22 марта Арбитражный суд Пермского края принял прецедентный акт по делу об истребовании акций Соликамского магниевого завода в доход государства. В прошлом году под деприватизацию попали 89,4% акций предприятия, которые принадлежали бенефициарам: Сергею Кирпичеву, Петру Кондрашеву, Тимуру Старостину и Игорю Пестрикову. Новое решение касается оставшихся 10,6% акций, которые находились в свободном обращении. До конца 2022 года их можно было свободно приобрести на торгах Мосбиржи.
Ответчиками в рамках нового процесса об изъятии выступили 2300 миноритарных акционеров. Это первый в истории случай, когда деприватизация коснулась миноритарных держателей акций публичной компании.
Позиция суда и прокуратуры
3 апреля прокуратура Пермского края обосновала свою позицию относительно истребования акций у миноритарных держателей. Прокуратура считает, что Соликамский магниевый завод выбыл из собственности государства помимо его воли, а приватизация проведена без согласования с правительством РФ. Это одно из стандартных оснований, по которым надзорный орган обращается с исками об изъятии активов (о других используемых вариантах читайте в материале «Как устроена деприватизация и кому она угрожает»).
По мнению ведомства, миноритарии не считаются добросовестными приобретателями вне зависимости от того, как они приобрели бумаги. Прокуратура ссылается на ст. 302 ГК. Согласно этой норме, когда имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать, собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя, если оно выбыло из владения помимо его воли.
Вечером того же дня решение по делу № А50-21394/2022 опубликовал АС Пермского края. В мотивировке суд соглашается с прокуратурой, что на момент приватизации в 1992 году завод относился к объектам федеральной собственности, приватизировать которые можно было только по решению правительства. Довод ответчиков, что было соответствующее решение о приватизации, принятое комитетом по управлению государственным имуществом Пермской области и Фондом имущества Пермской области, суд проверил, но отклонил как ошибочное.
Еще ответчики ссылались на то, что государство в лице Росимущества знало о состоявшейся приватизации завода с того же 1992 года, так как пакет акций предприятия перешел в собственность РФ. И этот аргумент судья Ольга Вшивкова отклонила, так как Росимущество «не было уполномочено проверять законность происхождения переданного ему имущества».
Далее суд цитирует ст. 149.3 ГК, которая была одним из двух основных доводов ответчиков. Согласно этой норме, бездокументарные ценные бумаги (БЦБ), удостоверяющие только денежное право требования или приобретенные на организованных торгах, независимо от вида удостоверяемого права, нельзя истребовать от добросовестного приобретателя. Но в рассматриваемом случае норма не применяется, решил суд.
«Поскольку спорные акции первоначально выбыли из владения государства неправомерно, следует считать, что все последующие сделки с такими акциями считаются совершенными без законных оснований. Иной подход приводит к дифференциации правовых последствий, возникающих у собственников спорных акций в зависимости от способа приобретения акций, и не достигает цели восстановления защиты нарушенного права».
Ответчики пытались отбиться от взыскания и с помощью ссылки на пропущенный срок давности. Тот, согласно п. 2 ст. 196 ГК, не может превышать десять лет со дня нарушения права, указал суд. Началом течения такого десятилетнего срока признается день нарушения права. Приватизация предприятия произошла 32 года назад, но это не помешало суду удовлетворить иск: Вшивкова посчитала срок давности со дня, когда о нарушении порядка приватизации узнала прокуратура.
«Требования о возложении обязанности списать акции с лицевых счетов конкретных акционеров с последующим зачислением их на счет Росимущества правомерны, ведь удовлетворение такого требования приведет к восстановлению публичного интереса, в защиту которого предъявлен иск», — заключила судья.
Цель оправдывает средства
Советник Азат Ахметов называет аргументацию суда ошибочной. «Генпрокуратура не стесняется применять грубые юридические приемы и прямолинейный подход», — констатирует он. Фактически суд не применил нормы о защите добросовестного приобретателя только потому, что первая сделка приватизации считается, в его понимании, ничтожной. Как следствие, суд признал и все последующие цепочки сделок ничтожными. «Между тем такой подход был бы возможен, только если есть доказательства прикрытия этой цепочкой сделок, по сути, единой сделки, направленной на достижение одного неправомерного интереса. Без таких обстоятельств недопустимо признавать недействительными все сделки и тем самым блокировать применение института защиты добросовестного приобретателя», — уверен Ахметов.
При этом решение пермского арбитражного суда лишь продолжает давно наметившийся в России тренд на деприватизацию, отмечает старший юрист судебной практики Любовь Дорошенко. Она напоминает об одном из первых случаев изъятия частных активов в пользу государства — деле «Башнефти» (№ А40-155494/2014).
«За десять лет понимание судами вопросов истребования бездокументарных ценных бумаг и подход к такого рода искам не изменились: и в решении 2014 года, и в решении 2024 года суды игнорируют то, что ст. 301–302 ГК неприменимы к БЦБ, для которых закон устанавливает самостоятельный способ истребования по ст. 149.3 ГК, работающий по иным правилам», — объясняет Дорошенко. По ее словам, исследование судом способа выбытия акций из владения РФ — по воле или без таковой — не имеет правового значения для истребования акций по ст. 149.3 ГК.
Помимо нормы ГК, есть и ст. 18 ФЗ «Об организованных торгах», согласно которой имущество, приобретенное через публичные торги, нельзя истребовать от добросовестного приобретателя. Существование этой нормы «крайне сильно» ограничивало возможности суда в аргументации решения об истребовании акций у добросовестных приобретателей, предполагает старший юрист юрфирмы Кирилл Барановский.
В связи с этим суд «предсказуемо» сослался на необходимость защиты конституционного строя, обороноспособности и безопасности государства. Иными словами, истребовать могут всё, если у государства в этом есть необходимость.
«В тексте судебного акта видна мысль, что имущество выбыло из владения помимо воли РФ. Это абсурдно, ведь такое решение принимал госорган, а почти половина акций завода длительное время находилась в федеральной собственности», — комментирует адвокат АБ Виталий Ульянов.
При этом решение суда важно как прецедент, а не в связи с изложенными в нем правовыми позициями, уверен советник Ахметов.
Несмотря на восстановление контроля над активом, государство решило консолидировать весь пакет акций путем их истребования у ни в чем не повинных инвесторов. Особо примечательно, в этом деле даже Банк России высказывался против истребования, однако суд все равно иск удовлетворил.
По словам Барановского, решение АС Пермского края пресекает существовавшую тенденцию ограничения виндикации в случае, когда имеет место публичное приобретение имущества. Отныне, даже если лицо приобретает акции на публичных и открытых торгах, его могут признать недобросовестным, что не добавляет стабильности финансовому рынку и может привести к непредсказуемым последствиям.
Сохранение подобного подхода на практике снизит доверие частных инвесторов к биржевым механизмам инвестирования, уверен старший юрист Алексей Зуйков. Он не исключает распространение этой «сомнительной» позиции и на истребование ценных бумаг в ситуациях, не связанных с приватизацией. По мнению Зуйкова, возлагать на приобретателя акций обязанность проверять приобретаемый через биржу актив — это уже далеко за рамками стандартов должной осмотрительности.
Решение АС Пермского края создает предпосылки для предъявления подобных исков вне зависимости от даты приватизации, количества и оснований сделок с акциями приватизированных в 1990-е предприятий, согласен Ульянов. «Примечательно, что в самом акте прямо указана истинная цель — восстановить контроль РФ над предприятием, которая, видимо, по мнению суда, оправдывает любые средства», — обращает внимание он.
Решение суда первой инстанции уже обжаловано в апелляции, но 17-й ААС пока не принимал никаких процессуальных решений. «Остается надеяться только на адекватный ситуации и взвешенный подход вышестоящих судов к разрешению столь резонансного дела», — заключает Зуйков.