О том, что вина не имеет значения при возмещении потерь, напомнили суды в деле № А11-6237/2016. Там меховой магазин «Фур Фур» взыскивал с ЧОО «Группа компаний «Форпост» 1,3 млн руб. потерь после кражи 27 шуб. Истец ссылался на договор охранных услуг, где была закреплена полная материальная ответственность исполнителя за ущерб, причиненный кражами. Следовательно, он брал на себя риски неблагоприятных последствий от действий третьих лиц. Свои требования магазин «Фур Фур» обосновал материалами возбужденного уголовного дела о краже.
Частная охранная организация возражала против иска. Она указывала, что не доказана её вина и причинно-следственная связь ущерба с действиями ЧОО. Но эти доводы суд отклонил. Организация, которая занимается охраной на профессиональной основе, должна приложить максимум усилий к сохранению имущества заказчика. Ответчик подписал договор и выразил согласие со всеми его условиями, в том числе с полной материальной ответственностью за кражи. Правоту такой позиции подтвердил АС Волго-Вятского округа.
Формулировки договора о возмещении потерь должны быть явными и недвусмысленными, чтобы их нельзя было спутать с возмещением убытков. Это поможет минимизировать судебные риски. Значение может иметь даже то, в каком разделе изложены соответствующие условия. Это видно на примере дела № А46-7659/2019, где «Газпромнефть-Региональные продажи» подало иск к МУП «Большереченский коммунальный комплекс». Компания поставляла предприятию нефтепродукты и требовала возместить 200 000 руб. штрафа. Его пришлось заплатить за перегруз транспорта, который предоставило предприятие для самовывоза. Согласно договору, именно оно отвечало за соблюдение норм и правил перевозки грузов. В случае их нарушения прописали условие о возмещении потерь. В случае привлечения к административной ответственности размер потерь определялся величиной штрафа.
Добровольно МУП отказалось платить. Оно указало, что административный штраф нельзя считать убытками или потерями.
Два суда встали на сторону унитарного предприятия. Они сочли, что условия договора о возмещении потерь нельзя считать явными и недвусмысленными. Спорный пункт включен в раздел «Ответственность сторон» без ссылки на ст. 406.1 ГК о компенсации потерь. Таким образом, нельзя отграничить возмещение потерь, если его согласовали, от условий о гражданской ответственности.
Кроме того, отметил 8-й ААС, толковать положения соглашения правильно в пользу контрагента стороны, которая подготовила проект. Здесь «Газпромнефть-Региональные продажи» выступает профессионалом в сфере торговли нефтепродуктами и использует типовые договоры. Значит, у истца была возможность включить в текст точные формулировки.
Нефтяной компании не удалось компенсировать свои потери.
Чтобы компенсировать потери, надо обосновать, что они были (или будут) понесены, а еще доказать причинную связь между обстоятельством и такими потерями. На это указали суды в деле о банкротстве сельскохозяйственного производственного кооператива «Скрипинское» (№ А43-16569/2016). В реестр его кредиторов хотело включиться ООО «НижАгро» с 20,5 млн руб. задолженности. Оно ссылалось на договор от августа 2015 года, по которому кооператив брал на себя материальную ответственность за сохранность урожая, «находящегося, выросшего, созревшего» на определенных участках. Кооператив должен был передать его компании «НижАгро» и отвечал за утрату (кражу, хищение, порчу) или неполучение в связи с правопритязаниями третьих лиц.
Первоначально «НижАгро» обосновало свои требования ст. 15 ГК («Убытки»), но позже уточнило и указало на ст. 406.1 ГК. Компания также указала на документы о закупке семенного материала.
Но суды отвергли это доказательство. Этого недостаточно, чтобы подтвердить засев и обработку земельных участков, которые указаны в соглашении. Заявитель не доказал, что имелся некий урожай, который не был собран, не получен или утрачен. Кроме того, суды учли, что «НижАгро» сначала обосновало свои требования статьей об убытках. Отказ нижестоящих инстанций подтвердил АС Волго-Вятского округа.
Этот вывод суды подтвердили в деле № А60-70011/2017, где организация «ДОСААФ» взыскивала с общества «ТЭН» 12,1 млн руб. компенсационных платежей. В 2006 году эти юрлица заключили инвестиционный контракт на 81 млн руб. на постройку нового здания вместо существующего. ДОСААФ участвовало вкладом в виде этого здания, а ТЭН выступало инвестором-застройщиком. После сноса старого объекта ТЭН обязалось выплачивать «упущенную выгоду от неполучения арендной платы за помещения» в оговорённом размере.
Здание снесли. А в 2018 году ДОСААФ ссылалось на этот пункт, когда взыскивало с контрагента 12,1 млн долга по компенсационным платежам. ТЭН возражало по ряду причин. Предприятие указывало, что нельзя применять ст. 406.1 ГК о потерях, ведь ее ввели в действие в 2015 году, а инвестконтракт датируется 2006 годом.
Но суды встали на сторону ДОСААФ и взыскали задолженность. Они пришли к выводу, что условия, по сути, направлены на возмещение потерь, потому что нет такого обязательного признака убытков, как неправомерность чьих-либо действий. И неважно, что ст. 406.1 ГК тогда еще не вступила в силу, согласились три инстанции, включая АС Уральского округа. Суды пришли к выводу, что в 2006 году стороны фактически заключили не запрещенный законом непоименованный договор. Также суды учли и то, что его условия сторонами выполнялись.
Это подтвердил 1-й ААС в деле № А43-38611/2018. Там ООО «Посуда» взыскивало 2 млн руб. с правопреемника своего поставщика (ООО «Семь футов») «Стеклопрофи». Дело в том, что «Посуде» отказали в вычетах по НДС на приобретенную продукцию. Налоговики выяснили, что фирма «Семь футов» – это однодневка, она не могла сама производить товар, который продавала «Посуде». Но в договоре поставки указали совсем иное: продавец гарантировал, что делает продукцию самостоятельно и по специальным заказам. Более того, раздел «Дополнительные заверения и гарантии» предусматривал обязанность возместить суммы убытков, которые другая сторона заплатила в виде налоговых доначислений, если заверения контрагента окажутся недостоверными.
Фирма «Посуда» пыталась оспорить решение в УФНС, но безрезультатно. Следом она решила взыскать 2 млн руб. со «Стеклопрофи». Но первая инстанция отказала. Доначисленный НДС нельзя расценивать как убытки, ведь правоотношения сторон должны носить гражданско-правовой характер. Кроме того, именно «Посуда», а не ее контрагент должна была представить полный комплект документов в налоговый орган. А покупатель не доказал, что сделал все для получения вычета, в том числе обжаловал решение налогового органа.
Другого мнения оказался 1-й ААС. Он указал, что «Посуда» оспаривала решение в УФНС, но безрезультатно. Тот факт, что вычеты предусмотрены налоговым, а не гражданским законодательством, не мешает признать их в особом механизме компенсации расходов хозяйствующего субъекта, отметила апелляция. Содержание условий соглашения тоже не вызвало у нее никаких сомнений и разночтений: стороны договорились о возмещении потерь контрагенту при наступлении определенных обстоятельств. С такими выводами 1-й ААС удовлетворил требования ООО «Посуда».