Обычно заемщик берет кредит и выплачивает его ежемесячными равными платежами. А теперь представьте, что кредитор меняется вне зависимости от желания должника раз в полгода, причем не только по отношению к будущим платежам, но и по отношению ко всему кредиту целиком, в том числе к выплатам старому кредитору. В итоге при очередной замене все прошлые выплаты в пользу прежнего кредитора признаются незаконными и вообще невыплаченными, и должник обязан снова выплачивать всю сумму кредита без учета предыдущих погашений. Так Павел Новиков, партнер и руководитель практики «Банкротства и суды» , описывает суть проблемы, которую пришлось разбирать Верховному суду в деле № А40-79008/2021. Она отличалась от описанной выше ситуации лишь тем, что кредитор менялся не раз в полгода, а в течение неопределенных периодов, которые зависели от итогов рассмотрения спора кредиторов за право требования к должнику.
В этом споре конкурсный управляющий цедента и должник поспорили, должен ли был последний дожидаться итогов рассмотрения дела об оспаривании договора цессии. Суд подтвердил сделку, после чего компания погасила долг новому кредитору, но потом договор признали недействительным. Суды посчитали, что фирма поторопилась с погашением, и признали ее поведение недобросовестным. ВС решил иначе: добросовестные должники при погашении долга как раз должны учитывать вступившие в силу судебные решения. Исполненные обязательства перед кредитором, право которого подтвердил суд, исполнены надлежаще. Даже если потом выяснится, что решение пересмотрели и такого права у кредитора никогда не было.
Подобные споры могут пересматриваться не только на этапе кассации в окружных судах и в ВС, но и по новым и вновь открывшимся обстоятельствам, напоминает Новиков. Поэтому у должника никогда не будет полной уверенности в том, что он погашает долг управомоченному кредитору.
Разрешая дело, ВС сформировал позицию о том, что риски в отношениях цедента и цессионария не могут возлагаться на должника, а сомнения в проявленной осмотрительности толкуются в пользу должника в обязательстве.
Ретроспективная оценка добросовестности
Все началось с того, что 2016 году банк «Легион» выдал фирме «Монолит» кредит, а через год уступил права требования «Комплектэнергострою». Потом у «Легиона» отозвали лицензию, и Агентство по страхованию вкладов потребовало признать цессию недействительной. Иск на первом круге рассмотрения спора отклонили, а пока шло разбирательство, «Монолит» и «Комплектэнергострой» подписали соглашение об отступном. В итоге заемщик отдал взамен векселя и полностью избавился от обязательств. К тому времени в банкротном деле «Легиона» на втором круге разбирательства цессию все-таки признали недействительной, а банк восстановили в правах кредитора «Монолита».
После этого заемщик подал иск о признании кредитного договора прекращенным и выиграл спор в трех инстанциях. Но в декабре 2022-го ВС вернул и это разбирательство на второй круг, попросив «оценить соблюдение принципа добросовестности при заключении соглашения об отступном». Судьи указали, что компании надо было сначала дождаться решения ВС в деле об оспаривании цессии, а уже потом заключать соглашение об отступном. С этим согласились окружной суд и судья экономколлегии ВС Наталья Павлова, решившая, что действия «Моностроя» недобросовестны. Но потом в дело вмешалась председатель коллегии Ирина Подносова и передала спор на повторное рассмотрение ВС.
«Монострой» настаивал на своей добросовестности, обусловленной решением, которое было принято на момент заключения сделки. В этот раз ВС согласился с ним. «Комплектэнергострой» был надлежащим кредитором, статус которого подтверждался решением по делу о банкротстве банка, что говорит о добросовестности «Моностроя», полагавшегося на выводы суда, решила экономколлегия. «Последующая отмена судебного акта не может опровергать выводы о добросовестности общества, так как вопрос добросовестности оценивается ретроспективно на момент исполнения обязательства, а последовавшие за этим события не могут влиять на квалификацию действий должника», — подчеркнул ВС.
Должник мог дождаться завершения спора о действительности цессии во всех инстанциях, но решил исполнить обязательства после вступления в силу решения об отказе отменить уступку. Тройка судей отметила, что должники не должны становиться заложниками недобросовестного поведения прежних и новых кредиторов.
При этом если у них были разумные причины считать, что уступка уже состоялась, а цессионарий — это новый кредитор, то исполнение в его пользу нужно признавать надлежащим. В этом случае разумной причиной было вступившее в силу решение суда, подчеркнул ВС. А после этого отменил решения судов в части отказа по иску «Моностроя» и признал договор о кредитной линии прекращенным.
Законное, но нетипичное поведение должника
Косвенные признаки недобросовестности «Моностроя» в деле все же были: заключение уступки в преддверии банкротства «Легиона», выплата без ожидания кассационного постановления, погашение долга путем выдачи векселя. И хотя все это хоть и законно, но в целом нетипично, говорит Виктор Панченко, руководитель практики реструктуризации и банкротства А нетипичное поведение в практике выступает одним из признаков скоординированности действий и недобросовестности. Но суд признал уступку законной, то есть в момент исполнения сделка была действительной. То, что ее в дальнейшем отменили, не имеет существенного значения. ВС разъяснял это еще в п. 20 постановления Пленума № 54, напоминает эксперт.
С его выводами соглашается Анна Ларина, исполнительный директор Хотя у судов были причины считать должника недобросовестным, эти признаки были неубедительными: должник погасил долг уже после того, как апелляция признала договор уступки законным. Да и в целом доказательств недобросовестности «Моностроя» в деле было недостаточно, добавила юрист.
Подход, при котором сторона должна предполагать отмену судебного акта, не кажется правильным. Он свидетельствует о признании нестабильности судебной системы даже на уровне судебных актов.
Закрепления подхода на практике вполне достаточно
Такие определения ВС очень ценны как с точки зрения формирования практики, так и с точки зрения юридической техники, считает Новиков. В них формулируются весьма понятные правила толкования закона и распределения бремени доказывания. По мнению юриста, есть шансы, что это определение попадет в обзор ВС и станет обязательным для нижестоящих судов в прямом смысле. Но перенос этой позиции в закон вряд ли стабилизирует оборот, ведь она сформулирована для ограниченного числа ситуаций в рамках банкротных споров и содержит правила разрешения споров для конкретных составов. Иными словами, правила ВС не могут претендовать на общеобязательный характер из-за специфики спора, объяснил Новиков.
В гражданских спорах категория добросовестности и злоупотребления правом применяется нечасто, добавляет Панченко. Он считает, что подход ВС скорее повлияет на поведение сторон, чем на судебную практику. Например, сторонам, которые подают кассационную жалобу, стоит просить об обеспечительных мерах: приостановке исполнения решения, запрете на совершение каких-либо действий. «Ведь подход ВС главным образом означает, что осведомленность должника о наличии спора в отношении действительности договора не играет никакой роли в части его исполнения», — подытоживает Панченко. И добавляет: спор важен не с точки зрения выработки подхода, который будет использоваться постоянно, а как казус с довольно уникальным составом обстоятельств.
Добросовестность и злоупотребление нельзя описать точными списками и критериями, поскольку они могут иметь любую форму. ВС опирался на уже существующие критерии: отсутствие аффилированности, разумное поведение стороны с учетом осведомленности о действительности цессии.
Добросовестность и злоупотребление — это оценочные категории, соглашается с коллегой Ларина. ВС не обозначил их конкретные критерии, поэтому не стоит ждать, что эта позиция существенно повлияет на практику. Выводы экономколлегии о критериях добросовестности в этом деле не новы: ВС опирался на отсутствие аффилированности должника и цессионария, отсутствие осведомленности о порочности основания получения требования новым кредитором. Поэтому коллегия не сформулировала подход, который мог бы превратиться в правовую норму, считает юрист. Но формальное закрепление признаков недобросовестности в законе и не нужно. Это категория, которая может и должна трактоваться достаточно широко, а суды должны рассматривать добросовестность исходя из каждого конкретного случая, заключила Ларина.