Конституционный суд рассмотрел дело о соответствии Основному закону ч. 1 ст. 237 УПК. Практика ее применения сложилась таким образом, что позволяет суду вернуть дело прокурору, если в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона. Однако при этом само обвинение не может быть переквалифицировано на более тяжкое. Жертвы преступников, сами судьи и обвинители считают, что такого ограничения не должно существовать.
Гражданин Узбекистана Баходир Гадаев два года назад работал мясником в продуктовом магазине Санкт-Петербурга, где однажды продавщица обвинила его в недостаче. В конфликт вмешался ее муж – сотрудник частного охранного предприятия, который в пылу выяснения отношений выхватил свой газовый пистолет и несколько раз выстрелил в Гадаева с расстояния вытянутой руки. Тот получил тяжкие телесные повреждения и лишился правого глаза, а охранник был осужден на три года тюрьмы. По мнению адвоката Гадаева — Валерьяна Асландзия — это недостаточный срок, ведь восемь выстрелов в упор нужно квалифицировать как покушение на убийство, а не причинение тяжких телесных повреждений. Асландзия ходатайствовал о замене статьи на более суровую, но ему отказали, сославшись на принцип, по которому обвинение нельзя переквалифицировать на более жесткое.
Похожая история случилась в Курганской области, куда поступило резонансное уголовное дело в отношении пяти сотрудников фармацевтической компании "Сотекс". Они обвинялись в том, что перепутали ампулы для двух сильнодействующих препаратов, в результате чего два человека погибли, еще более 20 оказались в реанимации. Действия обвиняемых были квалифицированы следствием по ст. 238 УК (выполнение работ или оказание услуг, не отвечающее требованиям безопасности жизни или здоровья потребителей, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц; предусматривает до 10 лет лишения свободы). Расследование было завершено в 2011 году, однако прокуратура Мособласти вернула дело на доследование, указав, что требуется переквалификация обвинения на более мягкие ст. 109 УК (причинение смерти по неосторожности) и ст. 118 УК (причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности). Курганский суд счел, что обвинение следует утяжелить, однако коллегия уже областного суда посчитала, что делать этого она не вправе — виной тому все те же положения ч. 1 ст. 237 УПК.
Их конституционность как раз и ставят под сомнение Гадаев с адвокатом и Курганский облсуд в своем запросе. Заявители полагают, что оспариваемая норма нарушает конституционные права потерпевших, не отвечает требованиям справедливости и соразмерности, исключает постановление законного, обоснованного и справедливого приговора.
На сегодняшнем заседании в Конституционном суде из Кургана никого не было, зато присутствовали Гадаев с адвокатом, который еще раз вкратце напомнил обстоятельства дела: про произведенные в его подзащитного выстрелы – пусть и из травматики, но почти в упор, в то время как сам Гадаев никакого повода для этого не давал, да и конфликт на тот момент уже был исчерпан, утверждал Асландзия. С тем, что в сложившейся практике необходимо что-то менять, был согласен и судья Верховного суда Александр Червоткин, и советник генпрокурора Татьяна Васильева.
Червоткин заметил, что хотя УПК не содержит какого-либо запрета на возвращение дела из суда прокурору, сделанное недавно ВС РФ обобщение практики показало, что разные суды по-разному трактуют положения ч. 1 ст. 237 УПК. Одни придерживаются мнения, что ни в коем случае не могут возвращать дело обвинению, если это повлечет ухудшение положение обвиняемого. Другие суды делают это, но лишь при ходатайстве потерпевшего или гособвинения — и эту практику Червоткин считает верной. Есть и суды, которые принимают такие решения самостоятельно. В любом случае, был уверен судья ВС, от Конституционного суда требуется какое-то решение этого вопроса, которое "окажет решающее значение на судебную практику".
Васильева была с ним согласна практически во всем, только вот не была уверена, стоит ли ставить возможность переквалификации обвинения в зависимость от ходатайства потерпевшего. "Его мнение может быть субъективным", — назвала Васильева основной минус предложенной Червоткиным схемы. При этом и она была уверена в том, "назрела необходимость принять дополнительные меры, чтобы более эффективно гарантировать все права участников уголовного производства, а особенно – жертв преступлений".
И лишь один Александр Саломаткин из Совета Федерации не увидел проблемы в сложившейся практике. По его словам, верхняя палата парламента "не ставит под сомнение оспариваемую норму", ведь она не исключает полномочий суда возвратить дело прокурору, если обнаружит нарушение норм закона.
