответственности. Под удар может попасть каждый, кто имеет хоть какое-то отношение к должнику, его учредителям и директорам.
«Если сегодня кредиторы пытаются привлечь детей учредителя, то завтра, скорее всего, будут привлекать любовницу, с которой директор за корпоративный счёт ездил на Мальдивы. Хотя во втором случае справедливости больше», – иронизирует юрист.
Кредитор в этом деле подошёл к крайне широкому толкованию категории контролирующих лиц, которое может довести до того, что контролирующими лицами могут быть признаны и добросовестные третьи лица, абсолютно не связанные с должником и его менеджментом, но при этом извлекающие выгоду из неэквивалентной сделки, соглашается также Фаррух Саримсоков, старший юрист . «Особую опасность такое толкование представляет в ситуации, если пределы ответственности детей или третьих лиц при установлении статуса контролирующего лица не будут ограничены стоимостью переданных активов», – отмечает он.
Саримсоков также недоумевает, по какой причине ни конкурсный управляющий, ни ФНС не оспорили последующие сделки (приобретение и дарение дорогостоящего имущества в пользу детей), а попытались решить вопрос с помощью института субсидиарной ответственности. «Такой подход налогового органа может позволить арбитражным управляющим и кредиторам должника обходить сроки исковой давности для оспаривания сделок. Самостоятельно же значение института оспаривания сделок существенно снизится вместе со стандартами доказывания, которые он устанавливает по каждому основанию оспаривания», – говорит он.
* – имена участников спора изменены редакцией.
