У общества «Фирма АДА» было три участника: 50% уставного капитала было у Дениса Полонского, 37,5% – у Дмитрия Плаксина и еще 12,5% – у Юлии Жабиной. В конце 2016 года Полонского признали банкротом (дело № А40-230236/2015), а в январе 2017-го он развелся с женой. Экс-супруга Татьяна Парфенова подала в суд на раздел имущества. В числе прочего она претендовала на долю в бизнесе бывшего супруга. В качестве третьего лица по делу привлекли Плаксина. Он возражал против раздела доли партнера по бизнесу, ведь для этого нужно было согласие остальных участников. Но суд его довод отклонил. Первая инстанция решила, что супруга получает только имущественное, но не корпоративное право.
В итоге Бутырский райсуд Москвы разделил долю мужа в обществе поровну между супругами: каждому по 25% (дело № 02-4510/2018). После вступления в силу решения суда Парфенова обратилась в налоговую, чтобы внести в ЕГРЮЛ сведения о ней как о еще одном участнике общества. Регистрирующий орган это сделал.
Нужно ли одобрение партнеров?
Тогда Плаксин обратился в суд, чтобы вернуть компании долю, которая досталась экс-супруге. В иске он просил перевести эти 25% на само общество. Бизнесмен ссылался на пункт 6.2 устава общества, который разрешает участнику продать или другим способом отчуждать свою долю только при согласии других участников общества.
Но три инстанции решили так: в документе сказано, что одобрение нужно только для сделки, а право на долю в обществе перешло к Парфеновой на основании судебного акта. В уставе нет ничего о том, как делить доли в случае развода, то есть для этого согласие не требовалось. Плаксину отказали в иске (№ А40-324092/2019).
«Не форма отчуждения, а правовой результат»
Тогда Плаксин пожаловался в Верховный суд. В кассационной жалобе он напомнил о позиции Конституционного суда 2014 года (определение № 1564-О). Согласно этой позиции, требование об обязательном согласии на переход доли третьим лицам в уставе устанавливается для всех способов отчуждения. С жалобой ознакомилась судья ВС Елена Золотова и направила ее вместе с делом на рассмотрение экономколлегии. Она же и председательствовала в процессе, который прошел 30 марта.
На заседание в ВС пришли Арсен Навасардян и Анастасия Антонова, которые представляли интересы Плаксина, адвокат Парфеновой Олег Фролов и представитель «Фирмы АДА» Владимир Бачурин, а еще юрист от налоговой и представитель финуправляющего.
Представитель истца Навасардян начал с того, что суды неправильно толковали ст. 21 закона об обществах с ограниченной ответственностью («Переход доли или части доли участника общества в уставном капитале общества к другим участникам общества и третьим лицам»). Согласно норме, согласие других участников общества на совершение сделки не требуется, если иное не предусмотрено уставом. В данном случае, по его словам, сделка – это «не форма отчуждения, а правовой результат». Иное толкование привело к тому, что участники общества контролировали бы только переход права по сделке. Нижестоящие инстанции, по мнению Навасардяна, рассмотрели пункт 6.2 устава в отрыве от других положений, а нужно было оценивать документ системно.
Есть ли запрет в уставе?
По словам представителя Парфеновой Фролова, у его доверительницы было два пути защитить свои права. Первый – заявиться в качестве кредитора по делу о банкротстве ее мужа, второй – разделить совместно нажитое имущество через суд. Парфенова изучила устав общества и решила, что он не запрещает переход доли третьему лицу по решению суда. Согласие участников требуется только при совершении сделки. «Как мы все знаем, решение суда, вступившее в законную силу, сделкой не является», – подчеркнул Фролов. Тогда председатель в процессе обратилась ко второй части этого же пункта устава.
– «Осуществить отчуждение иным образом своей доли». Подарить, обменять, а вот решение суда подпадает под это? – уточнила Золотова.
– Доля уже была в собственности Парфеновой, это совместно нажитое имущество. Она уже была собственницей, но непонятно, какой части. И суд лишь определил доли. То есть это никакая не сделка, не отчуждение, – уверял Фролов.
Фролов отметил, что устав допускает переход доли правопреемникам. По словам юриста, участники общества знали, что у Полонского есть и жена, и дети. А значит, понимали, что они могут войти в состав участников. В этом его поддержал и представитель «Фирмы АДА» Бачурин.
– Участники договорились, что для нас персональный состав важен в случае совершения сделок, но вот наследников мы пускаем без проблем. Получается, персональный состав не абсолютная ценность для общества, – сказал Бачурин. – Из какого такого системного толкования чего мы должны сделать вывод, что на получение доли в результате раздела имущества нужно получить согласие? Это попытка найти то, чего нет. Ни в законе, ни в уставе.
– Парфенова не сможет получить имущественный эквивалент своей доли, если ее долю переведут «Фирме АДА», – продолжил Фролов.
С ним согласился представитель финуправляющего. По его словам, в случае удовлетворения иска участники общества получат безвозмездно долю Парфеновой, а это уже будет неосновательным обогащением.
Золотова поинтересовалась, какой выход предлагает представитель управляющего. Он ответил, что нужно вернуть долю в конкурсную массу. После ее реализации Парфенова получит за свою часть деньги. После этого тройка удалилась в совещательную комнату, а спустя 15 минут Золотова огласила решение коллегии: акты трех инстанций отменить, дело вернуть в АСГМ.
Когда бывший супруг должен получать согласие: мнение экспертов
Дарьяна Епихина, старший юрист , отмечает, что большинство судов разграничивает имущественные права на долю в уставном капитале и корпоративные права, вытекающие из статуса участника общества. По ее словам, на уровне высших судебных инстанций есть позиция, что сам по себе переход доли после развода не влечет автоматически приобретение статуса участника общества (дело № А55-31820/2017). Такое разделение на имущественную и корпоративную составляющие объясняется тем, что вопросы приобретения и реализации статуса участника общества регулируются корпоративным законодательством, говорит Епихина.
Практика по спорам о разделе доли в бизнесе между экс-супругами неоднородна, и иногда это можно объяснить различиями в положениях уставов ООО, говорит Кира Корума, адвокат, партнер . Например, по делу № А79-3015/2019 ВС отказал в передаче спора на рассмотрение коллегии именно потому, что устав общества не содержит положений о запрете на отчуждение доли третьему лицу либо о получении согласия на вступление таких лиц.
Епихина продолжает, что, следуя этой логике, при наличии такого запрета в уставе супруг, который после развода получил долю, должен будет получить одобрение от участников на свое вхождение в общество.
При разделе имущества супругов все же целесообразно сразу решать вопрос о возможности вхождения супруга в участники общества. Есть в уставе положения о согласии других участников – в отсутствие такого согласия сразу решать вопрос о выплате компенсации.