«Сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна», — устанавливает ст. 169 ГК. Эта же норма предусматривает и последствия признания сделки ничтожной по такому основанию: все полученное сторонами, действовавшими умышленно, можно взыскать в доход государства. То есть такое положение не очень применимо для защиты с точки зрения бизнеса, который просто не получит ни денег, ни активов при оспаривании сделки по этому основанию, констатирует руководитель проектов АБ Борис Романов. Как правило, статью указывают в дополнение к иным основаниям недействительности по аналогии со связкой ст. 10 и ст. 168 ГК, отмечает партнер Артур Зурабян.
Из-за того что оспаривание сделки на основании ст. 169 ГК позволяет взыскать имущество в доход государства, ее регулярно берут на вооружение госорганы. «Часто статья используется при оспаривании госконтрактов, заключенных с существенными нарушениями, а в последнее время — при оспаривании внешнеторговых сделок и сделок по незаконному выводу валюты за рубеж в нарушение установленных запретов», — подтверждает партнер, руководитель корпоративной практики КА Денис Юров.
Проблемы толкования нравственности
Для применения ст. 169 ГК надо установить, что цель сделки, а еще права и обязанности, которые стороны стремились установить при ее совершении, заведомо противоречили основам правопорядка или нравственности и хотя бы одна из сторон сделки действовала умышленно. Но проблема в том, что понятие «основы правопорядка и нравственности» оценочное, а четкие критерии соответствия тех или иных сделок либо действий таким «основам» в законодательстве не закреплены.
Противоречие сделки основам правопорядка и нравственности суд устанавливает в каждом конкретном случае. Из-за этого такая норма на юридическом сленге называется «резиновая», то есть теоретически применимая к неопределенному количеству нарушений.
Поэтому, ссылаясь на обсуждаемую норму, суды ориентируются на несколько разъяснений от высших инстанций. Так, активно применяется определение Конституционного суда от 8 июня 2004 года № 226-О, в котором упоминаются понятия «основы правопорядка» и «нравственность». В этом определении КС отметил: это оценочные понятия, применяться они должны в зависимости от обстоятельств конкретного спора. «Антисоциальность сделки, дающая суду право применять данную норму Гражданского кодекса, выявляется в ходе судопроизводства с учетом всех фактических обстоятельств, характера допущенных сторонами нарушений и их последствий», — подчеркивали судьи.
Пленум Верховного суда в Постановлении от 23.06.2015 № 25 указывал, что к таким сделкам относят договоренности, направленные на производство и отчуждение объектов, которые ограничены в гражданском обороте: оружие, боеприпасы и наркотики. Кроме того, можно оспорить сделки, касающиеся изготовления или сбыта поддельных документов и ценных бумаг. «При этом Пленум не указывал само по себе уклонение от уплаты налогов как цель сделки, заведомо противную основам правопорядка или нравственности», — отмечает Юров. В обзоре практики Верховного суда № 2 (2016) суд пришел к следующему выводу: «Крупная сделка хозяйственного общества, совершенная на основании подложных документов без согласия единственного участника, не может быть признана ничтожной на основании ст. 169 ГК как совершенная с целью, противной основам правопорядка и нравственности».
Из недавних разъяснений выделяется мартовское определение коллегии ВС по гражданским делам (№ 69-КГ23-15-К7). В этом споре судьи указали, что нельзя применять нормы УК о конфискации имущества как закона, устанавливающего гражданско-правовые последствия недействительности сделок.
Судебная практика
Долгое время Верховный суд пресекал расширительную трактовку понятий, предусмотренных в ст. 169 ГК. По словам Зурабяна, в хозяйственных отношениях эта норма применяется крайне редко. «По общему правилу ее применение связано с нарушением принципов брачно-семейных отношений, нарушением прав детей», — отмечает эксперт и приводит в качестве примера определение ВС по делу № 5-КГ13-88. В этом деле матери двоих детей удалось оспорить сделку бывшего супруга, который подарил квартиру третьему лицу.
Но в практике достаточно примеров использования прокуратурой обсуждаемой статьи в спорах других категорий. Например, в прошлогоднем деле № А43-10721/2023 Генпрокуратура взыскала с фирмы «Каспий — Лада» в доход государства 96,5 млн руб. Как установили суды, эта компания совместно с «Мегаполисом» заключила мнимую сделку по поставке типографского оборудования, намерения исполнять которую у них не было. «Ответчики, используя в качестве способа легализации доходов обращение в суд с целью придания правомерного вида незаконным финансовым операциям, действуя согласованно и противоправно, нелегально ввели в оборот денежные средства», — говорится в решении по делу. А поскольку стороны действовали недобросовестно, двусторонняя реституция по этой сделке невозможна, указал поддержанный вышестоящими судами АС Нижегородской области.
Еще одна категория, где активно применяется норма, — споры о сделках, которые направлены на легализацию незаконного контроля иностранных лиц над стратегически важным предприятием, рассказывает Романов. Так, в прошлом году Генпрокуратура смогла взыскать в доход государства 100% акций компании «Плутон», которая занимается разработкой и производством вооружения. В 1994 году компания «Объединение «Мастер» приобрела 20% акций в уставном капитале фирмы. К сентябрю 2010 года 99,67% акций «Плутона» находились под контролем иностранных компаний. Осенью 2011 года эта доля достигла 100%. При этом согласие правкомиссии на совершение сделки никто не получал. «Эти действия повлекли причинение вреда публичным интересам по обеспечению обороны страны и безопасности государства», — решил АСГМ. Суд подчеркнул, что в такой ситуации доводы о пропуске срока исковой давности «не имеют значения».
Заметно увеличение числа дел, где ст. 169 ГК применяется при оспаривании сделок, совершенных для вывода денежных средств за границу.
Ст. 169 ГК суды применили еще в нескольких «деприватизационных» спорах, например в деле «Дальнегорского ГОК» (№ А51-13465/2023) и «Порта Пермь» (№ А50-17636/2023). О том, какие еще механизмы использует государство для изъятия частной собственности, мы рассказывали в материале «Как устроена деприватизация и кому она угрожает». «Статья является достаточно удобным правовым инструментом для возврата в государственную собственность крупных активов», — отмечает Романов.
А в конце апреля Арбитражный суд Московской области вынес решение по иску МИФНС по крупнейшим налогоплательщикам № 1 о признании недействительной сделки бывшей российской «дочки» IKEA — общества «Торг» и ирландской Fami Limited (дело № А41-6043/2024). Ответчик заключил договор на поставку товаров с «Маркет. Трейд» (маркетплейс «Яндекс Маркет») в ноябре 2022 года после ухода IKEA из РФ. Всю выручку от этого соглашения «Торг» перевел в адрес ирландской Fami Limited, еще одной структуры шведского мебельного ретейлера. Налоговая инспекция требовала признать сделку недействительной и вернуть в доход государства всю прибыль от нее в размере 12,9 млрд руб. Суд указал: фирма «Торг» знала о контрсанкционных мерах, ведь в договоре компания указала на невозможность выполнения своих платежных обязательств. При этом налогоплательщик, заведомо осознавая необходимость соблюдения этих норм, действовал недобросовестно. В результате иск удовлетворили в полном объеме.
Значительная часть экономических отношений оказывается под риском ограничений антисанкционного законодательства, имеющего статус сверхимперативных норм. Его нарушение может образовать тот квалифицирующий состав, который необходим для применения ст. 169 ГК.
Что делать и что будет
«Основной риск сейчас заключается в том, что суды начнут шире толковать понятия «основы правопорядка» и «нравственность», ставя сделки, совершенные в нарушение контрсанкционного регулирования, в один ряд с традиционными антисоциальными сделками», — опасается партнер практики разрешения споров Дмитрий Купцов. А с учетом количества заключенных за последнее время сделок, попадающих в сферу действия контрсанкционных указов, такой подход нарушит стабильность делового оборота, особенно в ситуациях, связанных с уходом иностранного бизнеса из России, предупреждает эксперт. Если тренд на предъявление исков о передаче активов в государственную собственность сохранится, то практика применения ст. 169 ГК РФ станет еще более обширной, ожидает Романов.
В такой ситуации бизнесу важно внимательно следить за содержанием текущих сделок и проводить глубокий анализ заключенных сделок, чтобы заранее получить дополнительные подтверждения их правомерности. «Такими аргументами могут служить документы и разъяснения, полученные от государственных органов, сведения о движении денег по счетам, протоколы переговоров, переписка и прочее», — объясняет Романов. При этом анализ должен быть максимально глубоким как по содержанию, так и по срокам. Сроки исковой давности по требованиям прокуратуры чаще всего применяются с даты проведенной надзорным органом проверки. Фактически они не ограничены, резюмирует эксперт.
