Александр Миронов* несколько лет подряд под проценты одалживал деньги у Бориса Ястржембского*. Общая сумма займов, согласно трем распискам от 13 октября 2014 года, 8 июля 2015-го и 19 июля 2016-го, составила 6 млн руб. Позднее требования по этим договорам Ястржембский уступил Михаилу Романову*.
В июне 2019 году новый кредитор через суд взыскал с Миронова сумму основного долга и проценты в сумме 15 млн руб. Решение вступило в силу 6 июля, но Романова ждал неприятный сюрприз: у заемщика не оказалось имущества, достаточного для погашения долга.
Оказалось, что еще в ноябре 2015-го должник заключил брачный договор со своей супругой Анастасией Мироновой*. Она стала единоличной собственницей гаража и дома с участком. В марте 2018 года супруги развелись. В сентябре того же года Миронова продала гараж, а менее чем через год, 5 июля 2019-го, — уже и дом с участком.
Узнав об этом, Романов обратился в суд. Он сослался на п. 1 ст. 46 СК («Гарантии прав кредиторов при заключении, изменении и расторжении брачного договора»), согласно которому супруг обязан уведомить своего кредитора о заключении брачного договора. Миронов этого не сделал, следовательно, он должен отвечать по своим обязательствам независимо от содержания брачного договора, обратил внимание Романов.
Мужчина потребовал выделить из общего имущества супругов (дома с участком) долю Миронова и обратить на нее взыскание. А еще признать договор купли-продажи гаража ничтожным, применить последствия недействительности сделки и возложить на Миронову солидарную ответственность по обязательствам бывшего супруга.
Три инстанции — два мнения
Щелковский горсуд Подмосковья взыскал с Мироновой 13 млн руб. — половину от полученного ею дохода по договору купли-продажи дома с участком. В удовлетворении остальных требований первая инстанция отказала. Чем именно руководствовался горсуд — неизвестно. Решение на его сайте не опубликовано.
В свою очередь, Московский областной суд счел, что Романову нужно отказать в иске полностью. Брачный договор изменил статус совместно нажитого имущества, что не позволяет произвести его раздел. Супруги заключили его еще до того, как у Миронова возникли обязательства перед Романовым, ведь срок возврата денег к тому моменту не наступил. Таким образом, должник не обязан был сообщать кредитору о заключении брачного договора, резюмировал облсуд.
Решение апелляции устояло в Первом кассационном СОЮ, после чего Романов обратился в Верховный суд.
Обязательство существовало
Договор займа между гражданами носит реальный характер: он считается заключенным с момента фактической передачи денег заемщику, напомнила тройка судей под председательством Юрия Москаленко. Учитывая, что на момент подписания брачного договора у Миронова уже было два договора займа, выводы апелляции и кассации об отсутствии обязательств перед Романовым не соответствуют действительности, подчеркнул Верховный суд.
Таким образом, в силу п. 1 ст. 46 СК Миронов должен был уведомить Ястржембского о заключении брачного договора. Поскольку он этого не сделал, Ястржембский, а следом за ним и Романов не связаны изменением режима имущества супругов, резюмировали судьи. Они отменили акты апелляции и кассации, направив дело на новое рассмотрение в облсуд (дело № 4-КГ21-51-К1).
Позиция, согласно которой кредитор, не извещенный должником о заключении брачного договора, не связан изменением режима имущества супругов, не нова. Об этом уже не раз говорил Конституционный суд (в частности, в определениях от 13.05.2010 № 839-О-О и от 23.12.2014 № 2957-О). Верховный же суд в настоящем споре совершенно обоснованно поддержал его позицию, говорит Наталья Бокова, партнер адвокатского бюро
По словам Киры Корумы, партнера адвокатской конторы , отдельного внимания заслуживает вывод ВС, что уже в момент заключения договора займа должник считается обязанным и в дальнейшем, при распоряжении своим имуществом, в том числе при заключении брачного договора, ему нужно учитывать интересы кредитора, даже если срок возврата займа еще не наступил.
* Имя и фамилия изменены редакцией.