Двое риелторов убили клиента из-за того, что переселение его из одного жилья в другое оказалось не очень рентабельным проектом, считает обвинение. Прямых улик нет, показания свидетелей не устанавливают фактических обстоятельств дела, а признательные показания на предварительном следствии сделаны под давлением, парировала защита. Суд оправдал обоих подсудимых.
В марте у студентов-юристов старших курсов МГУ им. Ломоносова и МГЮА им. Кутафина была возможность попробовать себя в роли прокуроров и адвокатов в уголовном процессе. На кафедре уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ состоялась деловая игра — рассматривалось уголовное дело “черных риелторов", обвиняемых в убийстве по пп. "ж, з" ч.2 ст.105 УК РФ (умышленное причинение смерти группой лиц по предварительному сговору, из корыстных побуждений).
Судьям, в роли которых выступили аспирант МГУ Татьяна Мусиенко (в центре на фото), пятикурсники из МГУ Дарья Розенберг и МГЮА Максим Хохряков, прокуроры представили версию, по которой в конце августа – начале сентября 2009 года Сергей Комаров и Мария Лужина совершили убийство Ивана Никонова. Они нанесли ему множественные удары, предположительно топором, в область грудной клетки и шеи, а также неким "острым колющим предметом в область тела". Потом Комаров и Лужина спрятали труп в лесу, забросав его ветками от деревьев. Пенсионер Никонов, как считали следствие и обвинение (в роли прокуроров выступали Вадим Коломников с 5 курса и пятикурсница из МГЮА Маргарита Губарева) был убит потому, что Комаров и Лужина продали его квартиру, но не захотели выполнять обязательства приобрести для него другое жилье и выплатить разницу.
Показания свидетелей обвинения
Из свидетелей первой в суде была допрошена свидетельница Валерия Харченко, обнаружившая в лесу труп Никонова и заявившая об этом в полицию. По ее словам, за пару минут до этого она видела мужчину средних лет, роста выше среднего. Кроме него в непосредственной близости от трупа, добавила Харченко, никого не было.
- Насколько аккуратно были уложены ветки? — спросил прокурор, но судья сняла этот вопрос: наводящий. Позднее, кстати, она поступила так еще в нескольких случаях. Вопросы защиты по большей части претензий у председательствующей не вызывали.
Второй была допрошена Валерия Сорокина, у которой были дела с Лужиной. По словам Сорокиной, риелтор "поила и кормила" ее, а "затем, в июне 2009 года, предъявила счет". Расплатиться было нечем, рассказывала свидетельница, и ей пришлось написать доверенность на продажу квартиры на неизвестного мужчину, имя которого указала Лужина. Вскоре ее переселили в частный дом, в котором она теперь и проживает.
С Никоновым Сорокина познакомилась в середине июля — его к ней подселили. По словам Сорокиной, Никонов рассказал ей, что его вынудили подписать доверенность на Комарова, пообещав продать или обменять его квартиру на другое жилье, да еще и доплатить. А деньги Никонову требовались, так как незадолго до этого постоялец избил его за то, что пенсионер не мог "расплатиться за еду", которую ему приносили в течение месяца.
Спустя неделю состояние здоровья Никонова резко ухудшилось. Это, по мнению Сорокиной, было "связано с употреблением пищи, привезенной Лужиной". А в конце августа Никонову стало еще хуже, приехали Комаров и Лужина и увезли его в неизвестном направлении. Больше свидетельница убитого не видела.
Показания подсудимых и свидетелей защиты
На предварительном следствии Комаров, еще в качестве подозреваемого, признался, что убил Никонова. Потом, став обвиняемым, изменил показания — рассказал, что и Лужина тоже участвовала в убийстве. А на суде отказался от всех этих слов, заявил, что Никонов умер своей смертью, а он испугался и оставил труп в лесу.
Главным доказательством вины Комарова было заключение медэкспертизы, в котором указывалось, что на его ботинках была обнаружена кровь убитого. Подсудимый про нее говорил так: приехал проведать Никонова, тот чувствовал себя плохо, упал, ударился, и я, помогая ему подняться на ноги, наступил в кровь.
Лужину обвиняли на основании признательных показаний Комарова, но она категорически настаивала на своей непричастности к смерти Новикова. По ее словам, они с Комаровым повезли пенсионера к врачам, а в лесу они оказались потом, что ее коллега велел водителю остановить там машину — сказал, что знает дорогу, и до больницы "будет ближе дойти, чем ехать в объезд на машине". Однако Лужина отказалась. По ее словам, она была в обуви на каблуках, а потому не могла идти по тропинке в лесу и помогать нести Никонова. Она сказала об этом Комарову, ушла на дорогу, поймала машину и вернулась в офис.
Ее слова подтвердил свидетель Святослав Першенков. Он был клиентом Лужиной — купил с ее помощью дом в близлежащем коттеджном поселке. Свидетель дал показания, что действительно в указанное время проезжал мимо данного места, увидел на дороге Лужину и решил подвезти ее. Она была взволнована, и свидетель, по его словам, предположил для себя, что она опаздывает на работу, но никаких вопросов не задавал. Довез он подсудимую до ее офиса.
Нашла защита и того водителя, который довез Лужину, Комарова и Никонова до леса рядом с больницей, — Игоря Прокопенко. На предварительном следствии его не допрашивали, но судья удовлетворила ходатайство о его вызове непосредственно в суд.
Прокопенко рассказал, что его машину остановила на дороге женщина и предложила "большие деньги" (2 000 руб.), чтобы отвезти ее и еще двух людей до ближайшей больницы. Затем, по словам свидетеля, мужчина средних лет помог сесть в машину пожилому, так как тот самостоятельно сделать этого не мог. Затем, в середине пути, более молодой мужчина попросил остановить машину, и все трое вышли. Остановка была у лесопосадки и, по словам водителя, больницы в пешей доступности от места остановки не было.
Прения. Позиция обвинения
Во время прений обвинение попыталось доказать судьям, что Комарову, который отказался от своих показаний на предварительном следствии, верить не надо. "Изначально в своих показаниях в качестве подозреваемого [он] точно описал всю структуру совершенного преступления, указывая временные параметры, а также точную последовательность действий. Так описать преступление может либо непосредственно совершившее его лицо, либо патологический обманщик, — отметил обвинитель. А то, почему Комаров, став обвиняемым, попытался свалить вину на Лужину, прокурор объяснил так: "В страхе быть наказанным за совершенное деяние изменил свои показания, указывая на совершение преступления Лужиной".
Объяснения Комарова по поводу того, откуда на его ботинке взялась кровь Никонова, обвинению убедительными не показались. "Кровь на ботинки могла попасть только посредством совершения преступления, когда подсудимый наносил удары, предположительно, топором, — говорил прокурор. — А когда он скрывал следы преступления в лесу еловыми ветками, то не заметил пятен крови на ботинке".
Роли у Лужиной и Комарова, по мнению обвинения, были распределены заранее. Лужина нашла Никонова, обеспечила его временным жильем, а после того как "однушка" пенсионера была продана за 1 млн руб., получила свои сто тысяч. Комаров же должен был найти новое жилье подешевле и на этом заработать — с учетом выплаты денег Никонову.
Однако, говорил прокурор, когда Комаров понял, что "коммерчески выгодных" вариантов обеспечения жильем Никонова нет, а состояние его здоровья ухудшилось, он с Лужиной решили убить пенсионера. По словам гособвинителя, их вина полностью доказана, а осудить их следовало бы на двадцать и 15 лет лишения свободы.
Позиция защиты
Адвокаты Лужиной и Комарова в прениях акцентировали внимание на то, что все улики против их доверителей являются косвенными и не доказывают вину подсудимых, а показаний свидетелей для доказательства вины недостаточно. "Уважаемый суд! Прошу критически отнестись к показаниям свидетелей, ведь они не устанавливают никаких фактических обстоятельств дела", — говорил Дмитрий Сарычев, один из защитников Лужиной.
А его коллега Кирилл Обидин говорил о том, что Лужина и до, и после встречи с Никоновым была в одной и той же одежде без каких-либо следов грязи или крови, что говорит о невозможности убийства пенсионера колющими предметами. А адвокат Комарова Людмила Вжещ сделала акцент на том, что орудие преступления так и не было найдено. "А ведь это важнейшее вещественное доказательство! — говорила она. — Экспертное заключение и показания эксперта утверждают, что смерть Никонова вызвана ударами тупым предметом: топором или лопатой. В барсетке или дамской сумочке они явно не поместятся".
Кровь Никонова на обуви Комарова, по мнению защиты, появилась совсем не тогда, когда пенсионера убивали в лесу. "Она была и на сиденье такси, — напомнил адвокат Комарова. — Что это подтверждает? То, что кровь у Никонова текла еще до того, как таксист высадил [пассажиров] в указанном месте. Мой подзащитный помогал одеваться Никонову, чтобы поехать в поликлинику. Случайно задел рану на левом виске, которая была у Никонова. Потекла кровь. Попала на руки к подзащитному Комарову, попала на пол. В эту кровь случайно вступил мой подзащитный".
О ране на виске Никонова говорила во время судебного следствия и одна из свидетельниц. "Ему было плохо задолго до его смерти, на левом виске у него была рана, он еле ходил, плохо себя чувствовал, при этом отказывался от оказания ему медицинской помощи, которую предлагал мой подзащитный, — напоминал адвокат Комарова. При этом он особо обратил внимание суда на то, что, согласно свидетельским показаниям, у Никонова был долг перед неким человеком, пытавшимся заставить пенсионера продать квартиру. "Этот долг Никонов так и не отдал, что могло послужить основанием для постоянных угроз, для применения насилия, шантажа со стороны лица, которому Никонов был должен", — говорил адвокат.
На фото за столом: Алексей Захарян (3-й курс МГУ) – подсудимый и Людмила Вжещ (3-й курс МГУ) – его защитник.
Что касается давления на Комарова со стороны следователей, то, по словам адвоката, после задержания его клиенту предлагали признаться в умышленном причинении смерти Никонову, говорили, что суд не поверит ему и осудит на длительный срок. "А активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления является обстоятельством, которое смягчит уголовную ответственность, которое уменьшит срок тюремного заключения, — излагала защитница Комарова аргументацию сотрудников следственных органов. — Поэтому мой подзащитный был вынужден менять свои показания".
- А вы заявляли о давлении в период предварительного следствия? — спросила судья. Ответ был отрицательным.
Адвокаты просили оправдать их доверителей. "Свидетельские показания не могут пролить свет на то, что же произошло после того, как таксист высадил Комарова, Лужину и Никонова около леса. Единственное, к чему мы можем прийти исходя из этих показаний, так это то, что между Никоновым и Комаровым не было никаких конфликтных ситуаций, — говорила Арина Скребкова, вторая защитница Комарова. — Никто из свидетелей не может сказать, что точно произошло. Согласно показаниям моего подзащитного, Никонов умер. Комаров и Лужина испугались обвинений из-за деятельности, которой они занимаются. Решили уехать домой. Что случилось с Никоновым дальше, — тайна, покрытая мраком. Но это не значит, что из-за такой неизвестности нужно обвинять лиц, которые общались с Никоновым, возможно, в день его смерти".
Суд в результате вынес оправдательный приговор обоим обвиняемым. При реальном рассмотрении этого дела исход был иным. В 2009 году Комарова приговорили к 15 годам заключения, а Лужину оправдали.
Работу студентов оценивали судья в отставке, к.ю.н. Игорь Шереметьев (на фото справа) и и.о. завкафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юрфака МГУ Леонид Головко (в центре во втором ряду). Шереметьев заявил, что выступление защитников Комарова были особенно убедительными.
На фото слева направо: Дмитрий Сарычев и Кирилл Обидин (МГЮА), Анастасия Яремчук (МГЮА), Иван Рыжов (МГЮА), Сергей Семченко (МГУ), Людмила Вжец (МГУ), Вадим Коломников (МГУ), Алексей Захарян (МГУ), Нэфисет Пшиканокова (МГУ), Маргарита Губарева (МГЮА).
