Бурный спор в Мосгорсуде вызвало требование судьи не выкладывать адвокату в свой блог в Сети неисследованные доказательства с собственными комментариями. По мнению суда, их могут увидеть присяжные, а это запрещено и может быть расценено как препятствие осуществлению правосудия. Защитники предполагаемых убийц Анны Политковской возражали, ссылаясь на конституционное право на свободу слова.
Процесс в Мосгорсуде по делу об убийстве Анны Политковской переродился в сериал скандалов. Первая коллегия присяжных разбежалась (подробнее>>), адвокаты периодически пытаются отвести судью и прокурора (подробнее>>), выходят из дела (подробнее>>), заседания срываются (подробнее>>). Заседание в среду, 2 апреля, открыло новую скандальную страницу – личную страницу адвоката в соцсети.
– Не иначе как попыткой оказать незаконное воздействие на присяжных и на суд является размещение в сети Интернет не прессой, а участниками процесса комментариев относительно уголовного дела. Причем с использованием, скажем так, по меньшей мере того, что не исследовалось в суде, в своей интерпретации. С попыткой опорочить суд. Это является незаконной попыткой воздействия на суд, на присяжных, – начал заседание судья Павел Мелехин, обратившись к адвокату Джабраила Махмудова (следствие считает, что он вместе с братом Ибрагимом следил за журналисткой перед убийством) Мураду Мусаеву. Вероятно, имелась в виду часть 1 статьи 294 УК (воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования – до двух лет лишения свободы). Мусаев уже проходит подозреваемым по делу об оказании давления на присяжных по делу об убийстве Юрия Буданова подробнее>>.
– А вы не хотите запретить прессе освещать процесс? – поинтересовался Мусаев у председательствующего. И если бы это было сделано, судя по всему, адвокат был бы рад, поскольку уже не раз заявлял как раз в своих блогах, что журналисты пишут "необъективное не то", впрочем, не приводя конкретных примеров. Однако у судьи адвокат попросил конкретные цитаты, порочащие суд.
– Пожалуйста. "С учетом позиции суда, который активно препятствует представлению доказательств защитниками". Это незаконно, – зачитал и прокомментировал судья цитату из поста в блоге.
– Не надо пытаться мне угрожать, – стал возмущаться Мусаев. – Я буду писать, это мое право, это мое частное мнение как гражданина.
Судья сказал, что адвокат в данный момент является также участником процесса с присяжными и не имеет права таким образом на них влиять – через открытый блог в Facebook например (там у адвоката около 5000 подписчиков). Мусаев остался при своем мнении. Другие защитники поддержали коллегу. Адвокат Ибрагима Махмудова Сергей Бадамшин напомнил о 29-й статье Конституции (свобода мысли и слова). Но судья по-прежнему в жесткой форме не рекомендовал выкладывать в Сеть неисследованные доказательства.
Как только этот спор был закончен, начался другой, также касающийся присяжных заседателей: Мусаев попросил передать ему записки с вопросами, которые присяжные дают председательствующему. Однако суд это ходатайство отклонил как незаконное. Мусаев заявил, что это нарушает принцип гласности и открытости заседания. Но записки ему так и не дали – чтобы, например, не публиковал их с комментариями в блоге, заметили прокуроры.
Когда, наконец, после процессуальных моментов в зал пустили непосредственно самих заседателей, судья сказал им не принимать во внимание попадающиеся публикации с комментариями о процессе, неисследованные документы, критику действий председательствующего.
– Это все способ давления на вас, – сказал Мелехин. И начался допрос очередного свидетеля защиты – Рустама Мусостова. Его адвокаты привели непосредственно в заседание, в список для суда он включен не был.
Мусостов рассказал, что из подсудимых знаком с Лом-Али Гайтукаевым (чеченский криминальный авторитет, по версии следователей, принял заказ на убийство от пока не установленного лица и распределил роли в исполнении заказа между своими племянниками – братьями Махмудовыми – и двумя знакомыми сотрудниками МВД) и с Махмудовыми – Джабраилом, Ибрагимом и Рустамом (последний – предполагаемый киллер). Пятого подсудимого по делу, бывшего сотрудника ЦРУБОПа Сергея Хаджикурбанова (по версии следователей, он взял на себя управление над исполнением заказа после того, как Гайтукаев попал в тюрьму осенью 2006 года за покушение на украинского бизнесмена. Политковская была убита 7 октября 2007 года), он не знает.
Свидетель сказал, что он близкий друг Джабраила, вместе учились в Московском государственном социальном университете. Оттуда же знает и Ибрагима. Помнил и Рустама Махмудова – полным и коренастым (Мусаев попросил даже Рустама встать, что тот и сделал; защита настаивает, что киллер, заснятый камерой наблюдения, худой – это один из ключевых моментов процесса. Экспертиза в деле говорит, что камера удлиняет изображение, а свидетели обвинения говорили, что Рустам был раньше худее подробнее>>).
– На мой взгляд, Рустам такой и был в 2006 году, не знаю, не худее. Сейчас уставший, обросший бородой, – улыбнулся Мусостов. Про Ибрагима свидетель сказал, что тот "парень рассеянный был, засыпал на лекциях, его не раз отчисляли" (тем самым давая понять, что Ибрагим был не способен сконцентрироваться и следить за журналисткой, на чем настаивают следователи).
Летом и осенью 2006 года на темно-зеленой "четверке" (на ней подъезжал к подъезду киллер, машину выдал следствию Ибрагим) свидетель братьев не видел, однако знал, что она у них была и постоянно ломалась.
– Такая, не новенькая была, старенькая уже, – пояснил Мусостов.
Мусаев начал демонстрировать записи с камеры наблюдения перед подъездом Политковской от 7 октября 2006 года, на которых был виден предполагаемый киллер, который от камеры прятался под бейсболкой, лицо не показывал. Однако адвокат внезапно прервал показ, заявив, что картинка "растянулась" через проектор и стала "полнить". Судья попросил не допускать подобных реплик перед присяжными.
– Достаточно было просто показать картинку на ноутбуке (с которого идет изображение. Там, по словам Мусаева, все верно), а не порочить суд. Никто здесь ничего не менял, – отметил судья. Однако присяжных все же пришлось вывести – адвокаты попросили настроить аппаратуру.
– Насколько этот человек похож на Рустама Махмудова? – обратился Мусаев к свидетелю после перерыва. Тот заявил, что таким худым его никогда не видел.
Прокурор Мария Семененко попросила свидетеля определить по записи рост человека.
– Довольно худой. Метр восемьдесят, – сказал свидетель (эксперты определили, что рост киллера на данной записи был 167 см подробнее>>). Мусаев начал показывать запись с телефона Джабраила, где братья кидаются друг в друга глиной летом 2007 года. Там Рустам был с животом. И свидетель снова сказал, что тот всегда был с животом. Прокурор опросила свидетеля по другой записи, на ней киллер шел по другой стороне улицы – там был полный человек небольшого роста. Свидетель назвал его худым и определил его рост также выше среднего. На других кадрах, где киллер вскрывал подъезд, он был "высокий и плотный", по определению свидетеля. Допрос закончился.
Присяжных отпустили, и судья начал выяснять дальнейшие планы защиты – все свидетели были судом вызваны телеграммами, многие не явились. Мусаев заявил, что есть еще шесть свидетелей, часть из них "летят из других регионов", но когда они будут и кто это, говорить отказался.
– Ждать, когда кто-то прилетит куда-то, я не могу себе позволить, – сказал председательствующий. – Несколько заседаний было сорвано. Давайте сконцентрируемся и, не затягивая, все закончим. Вы говорите: есть ряд свидетелей, но мы не знаем, прилетят они или не прилетят. У нас есть рабочее время, есть неисследованные доказательства. Уже три недели мы слушаем защиту. В понедельник, если свидетелей не будет, пусть подсудимые готовятся давать показания.
– Предлагаю сразу назначить на понедельник, в четверг никто не сможет прилететь физически, – начал спорить Мусаев, но суд отказался пропускать рабочий день. Начался скандал.
– А почему тогда суд не состоялся в понедельник на этой неделе? – спросил адвокат.
– Суд не обязан отчитываться, – парировал прокурор Борис Локтионов. Судья повторил его слова.
– А, цитата, – съерничал Мусаев. Прокурор также его передразнил. Начались взаимные оскорбления: "клоун", "попугай". Подключились подсудимые.
– Почему вы не обеспечиваете нам явку свидетелей? – кричал Ибрагим. – Как мы можем тогда?
Когда все угомонились, Мусаев стал заявлять ходатайства о приводе нескольких свидетелей, по которым не были указаны уважительные причины неявки. А также обеспечить явку Дмитрия Павлюченкова (начальник 4-го отдела ОПУ ГУВД Москвы, уже осужден на 11 лет за соучастие в убийстве журналистки – признал, что по требованию Гайтукаева подключил своих сотрудников за деньги следить за журналисткой) в связи с возникшими вопросами после второго закрытого допроса его подчиненного Олега Шошина (допрос состоялся во вторник, 1 апреля). Адвокат добавил, что налицо неравенство прав сторон, ведь у гособвинения преимущество в виде "аппарата принуждения явки". Коллеги его поддержали.
– Суд оказал содействие стороне защиты по вызову свидетелей и выслал телеграммы. То, что они не дошли до адресатов, ничьей вины нет. У нас нет аппарата принуждения. Кроме того, интересно, почему, например, вызванный телеграммой свидетель Асланбек Мусостов не дает показания, а сидит в зале суда. Дает же показания его родственник Рустам, не заявленный ранее. Создается впечатление, что свидетели, приходящие по вызову, отправляются куда-то защитой. Хотелось бы исключить казус, связанный с подобным манипулированием. Оснований для осуществления привода нет, а также и для повторного допроса, – возразила гособвинитель Семененко. Суд отказал в ходатайствах защиты.
– Когда был вызов свидетеля, но он не явился, обеспечивается привод! Суд переиначивает норму закона! Мы манипуляциями со свидетелями не занимаемся. У меня возражения на действия председательствующего! – стал спорить Мусаев.
Адвокат Сергея Хаджикурбанова Алексей Михальчик присоединился к возражениям и сказал, что в прошлый процесс без каких бы то ни было причин был именно осуществлен привод свидетеля Дмитрия Грачева (водитель Хаджикурбанова). Прокурор стала отвечать на замечания адвокатов.
– Постоянные высказывания Мусаева при присяжных о том, что происходит профанация. Как это понимать? "Туфтой", извините, называют наши доказательства (видимо, цитата из закрытого заседания. – "Право.Ru")? Они допущены к исследованию. Порочить их не позволено. Каждый раз после того, как кто-то из защиты будет порочить наши доказательства, мы будем делать заявление, – сказала Семененко. И пояснила, что во время вторничного допроса бывшего сотрудника Павлюченкова – Олега Шошина – адвокаты говорили, что оглашенные сведения "порочат" Рустама Махмудова. А речь шла об истории 2004 года, когда Шошин, по его словам, по заданию Павлюченкова должен был подвезти двух чеченцев. Одним из них был Рустам Махмудов, второго звали Мовсар Исаев. Оба были вооружены. Ехали на задание. В результате так и не озвученных действий машина Шошина оказалась прострелена.
– И именно этими показаниями подтверждаются слова Шошина о том, что он отказался впоследствии сам передавать "объект", за которым следил вместе с коллегами в 2006 году [Политковскую], чеченцам [братьям Махмудовым] по просьбе Павлюченкова (об этом рассказывал еще и заместитель Павлюченкова подробнее>>) – был конфликт, – добавила прокурор.
– Мы бы не возражали против действий, если бы нам позволено было доказать, что Шошин лжет. Кроме того, это все [сказанное] искаженный пересказ показаний Шошина. Что это, если не профанация? Я туфтой называл только туфту, а профанацию – профанацией, – сказал Мусаев. Заседание продолжится в четверг, 3 апреля.
