Российские юридические вузы выпускают более 600 000 юристов в год – это примерно 11% от всех выпускников. Но кто из тех, у кого в дипломе стоит квалификация «юрист», может похвастаться действительно глубокими познаниями права? Качество образования и дисбаланс в соотношении теории и практики – не единственные, но наиболее частые претензии специалистов к юробразованию. Право.ru выяснило у юристов и преподавателей юридических вузов, что они думают о заочном образовании, магистерских программах и "затеоритезированности" вузов.
На конференции, организованной в прошлом году Федеральной палатой адвокатов, представители юридических вузов, юрфирм и бизнеса в один голос заявили о снижающемся качестве юробразования в России, жаловались на слишком большое число вузов, готовящих выпускников-юристов, и недостаток у них практических знаний. Но как повысить уровень образования для молодых специалистов?
Над этим вопросом задумываются не только преподаватели и эксперты, но и ведомства. Так, Минобрнауки предложило ограничить право получения высшего юридического образования в заочной форме в случае, если речь идет о первом дипломе – заочников в министерстве приравняли к плохообразованным юристам, хотя в числе тех, кто получал дипломы заочно, – и председатель Мосгорсуда Ольга Егорова, и полпред правительства РФ в высших судах Михаил Барщевский. Выпускники вузов приходят на работу и даже не могут составить документ, жалуются представители бизнеса, обвиняя образование в затеоретизированности; другие же призывают не превращать вуз в ПТУ. Право.ru поговорило с экспертами о том, как они оценивают инициативы по реформированию юробразования, каких специалистов готовят в филиалах и на магистерских программах и чего не хватает выпускникам вузов.
Очное или заочное?
Стандарт, предусматривающий, что студентов-юристов будут обучать только очно, уже подготовлен – во всяком случае, об этом заявил глава департамента госполитики в сфере образования министерства Александр Соболев. И хотя в ФПА с необходимостью перевода юристов на очное обучение категорически не согласны, инициативу по-прежнему обсуждают. Это не первая попытка улучшить качество образования через сокращение вузов и программ: в прошлом году министерство уже предлагало убрать преподавание юриспруденции из филиалов вузов, оставив его только в опорных университетах.
Предложение отменить заочку и сократить количество юрвузов отчасти оправданно, считает Александр Боломатов, партнёр юридической фирмы ЮСТ: в своё время, в 90-е годы, была острая нехватка специалистов, а сейчас юристов переизбыток – как и непрофессиональных вузов, у которых регулярно отбирают лицензии. Так что почему бы не избавиться от лишнего?
"В настоящее время чувствуется новый тренд на сокращение числа юристов, необходимых для экономики страны. Тем более что новые технологии в самое ближайшее время еще сильнее сократят число юристов, занятых на самых базовых юридических позициях", – подтверждает Александр Молотников, к. ю. н., доцент юридического факультета МГУ. – В этой связи было бы оправданным сокращение числа юридических факультетов. Разумно оставить по одному юридическому факультету на субъект федерации. За исключением ключевых российских городов вроде Москвы, Санкт-Петербурга или Екатеринбурга".
Дело не только в объективных потребностях экономики, но и в качестве образования. "Во-первых, во-вторых и в-третьих уровень полученного образования зависит от самого студента и только в четвертых – от преподавателей, вуза и где-то в шестых-восьмых – от формы обучения", – замечает Александр Латыев, партнёр группы правовых компаний "Интеллект-С", доцент, но тут же добавляет: "Статистическое же распределение иное: процент желающих учиться студентов-очников на порядок выше, чем аналогичных заочников. По этой причине заочное образование в подавляющем большинстве случаев – профанация. Недаром врачей заочно не учат. Полагаю, что и юристов тоже не должны. Правда, те, кто заочно получает второе высшее образование, – отдельный случай. Они лучше мотивированы к учёбе".
С такой позицией согласны далеко не все. Прямой корреляции здесь нет, уверен Сергей Савельев, партнёр юрфирмы "Некторов, Савельев и партнёры", куратор кафедры практической юриспруденции НИУ ВШЭ: есть и очень квалифицированные юристы-заочники, а есть и очное образование, которое в ряде вузов очень условно – студенты приходят только на сессии. Так что однозначно сказать ничего нельзя – так же, как и предложение Минобрнауки оставить преподавание юриспруденции только в опорных вузах не оправдано, уверен он: "Есть, например, филиал ВШЭ в Санкт-Петербурге и Нижнем Новгороде – лидеры регионального образовательного рынка, есть Вологодский филиал юракадемии. Если убирать филиалы из регионов, можно убить очень сильных игроков." Хотя вопрос качества преподавательского состава в филиалах вузов стоит остро: "Кто придёт работать в этот филиал. Если могут послать профессора или аспиранта, то скорее всего туда поедет аспирант," – замечает Сергей Пепеляев, управляющий партнёр юридической фирмы "Пепеляев Групп".
"Современная тенденция во всем мире – развитие дистанционного образования. У нас полно юристов, которые учатся дистанционно, ездят на сессии, я не думаю, что запрещать заочное образование было бы правильно, полагает Сергей Пепеляев. Другое дело, что юрист – это не только образование, но и воспитание, говорит Пепеляев и замечает: "Хотя сам я, конечно, счастлив, что закончил юридический факультет МГУ очно."
Бесспорно – качество образования зависит от человека, от того, насколько он умеет и хочет учиться, соглашаются юристы. Однако для работодателя то, какое именно образование получал выпускник, имеет значение. "Когда я смотрю на вопрос как работодатель – конечно, очная система заставляет учиться, меньше шансов, что студент-очник придёт, чего-то не зная. Хотя, конечно, это не более чем вопрос шансов," – признаётся Пепеляев
Добро и зло магистратуры
Не меньше вопросов вызывает болонская система применительно к юристам. Насколько квалифицированным будет тот, кто выбрал магистерскую программу по юриспруденции, будучи бакалавром в другой области? "Такой человек не может иметь базу. Другое дело, что он, возможно, и не хочет работать юристом – ему просто нужны дополнительные знания по юридической специальности. Но юристом работать я его не возьму", – говорит Сергей Пепеляев. В том, что магистерские программы без первичного профильного образования – безусловное зло, уверен и Александр Латыев. "Идея самой возможности таких программ, видимо, базируется на старинном англо-саксонском подходе, согласно которому бакалавриат – это некое базовое (причем гуманитарное) широкое общее образование, по итогам которого выпускник именуется бакалавром философии и только после этого двигается в специализации в магистратуре. У нас же бакалаврские программы все уже являются специализированными, и никакой юрист-бакалавр не сможет стать магистром-физиком и наоборот", – разъясняет он свою позицию. Есть у двухуровневой системы и другая проблема: фактически в программу бакалавриата сейчас засунули все то же, чему учили раньше специалистов, только с расчетом не на 5, а на 4 года обучения, замечает Латыев и делает вывод: сама по себе двухуровневая система не плоха, но она требует гораздо более внимательного построения программ. Сегодня они оставляют желать лучшего: материал для изучения стал намного сложнее и детальнее, чем 15–20 лет назад, количество учебных часов сократилось, а часть из них занята общеобразовательными предметами из курса средней школы.
Есть и те, кто смотрит на магистерские программы более оптимистично. Суть магистерской программы в подготовке профессионала в определенной области. Полагаю, что если человек имеет базовое образование и обладает реальным, а не липовым дипломом, он в состоянии постичь и теорию, и практику юриспруденции. При наличии желания со своей стороны, убеждён Александр Молотников. А Сергей Савельев полагает, что в 22 года человек уже достаточно взрослый и сознательный, чтобы решить, какая форма обучения для него предпочтительнее – так почему не выбрать магистратуру, которая если и не сделает из экономиста юриста, то определенно снабдит его знаниями в этой области, возможно, необходимыми ему в работе.
Однако именно с сознательностью у студентов часто и возникают проблемы. "Одной из проблем является то, что студенты до начала обучения не всегда понимают, чем хотят заниматься. Многие попадают на юридические факультеты не по собственному желанию, а под влиянием внешних факторов – мода, желание родителей. Поэтому и искреннего желания и стремления учиться у них нет. И юристами они и не становятся", – говорит Анна Грищенкова, партнёр адвокатского бюро КИАП.
Теория или практика?
"Без теории вы будете поденщиком, будете знать законодательство, а не право, и любое изменение законодательства поставит вас в тупик", – так говорит Сергей Пепеляев своим студентам, которые стремятся начать работать едва ли не с первого курса и жалуются на большой объём теории и недостаток практики. Задача вуза – дать теорию, а научить практическим вопросам – задача больше работодателя, уверен Пепеляев: "Выпускник с хорошей теоретической базой – даже если он не знает чего-то на практике – через полгода работы обгонит остальных". Сергей Савельев, в свою очередь, уверен, что настоящая наука – практикоориентирована. "Не знаю ни одного представителя вуза, который отрицал бы важность теории, но я не верю в науку без практики", – сказал он.
Хороший юрист – это тот, кто знает законы, а классный юрист – это человек, умеющий думать, напоминает Анна Грищенкова, по мнению которой у российских выпускников часто не хватает именно этого навыка. "Для этого важно не заучивать законы и правила, а пытаться применять их к ситуациям. По такому принципу учат в США и Германии. Студенты за время обучения получают огромное количество «учебных дел», которые они должны разрешить. Они постоянно пишут «решения» по таким делам, приобретая необходимые для практикующего юриста навыки анализа и письма". Не помешал бы будущим юристам и курс этики, уверена Грищенкова.
Похоже, что в вопросах теории и практики самое важное – найти баланс. Сделать это возможно через некое подобие ординатуры, как в медицинских вузах, считает Александр Латыев – но для этого придётся поменять всю систему, добавив в неё практический элемент и соответственно увеличив сроки обучения. Пока же к практикоориентированности движутся другими путями. В последние годы очень многие практикующие юристы стали преподавать в университетах, делать специальные курсы, для того, чтобы развивать у студентов практические навыки, делится Анна Грищенкова: "Арбитражная ассоциация в этом году проводит первый российский студенческий суд по онлайн-арбитражу (moot court). Поэтому наиболее активные и заинтересованные студенты получают возможность поучиться у профессионалов и заодно показать себя".
Чего не хватает выпускникам юрвузов
Выпускникам вузов не хватает не каких-то конкретных практических навыков, а профессиональной целеустремленности и ценностных ориентиров в выбранной юридической профессии, считает Ольга Бинда, советник президента ФПА РФ. Юристы-практики, тем не менее, указывают конкретные навыки, которых нет у сегодняшних выпускников: это навыки юридического письма, аргументирования, умение донести свою позицию, то есть так называемые soft skills. Не хватает также и умения применить норму к конкретной ситуации, замечает Сергей Савельев.
Ещё один пробел обозначил Сергей Пепеляев. "Работа в консалтинге – наполовину знания, наполовину сервис, в этом смысле мы от прачечных и парикмахерских ничем не отличаемся. Умение делать сервис – главное, чего не достаёт выпускникам. Когда им говорят, что они – сфера обслуживания, у них шок", – рассказал он. Однако донести до выпускника понимание роли юриста – скорее дело работодателя. "Первый курс, который мы читаем в компании – о взаимоотношениях с клиентом. А также о подготовке и ведении дела в суде – выпускник знает процесс, но не технологические вещи. Но это не задача вуза", – признаёт Пепеляев.
Новой экономике – новые юристы
Сегодня многие уже готовы сформулировать, в чём основная проблема российского юробразования. Она заключается в том, что мы продолжаем готовить юристов исходя из устаревших мерок и целей еще советского государства, уверен Александр Молотников. "Жизнь изменилась. Причем коренным образом. Современный юрист не может быть успешным без навыков проектной работы, глубокого понимания сути экономических процессов на макро- и микроуровне, практических навыков подготовки юридических документов. В результате многие выпускники юридических школ ведущих российских университетов с блеском готовы отстаивать позицию предпринимателя в Конституционном суде, однако теряются быстро сформулировать суть своих требований и желаний где-нибудь в Зюзинской межрайонной прокуратуре или составить деловое письмо", – говорит Молотников. При этом он уверен: практик не должен включаться в учебный процесс бездумно, а "должен четко понимать суть и принципы учебного процесса, пусть и сформированного по новым принципам".
Согласен с таким взглядом и Сергей Савельев. "Образование всегда консервативно и меняться не хочет – не только в России, но и везде в мире. Оно трудно адаптируется к новым условиям. Сейчас наше образование с его четким планированием отвечает запросам индустриальной экономики, которая осталась в прошлом. Мы уже живём в экономике знаний, в Германии 80% экономики – это услуги, и только 20% – производство, и шаблонная подготовка в таком обществе не нужна", – говорит Савельев. Будщее – за междисциплинарностью, уверен он. "Делая прогнозы, можно предположить, что скоро уже не будет того классического юриста, а будет специалист, сочетающий в себе квалификации юриста и менеджера, маркетолога, экономиста. Те, кто сегодня, обучаясь в магистратуре, выбирают вторую профессию, – возможно, именно они, а не мы все, делают сегодня правильный выбор". Положительный эффект междисциплинарности отметила и Евгения Крюкова, председатель Совета молодых ученых Юридического факультета МГУ. Если это какое-то междисциплинарное исследование, то такой симбиоз может быть только на пользу науки, уверена она: "Например, популярное направление – медицинское право – может перспективно развиваться только при взаимовыгодном отношении юриспруденции и медицины, и тут возможны только варианты двух высших образований или бакалавриата по одной профессии и магистратуры по другой".
Но пока, чтобы выбор в пользу междисциплинарности был удачным, российским юрвузам предстоит решить немало проблем. И одни из основных – бюрократические. "Высшая школа забюрократизирована донельзя. Основная деятельность преподавателя сегодня – это вовсе не ведение занятий, а написание планов и отчетов, которые превратились в самоцель, и, более того, каждый год делаются новые, так что написать раз и затем обкатывать учебную программу в течение нескольких лет у преподавателй также не получается", – сожалеет Александр Латыев. А его коллега из МГУ признаёт: основная проблема с образованием кроется в его недофинансировании. "Это невозможность эффективного финансирования проектов, осуществляемых в рамках университетов. Бюджетное законодательство чрезмерно жесткое и негибкое, а работающих механизмов по привлечению частных средств в систему образования так и не было создано", – констатирует он.
