Составы преступлений, которые, как правило, вменяются топ-менеджерам — мошенничество, присвоение, растрата, неправомерные действия при банкротстве, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп и другие, предусматривают в качестве обязательного признака субъективной стороны совершение преступления с прямым или косвенным умыслом.
Следовательно, теоретически в обвинительном заключении по уголовному делу должны быть отражены соответствующие доказательства вины обвиняемого.
На практике в обвинительном заключении в числе доказательств обвинения защитники зачастую обнаруживают доказательства защиты и не находят там ни одного доказательства, которое прямо или косвенно свидетельствовало бы о наличии вины обвиняемого в инкриминируемом деянии.
Суды, оценивая доказательства обвинения в части вины обвиняемого, также зачастую формально подходят к данному вопросу и, установив обязательные признаки объективной стороны преступления, констатируют виновность.
Типичный пример вывода, касающегося вины, из судебной практики: «В обоснование своих выводов о виновности Л. в присвоении вверенного ему имущества в объеме, указанном в описательно-мотивировочной части приговора, суд сослался на показания потерпевшего, показания свидетелей, а также письменные материалы дела и вещественные доказательства». В данном случае к числу вещественных доказательств относилось собственно заявление потерпевшего — соучредителя общества с ограниченной ответственностью, учредительные документы общества, спорные договоры, на основании которых произошло перечисление денежных средств, документы по учету кассовых операций (апелляционный приговор Свердловского областного суда от 12.03.2020 по делу №22-62/2020). Особенность данного дела, несмотря на типичный вывод о вине, состоит в том, что суд первой инстанции признал обвиняемого виновным в совершении присвоения; апелляционный суд оправдал осужденного за отсутствием состава преступления, в частности за недоказанностью вины.
В другом примере в обвинительном заключении указано: «В период с апреля 2013 года по декабрь 2013 года, но не позднее 31 декабря 2013 года, точное время не установлено, в неустановленном месте у И. и неустановленных лиц, достоверно знающих об отсутствии экономической целесообразности в отчуждении имущества, принадлежащего обществу с ограниченной ответственностью на праве собственности, возник преступный умысел, направленный на систематическое совершение тяжких корыстных преступлений — хищения путем присвоения денежных средств в особо крупном размере».
Из данной формулировки следует, что применительно к вине обвиняемых правоохранительные органы должны были добыть доказательства того, что И. был достоверно осведомлен об отсутствии экономической целесообразности; что у него возник преступный умысел и имелась корыстная цель.
Доказательствами обвинения в данном случае также выступили: заявление потерпевшего, показания свидетелей общего характера, заключение судебной финансовой экспертизы, учредительные документы общества, договоры, документы по учету кассовых операций. Однако ни одно из этих доказательств не могло подтвердить заведомую осведомленность И. в отсутствии экономической целесообразности в совершении сделки и позволить адекватно отграничить противоправное заключение спорного договора от обычного хозяйственного риска, с которым так или иначе связана любая предпринимательская деятельность.
Тем не менее суды признали И. виновным в совершении преступления и установили наличие умысла.
Таким образом, основной особенностью доказывания вины руководителя организации следует признать поверхностный подход к данному вопросу как со стороны правоохранительных органов, так и со стороны судов.
На практике это означает, что защита должна приложить максимум усилий для поиска и приобщения к материалам уголовного дела доказательств обратного — отсутствия вины.
С этой целью защитники могут опираться на положения Постановления Пленума Высшего арбитражного суда РФ от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица», которыми закреплены презумпции недобросовестности и неразумности действий директора организации.
Как следует из Постановления Пленума ВАС РФ, действия директора будут считаться недобросовестными, если директор действовал при наличии конфликта интересов между своими собственными и интересами организации, скрывал информацию о совершенной сделке, не получил предусмотренного законом и уставом общества одобрения, уклонялся от передачи документов обществу после прекращения его полномочий, не проявил должной осмотрительности и допустил хозяйственное взаимодействие с фирмой-однодневкой. Неразумными действия директора будут считаться тогда, когда он принял решение без учета известной ему информации, имеющей значение в данной ситуации, не получил достаточную и необходимую информацию, обычную для деловой практики при сходных обстоятельствах, пренебрег процессом внутреннего согласования документов, предусмотренным в организации.
Безусловно, уголовное право не содержит такого понятия как добросовестность и разумность действий руководителя организации, а опирается на понятие вины.
Вместе с тем добросовестное и разумное осуществление своих полномочий исключают осознание лицом общественной опасности своих действий и желание наступления общественно опасных последствий. Поэтому, собирая и представляя в материалы уголовного дела доказательства, опровергающие данные презумпции, можно создать необходимую совокупность доказательств отсутствия вины в уголовном процессе, а приведенные в Постановлении Пленума ВАС РФ презумпции использовать как некую дорожную карту.