Обстоятельства спора
Компании «Главкрымвино» и «Ладога-Инвест» с 2015 года владели по 50% долей в фирме «Винный дом Фотисаль». 16 августа 2019 года они заключили соглашение о предоставлении опциона, по которому «Главкрымвино» получило право выкупить 49% долей у «Ладога-Инвест».
При заключении соглашения «Ладога-Инвест» предоставила ряд заверений, в том числе:
- об отсутствии финансовых претензий к «Винному дому Фотисаль»;
- обязательстве не совершать действий, которые могут привести к уменьшению активов компании;
- своевременной сдаче бухгалтерской и налоговой отчетности и о полном исполнении налоговых обязательств.
25 декабря 2020 года «Главкрымвино» реализовало опцион и приобрело 49% долей. Сведения о переходе долей внесены в ЕГРЮЛ 11 января 2021 года.
Позже выяснилось, что у «Винного дома Фотисаль» есть крупный долг перед компанией «Экспресс Вин» на сумму 203,9 млн руб. Эта задолженность возникла по договору поставки от 22 октября 2014 года, по которому «Экспресс Вин» поставлял бирки, европоддоны и скотч для деятельности «Винного дома Фотисаль» с октября 2014-го по апрель 2016-го. В 2018 году стороны провели сверку расчетов по этому договору. 4 февраля 2019 года они заключили соглашение о новации задолженности в заемное обязательство на сумму 163,7 млн руб. А уже в июне того же года право требования перешло к фирме «Экспресс Вин».
«Главкрымвино» обратилось в суд с требованием уменьшить цену сделки на 203,9 млн руб. и взыскать с «Ладоги-Инвест» 153,9 млн руб. Истец утверждал: ответчик нарушил данные заверения, так как задолженность не была отражена в бухгалтерской отчетности (дело № А40-79027/2022).
Что решили суды
АСГМ, 9-й ААС и Арбитражный суд Московского округа удовлетворили исковые требования «Главкрымвина» к «Ладоге-Инвест». Суды пришли к такому решению, установив нарушение заверений со стороны «Ладоги-Инвест» относительно финансового состояния «Винного дома Фотисаль».
В частности, суды установили, что в бухгалтерской отчетности «Винного дома Фотисаль» не была отражена задолженность перед «Экспресс Вин», что противоречило заверениям, данным «Ладогой-Инвест». При этом суды не приняли во внимание доводы «Ладоги-Инвест» о том, что «Главкрымвино», будучи равноправным участником фирмы с 2015 года, должно было знать о реальном финансовом положении «Винного дома Фотисаль». Также суды сделали вывод о взаимосвязанности всех лиц, кроме «Главкрымвина».
Презумпция осведомленности и уход от убытков
Спор по жалобе участника «Ладоги-Инвест» рассмотрела экономколлегия Верховного суда, которая отменила решения нижестоящих инстанций.
В первую очередь ВС сослался на осведомленность покупателя о параметрах сделки. «Если получатель заверений заведомо знает о ложности представленной информации, то он не вправе предъявлять к давшему заверения лицу какие-либо требования. В таком случае получатель заверений, очевидно, не полагается на предоставленную информацию и, следовательно, не имеет защищаемого законом интереса в минимизации собственных рисков», — подчеркнул ВС.
Поскольку «Главкрымвино» владело 50% долей с 2015 года, действует презумпция, что компания обладала информацией о деятельности «Винного дома Фотисаль», включая крупные поставки и задолженности. Кроме того, бухгалтерскую отчетность, о достоверности которой дала заверения фирма «Ладога-Инвест», подписывали оба участника сделки, подчеркнул ВС. Суды не имели оснований считать, что «Главкрымвино» не интересовалось ведением общего дела много лет, а истец не представил доказательств, что он лишь формально участвовал в общих собраниях и голосовал за утверждение бухгалтерской отчетности.
ВС отметил: подобные иски могут использоваться для обхода правил распределения убытков между участниками ООО. Вместо равного разделения потерь все убытки перекладываются на одного участника через механизм заверений.
Суд указал на необходимость оценить, действительно ли покупатель не знал о реальном финансовом состоянии компании и насколько добросовестно он действовал при выкупе доли. Это должен будет проверить АСГМ при новом рассмотрении спора.
Знаешь меньше, но спишь не крепче
Определение ВС продолжает развитие практики в теме корпоративных заверений. Так, в недавнем акте по делу «Трастфорекса» (№ А40-167835/2021) ВС указывал: корпоративные заверения — это инструмент распределения рисков наступления негативных последствий между продавцом и покупателем. «В новом определении коллегия добавила: если покупатель должен был знать о факте Х (например, если покупатель уже участник приобретаемого общества), то он не может брать с продавца заверения о том, что факта Х нет или он не наступит», — объясняет юрист коллегии адвокатов Денис Хлопцов.
Другими словами, в новом определении мы читаем продолжение мысли: заверение о факте есть инструмент «страхования» от риска. Если ты заведомо знаешь или должен был знать о наступлении «страхового случая», ты лишаешься права требования убытков или неустойки.
Эксперт называет позицию ВС абсолютно правильной и считает, что она позволит судам бороться с реализуемой через механизм заверений схемой Texas two-step, то есть с созданием «центра прибыли» и «центра убытков» внутри группы компаний. «В то же время новое определение дает сигнал всем, кто выкупает у партнеров доли в совместном бизнесе: обязательно проводите due diligence и берите заверения в отношении тех рисков, которые находятся вне вашего контроля и знания», — советует Хлопцов.
Похожее мнение высказывает и старший юрист Мария Винокурова. По словам эксперта, суды все чаще отказывают покупателям в удовлетворении исков, если недостоверность заверений можно было выявить при тщательном проведении юридической, финансовой и налоговой проверок. В качестве примера она приводит недавнее решение 13-го ААС по делу № А56-78649/2022. «Можно сказать, что подход «меньше знаешь, лучше спишь» на практике не работает. Это дело все больше убеждает покупателей и их консультантов в том, что им не стоит отказываться от проведения детального due diligence приобретаемого актива», — комментирует она.
Промежуточный исход спора прокомментировала партнер АБ Наталья Васильева, участник со стороны фирмы «Главкрымвино» — она представляла интересы истца на заседании Верховного суда. «Мы считаем, что в ВС мы дело выиграли, содержание определения оцениваем исключительно положительно. Оно содержит ряд очень важных выводов, полезных для развития института договорных заверений, подлежащих применению к иным спорам», — заявила она.
Так, экономколлегия не поддержала довод заявителя о том, что нарушение заверений не может приводить к уменьшению покупной цены по договору. ВС с этим не согласился. Как не поддержал суд и довод о том, что единственным последствием нарушения заверений может быть только расторжение договора. «Таким образом, Верховный суд не уничтожил институт договорных заверений, как это предлагал сделать наш оппонент, сведя всю ответственность за нарушение заверений только к расторжению договора. Контрагенту по договору купли-продажи акций или долей важно сохранить уже выстроенный им бизнес, спор заключался исключительно в размере покупной цены», — объясняет Васильева.
Винокурова также считает, что сложность рассмотрения таких дел в том, что суды не понимают, как экономически определить соразмерное уменьшение цены. «Не найдя в этом случае возможности сбалансировать интересы обеих сторон через корректный и справедливый расчет размера уменьшения покупной цены, Верховный суд выбирает идти по иному пути, а именно — определить, может ли вообще участник общества предъявлять требования по заверениям с учетом его презюмируемой осведомленности о действительном имущественном положении общества», — заключает эксперт.