В 2009 году Алексей Парамонов преобразовал сельхозкооператив в компанию «Страховское». В 2021 году райсуд разделил совместное имущество Парамоновых и признал доли экс-супругов в уставном капитале фирмы равными. Пока спор рассматривался в кассации, основатель юрлица внес изменения в устав о том, что доли компании можно отчуждать лишь по согласию всех участников.
Позже компания подала иск к Ирине Парамоновой о переводе прав на ее долю. В том же суде рассматривалось дело по иску Парамонова, который тоже рассчитывал на эту долю, а еще просил суд признать экс-супругу не приобретшей прав участника компании. Еще одно дело, уже по иску Парамоновой, касалось признания недействительным решения ее бывшего супруга о внесении изменений в устав и соответствующий его пункт об отчуждении долей только по согласию всех участников. Все эти требования объединили в одно производство.
Первая инстанция посчитала, что Парамонова не приобретала права участника «Страховского», и ее долю перевели на компанию. Проверочные инстанции не увидели нарушений и указали, что решение о разделе не затрагивает корпоративных прав Парамоновой, которые могут быть реализованы только в случае отказа других участников от перехода к ней прав. Еще они указали: вопрос о вступлении в состав участников компании носит заявительный характер.
Парамонова с их доводами не согласилась, указав что не должна была соблюдать какую-либо корпоративную процедуру для вступления в компанию. Когда экс-супруг внес изменения в устав, фактически создал незаконные основания для повторного рассмотрения спора и формальные препятствия для реализации ее корпоративного права. Верховный суд отметил, что внося изменения в устав в период неоконченного спора о разделе общего имущества супругов, Парамонов стремился лишь воспрепятствовать вхождению в состав участников юрлица его бывшей супруги, что не отрицалось его представителями на заседании. По мнению СКЭС, судам следовало дать оценку действиям экс-супруга. В итоге спор вернули на новое рассмотрение в апелляцию.
Действия бывшего супруга являются классическим примером злоупотребления правом и недобросовестного поведения, поскольку оно исключает всякое разумное корпоративное и экономическое обоснование необходимости принятия такого решения, отмечает руководитель практики разрешения споров с государственными органами, споров в области интеллектуальной собственности и корпоративных прав МГКА Рашид Гитинов.
Приведенный подход ВС будет актуален и в тех случаях, когда аналогичные «запретные» изменения в устав общества вносит недобросовестный супруг при невозможности совместного проживания. При этом не имеет значение, когда будет инициирован бракоразводный процесс.
По мнению Гитинова рассмотренный судебный спор также показателен с точки зрения недопустимости формального применения судами норм права в части ссылок на право оспаривания решений участников компании только действующим участником. Ведь блокирование возможности вхождения в состав участников недвусмысленно свидетельствует о цели недобросовестного члена фирмы и бывшего супруга по ограничению права на судебную защиту будущему участнику, де-факто являющемуся таковым.
Роман Кондрашкин руководил компанией «Сервис 2412». Еще он был единственным участником «Стримавто», с которым «Сервис 2412» заключил шесть договоров аренды легковых автомобилей для такси. Позже директор без объяснения причин трижды уменьшил размер платежей: до 17 500 руб., 10 300 руб. и до 30 300 руб. По договорам с другими компаниями Кондрашкин тоже снизил плату, но вдвое из-за чего у сервиса возникли некомпенсируемые расходы по платежам в адрес лизингодателей. В итоге фирма посчитала убытки и подала иск к гендиректору.
По первому иску суды взыскали с Кондрашкина 22,3 млн руб. убытков, так как он не согласовал снижение платы с учредителями (дело № А40-219509/2021). Суды пришли к выводу, что договоренности заключены с заинтересованностью.
Но в текущем споре суды пришли к другим выводам. АСГМ решил, что гендиректор делал скидки, чтобы прикрыть снижение арендных платежей за автомобили истца. Но апелляция и кассация отменили решение посчитав, что дисконт не причинил убытков компании и был нужен для предотвращения еще большего ущерба из-за высокой вероятности возврата машин. Ведь тогда эти затраты превысили бы суммарную скидку. А значит, действия Кондрашкина были экономически оправданы.
СКЭС же указала на преюдициальность фактов, установленных по первому делу № А40-219509/2021, в котором суды пришли к выводу, что договоры аренды и купли-продажи являются самостоятельными сделками. Еще Верховный суд обратил внимание, что договоры по заниженной стоимости были заключены между заинтересованными лицами, без уведомления единственного учредителя «Сервис 2412» и при наличии корпоративного конфликта, что свидетельствует о злоупотреблении Кондрашкиным своими правами с целью извлечения выгоды.
СКЭС напомнила о критериях разумности и добросовестности действий генерального директора, о правилах исчисления срока исковой давности для требования о взыскании убытков, а также, что особенно важно, о необходимости соблюдения принципа преюдициальности судебных актов и их непротиворечивости при последующем рассмотрении аналогичных дел.
Корпоративный конфликт «Сервис 2412» и Кондрашкина растянулся уже на несколько лет и почти десяток дел в АС городе Москвы, отмечает Новиков. Сейчас генеральный директор пытается пересмотреть результаты первого проигранного им дела № А40-219509/2021. После переквалификации судами апелляционной и кассационной инстанций договоров аренды в договоры сублизинга Кондрашов предъявил иск о взыскании неосновательного обогащения согласно сальдо встречных обязательств в том же размере, в котором с него было взысканы убытки. Но 9-й ААС отказал гендиректору, указав: поскольку Кондрашкин не является стороной договоров аренды, то и права на иск у него нет.
КМА Concepts Limited выдала доверенность Сергею Колпакову на представление интересов компании в ФССП. По документу у представителя было право подать заявление и получить на свой счет причитавшееся компании по исполлисту. Но судебные приставы отказали Колпакову со ссылкой на ст. 110 закона «Об исполнительном производстве». Она прямо закрепляет, что деньги нужно зачислять именно на расчетный счет взыскателя, открытый в российском банке.
Три инстанции встали на сторону взыскателя, признав неперечисление взысканных денег незаконным. Но ВС обратил внимание: с января 2023 года в силу вступили поправки, по которым в заявлении о возбуждении исполнительного производства нужно указывать реквизиты счета взыскателя в российском банке (ч. 2.2 ст. 30 закона «Об исполнительном производстве»). Иного толкования норма не допускает, поэтому указывать реквизиты представителя нельзя.
Аналогичным образом Верховный суд поступил и в делах № А60-22984/2023 и № А50-12734/2023, поддержав приставов.
Изменения, внесенные в закон «Об исполнительном производстве» о перечислении денег исключительно на счет взыскателя в российской кредитной организации или казначейский счет, показывают борьбу законодателя с обналичиванием средств по исполнительным документам.
Из пояснительной записки к законопроекту следует, что это нововведение было направлено на «противодействие незаконному выводу за рубеж денежных средств, легализации доходов, полученных преступным путем, которые в настоящее время осуществляются в том числе посредством вовлечения судебных приставов-исполнителей». В этой связи позицию Верховного суда по перечисленным делам Мингалеев не может назвать полностью неожиданной. «Изменения в законодательство, подкрепленные позицией Верховного суда, безусловно, усложняют процедуру взыскания денежных средств не только для иностранных компаний, но и для всех взыскателей в целом», — считает юрист.
Судебной практике известны примеры, когда недобросовестные взыскатели в лице иностранных компаний пытаются незаконно обойти предусмотренный законом запрет на перечисление денежных средств только на счет, открытый в российской кредитной организации, отмечает Гитинов. Так, в в ноябре 2021 года 11-й ААС удовлетворил иск чешской организации о взыскании с российского юрлица задолженности в размере 15,8 млн. руб. Позже фирма передала право требования по договору цессии российскому гражданину. Но суд отказал в правопреемстве, указав: возможная реальность обязательств по договору цессии не исключает право суда отказать в удовлетворении требований, основанных на сделке, совершенной в обход закона с противоправной целью, в том числе без разумной экономической цели и направленной на изменение порядка исполнения судебного акта.
Акционер «Сельскохозяйственного предприятия «Русь» Наталья Корецкая пыталась обязать компанию выкупить принадлежащий ей пакет акций стоимостью 25,77 млн руб. Она голосовала против принятого на общем собрании решения о заключении крупной сделки с участием недвижимости «Руси», что позволило ей требовать выкупа (абз. 2 п. 1. ст. 75 закона «Об АО»).
Три инстанции с этим не согласились: суды решили, что согласования носили рамочный ознакомительный характер и не содержали конкретных сумм и других существенных условий сделки. Поэтому принятые решения нельзя рассматривать как решения о согласовании или последующем одобрении крупных сделок, которые в дальнейшем не были заключены. В жалобе в Верховный суд Корецкая настаивала: для требования о выкупе акций достаточно самого факта принятия решения, а его исполнение правового значения для акционера не имеет, поскольку принятие решения уже может изменить цену акций и тем самым повлиять на законные интересы заинтересованных лиц.
Экономколлегия встала на сторону Корецкой. Суд напомнил, что появление у акционера права требовать выкупа акций определено законодателем моментом принятия общим собранием решения об одобрении сделки, а не моментом совершения одобренной сделки. Это связано с необходимостью обеспечить интересы миноритариев в сохранности активов юрлица.
Разрешение конфликтов между миноритарием и акционерной компанией — одна из наиболее сложных категорий корпоративных споров, отмечает юрист Федор Тонких. Для судов проблема заключается в необходимости соблюсти баланс между двумя нередко противоречащими правовыми принципами:
- приоритет интересов корпорации над интересами акционеров;
- необходимость защиты прав миноритарных акционеров от имущественных потерь.
Тонких рассказывает, что соблюсти этот баланс сложно, поэтому судебная практика отдает приоритет той или иной стороне, основываясь не только на формальных требованиях закона, но и с учетом фактических обстоятельств каждого дела. А заключение корпорацией крупной сделки в отсутствии полной поддержки всех акционеров — одна из наиболее частых конфликтных ситуаций между акционером и обществом.
Позиция Верховного суда наиболее ценна для миноритария с экономической точки зрения. Если планируемая сделка убыточна, то акционеру нужно получить стоимость своей акции еще до заключения сделки, пока она не успела повлиять на деятельность компании.
Позиция Верховного суда призывает суды обращать внимание не только на фактические негативные последствия, которые понес миноритарий, но и на риски таких последствий, которые наступают уже после одобрения сделки. Недопустимо лишать акционера прав на выкуп акций, придерживаясь формулы: «Когда акция обесценится, тогда и приходите», резюмирует Тонких.
В 2018 году «Элиста» отремонтировала дом культуры в Хабаровском крае. Полученные 18,9 млн руб. компания обналичила через пять фирм, попутно заявив налоговый вычет на 5,6 млн руб. Через два года компанию признали банкротом и конкурсный управляющий потребовал взыскать с директора и учредителя фирмы Роберта Колабяна 27 млн руб. убытков (выведенные деньги, недоимка и штрафы за неверную уплату НДС). По его мнению, учредитель использовал незаконные схемы вывода денег на счета фиктивных компаний. Директор же настаивал, что переведенные средства — расчеты с реальными субподрядчиками.
Первая инстанция удовлетворила требования управляющего частично и взыскала с Колабяна выведенные деньги и штраф. Апелляция поддержала это решение, но кассация отменила акты и назначила к выплате только штраф. Суд посчитал, что контрагенты компании — реальные субподрядчики. Ведь «Элиста» не могла выполнить работы своими силами, поэтому и обратилась за помощью.
Частично отменяя акты нижестоящих судов, экономколлегия обратила внимание на то, что факт реального исполнения обязательств по контрактам не опровергает того, что деньги из компании-должника были выведены безвозмездно и не снимает с Колабяна ответственности за причинение ущерба компании.
При этом Верховный суд не согласился с размером взыскиваемых убытков. По общему правилу корпоративные убытки полностью взыскиваются с руководителя полностью. Но в данном деле сумма (27 млн руб.) превысила размер требований кредиторов (8,1 млн руб), а значит оставшиеся после расчетов средства должны распределить между учредителями. Поскольку Колабян одновременно и директор и учредитель, а совпадение кредитора и должника в одном лице недопустимо, ВС вернул обособленный спор в первую инстанцию.
Администрация Красногорска провела торги на установку и эксплуатацию рекламных конструкций. Начальная минимальная цена лота была 1 019 520 руб. с учетом налога на добавленную стоимость 18% — 155 520 руб. Конкурс выиграла компания «Русский имидж», предложившая 1 070 496 руб. В итоге стороны заключили два договора — на право заключения и пятилетний на обслуживание — и включили в них добавочный налог.
Но организация решила, что администрация не платит НДС и поэтому неправомерно добавила его к стоимости. «Русский имидж» предложил подписать допсоглашение и исключить НДС из платы, но заказчик отказался. Три инстанции поддержали победителя конкурса. По их мнению, госорган передал права на установку и эксплуатацию рекламных конструкций в рамках выполнения возложенных на него федеральными законами исключительных полномочий, а значит, он не платит НДС и не может дополнительно его начислять.
Верховный суд напомнил, что вносить изменения в заключенный по итогам торгов договор, можно лишь в ограниченных законах случаях. Условия договора были установлены в соответствии с решениями законодательного органа Красногорска, которые к моменту спора оставались действующими. Более того, общество на основании оспариваемого договора пять лет вносило предусмотренные платежи, не требуя изменений условий.
Неверными экономколлегия признала и выводы нижестоящих судов о том, что деятельность по передаче прав на рекламные конструкции, находящиеся на территории публичного недвижимого имущества, не облагаются НДС. Согласно п. 1 ст. 143 НК, государственные и муниципальные органы могут быть плательщиками НДС по финансово-хозяйственным операциям, которые они проводят в статусе самостоятельного хозяйствующего субъекта.
Верховный суд отменил решения нижестоящих инстанций об обращении в пользу государства завода электрических соединителей «Исеть», который принадлежал бывшему депутату Госдумы Малику Гайсину.
Генпрокуратура обратилась с иском в марте 2023 года со ссылкой на ст. 235 ГК («Основания прекращения права собственности») и ст. 169 ГК («Недействительность сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка или нравственности»). Решение поддержали апелляция и кассация.
Три инстанции удовлетворили иск исходя из того, что Гайсин нарушил антикоррупционное законодательство, ведь в момент покупки акций предприятия — с января 1996-го по январь 2000 года — он был депутатом Госдумы. А лицам, занимающим такой пост, запрещается вести бизнес и участвовать в управлении коммерческими юрлицами. После избрания депутатом Госдумы в 1995-м Гайсин «не только саккумулировал контрольный пакет ценных бумаг завода, но и продолжил определять судьбу ОАО «Исеть», участвовать в его хозяйственно-финансовой деятельности, принимать руководящие решения».
Но ВС посчитал преждевременным выводы нижестоящих судов о том, что экс-депутат купил акции предприятия за счет коррупционных доходов. Они обратили внимание: Генпрокуратура не доказала ни наличие у владельца завода депутатского статуса в спорный период, ни коррупционную составляющую в покупке акций, ни существование в те годы запрета на ведение бизнеса депутатами Госдумы.
В итоге дело отправили на новое рассмотрение. Подробнее о выводах ВС и мнениях юристов рассказали в материале — «ВС отменил национализацию уральского завода».
Верховный суд по жалобе Союза операторов электронных площадок признал полностью недействующим письмо ФАС «О направлении информации», разъясняющее порядок реализации полномочий антимонопольного органа по рассмотрению жалоб на торги в процедурах банкротства в соответствии со ст. 18.1 закона «О защите конкуренции».
Ведомство расширило толкование и распространило действие статьи на торги по продаже имущества должников на банкротные процедуры, не относящиеся к категории обязательных. Служба также возложила на операторов электронных площадок дополнительные обязанности, включая приостановление торгов и исполнение предписаний антимонопольного органа с требованиями об отмене протоколов и аннулировании торгов.
Коллегия отметила, что хоть служба и верно воспроизвела в письме положения закона «О конкуренции», но полномочий для разъяснения норм закона «О банкротстве» у нее нет. Ведь в отличие от антимонопольного контроля, который защищает публичные интересы, контроль за торгами по продаже имущества в процедурах банкротства должника преследует цель защиты частного интереса: самого должника и его конкурсных кредиторов, баланс между интересами которых должен быть обеспечен при проведении торгов.