В 1988 году Андрей и Марианна Панычевы поженились, а спустя десять лет развелись. 14 ноября 1998 года они заключили соглашение о разделе имущества. Две квартиры в Москве, купленные в период брака, перешли к бывшей жене. А мужчине достались участок в Одинцовском районе площадью 1200 м² и 2,1 млн руб. — компенсация разницы стоимости активов.
Забрать квартиру у бывшей жены
В 2017 году Панычев обанкротился (дело № А40-155682/2017). Финансовый управляющий Татьяна Жадукова включила в опись имущества должника две московские квартиры бывшей жены. Жадукова посчитала, что имущество разделили неравномерно даже с учетом выплаты, а значит, фактически активы остались в общей собственности.
Тогда Панычева обратилась с заявлением об исключении двух квартир из конкурсной массы и представила копию соглашения от 1998 года. Бывший муж поддержал ее позицию. Но АСГМ ей отказал. Первая инстанция решила, что пара заключила соглашение о разделе имущества лишь для того, чтобы скрыть его от кредиторов. Поэтому статус спорных активов не изменился, и на них можно обратить взыскание.
Другого мнения оказался 9-й ААС. Апелляция учла позицию обоих супругов, согласно которой Панычев уже больше 20 лет не имеет отношения к спорным квартирам и не несет связанных с ними расходов. Он заключил договор займа, долг по которому привел к банкротству, только в 2016 году — более чем через 17 лет после развода. Кредитор в тот момент никак не мог рассчитывать на удовлетворение своих требований за счет спорных квартир, посчитал 9-й ААС.
Арбитражный суд Московского округа «засилил» решение первой инстанции. Кассация сочла, что соглашение о разделе имущества не может быть надлежащим доказательством потому, что суду не предоставили оригинал. Тогда Панычева пожаловалась в Верховный суд.
В ответе за бывшего мужа
Заседание в ВС прошло 26 сентября, председательствовала в процессе Елена Зарубина. Первым выступил Илья Цитренко, представитель Панычевой. Он повторил: кредиторы никак не могли рассчитывать на удовлетворение своих требований за счет имущества, так как оно не находилось в собственности у должника. Представитель отдельно остановился на доводе кассационного суда, которого смутила копия документа. «Спустя 23 года поднимать в суде вопрос о том, что есть ли оригинал соглашения, — это просто глупо, потому что бумага за 23 года может и не сохраниться», — сказал Цитренко.
Второй представитель бывшей жены должника Кристина Колесник подчеркнула, что Панычеву, которая давно развелась и разделила имущество, обязывают нести ответственность за бывшего мужа. Такая ситуация, по логике адвоката, недопустима. «Хочется, чтобы восторжествовал здравый смысл. Трехлетний и десятилетний сроки исковой давности прошли. Нужно поставить точку в том, сколько же лет мы будем тянуть ответственность за деяния бывшего супруга», — заключила Колесник.
Финуправляющий, которая пришла на заседание лично, настаивала, что должник не потерял интерес к имуществу. По ее словам, даже копию соглашения банкрот представил не сразу. На это Колесник заметила, что сам управляющий не пришел на первое заседание. «Как пришла, сразу представили. До этого соглашение показывать некому было».
Жадукова рассказала, что в процедуре сталкивается с противодействием со стороны должника. «Ну а что так переживаете? Если так плохо себя ведет должник, значит, он в итоге может лишиться главного бонуса и не быть освобожден от долгов», — заметил судья ВС Олег Шилохвост. Но управляющий объяснила, что он не сообщил ей о разводе и она узнала о бывшей супруге и разделе имущества только на заседаниях в процессе банкротства.
После совещания «тройка» отменила акты первой инстанции и кассации, а постановление апелляции оставила в силе. Таким образом, квартиры бывшей жены не уйдут на погашение долгов банкрота.
