Ответчикам зачастую выгодно скрывать от арбитражного управляющего и кредиторов сведения и документы о сделках должника. Особенно это касается ситуации, когда такая информация скрывается самим должником, а в материалах дела нет сведений, полученных от не заинтересованных в исходе дела третьих лиц.
Предмет спора, как правило, касается сделок с имуществом, стоимость которого значительно превосходит 100 000 руб. — максимальный размер судебного штрафа согласно Арбитражному процессуальному кодексу. А потому очевидно, что имеющийся инструментарий не выглядит эффективным способом принудительного исполнения судебных актов об истребовании доказательств.
В судебной практике не сложилось единого подхода к вопросу присуждения астрента за неисполнение определений об истребовании доказательств. Применение астрента в делах о банкротстве конкурирует с нормами о взыскании судебного штрафа и другими мерами процессуального понуждения. В одних случаях суды присуждают астрент в пользу конкурсной массы за неисполнение судебного акта, в других — отказывают.
Общие замечания о применении астрента
Основание для взыскания астрента — ст. 308.3 ГК, согласно которой в случае неисполнения должником обязательства кредитор вправе требовать по суду исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено законом или договором.
П. 1 ст. 308.3 ГК Верховный суд толкует как специальную норму по отношению к ч. 4 ст. 174 АПК (определение от 12 октября 2021 года № 308-ЭС21-11633). Несомненно, толкование норм об астренте расширило сферу их применения.
Астрент, как средство мотивации обязанного лица к исполнению судебного акта, носит скорее стимулирующий и отчасти штрафной характер, нежели компенсаторный, и выполняет в рассматриваемом сценарии преимущественно публично-правовую функцию. Такая позиция представлена в определении Верховного суда от 5 июня 2018 года № 305-ЭС15-9591: «Судебная неустойка, в отличие от классической неустойки, несет в себе публично-правовую составляющую, поскольку она выступает мерой ответственности на случай неисполнения судебного акта».
Изначально применение астрента ограничивалось спорами о понуждении к исполнению в натуре обязательств. Одним из ярких примеров присуждения астрента стало дело НАО «Царьград медиа» против Google (№ А40-155367/2020) о разблокировке канала «Царьград» на ютубе. Суды обязали ответчика разблокировать аккаунт истца, а при неисполнении судебного решения — уплатить судебную неустойку в размере 100 000 руб. за каждый день неисполнения с еженедельным увеличением суммы начисляемой судебной неустойки в два раза за последующие недели неисполнения.
Получила распространение практика о взыскании астрента и в корпоративных спорах: о передаче документов единоличным исполнительным органом (определение ВС от 15 сентября 2022 года № 305-ЭС22-16533), о предоставлении участнику информации о деятельности общества (постановления АС Уральского округа от 5 ноября 2020 по делу № А76-31393/2016, от 15 июня 2021 по делу № А60-20367/2020).
О возможности применения астрента в спорах об охране окружающей среды указано в обзоре судебной практики по вопросам применения законодательства об охране окружающей среды (утвержден Президиумом ВС 24 июня 2022 года). А Постановлением Пленума ВС от 08.11.2022 № 31 допускается также в спорах со страховыми организациями, когда рассматриваются требования потерпевшего о понуждении страховщика оплатить стоимость восстановительного ремонта автомобиля (п. 56 «О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств»).
Приведенные примеры свидетельствуют о расширении сферы действия астрента, который зарекомендовал себя в качестве эффективного механизма для побуждения участников споров, в том числе публичных органов, к исполнению судебных актов.
Первое применение астрента в делах о банкротстве
Вопрос о возможности применения астрента как механизма стимулирования экс-руководителей несостоятельных организаций исполнить обязанность, установленную ст. 126 закона «О банкротстве», долгое время не имел однозначного ответа в судебной практике.
Однако в 2017 году Верховный суд указал, что отношения по передаче документов относятся к гражданско-правовым, а следовательно, за их неисполнение подлежит взысканию астрент. Поскольку бывший директор обязан действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно, за неисполнение обязанности может присуждаться астрент (определение ВС от 11 июля 2017 года № 307-ЭС16-21419).
В деле о банкротстве «РСУ-103» (№ А56-42909/2014) Верховный суд указал: допустимо присуждать астрент в пользу конкурсной массы на случай неисполнения определения об обязании бывшего руководителя передать документы. Мотивы суда сводились к выводам о применении к спорным правоотношениям ст. 308.3 ГК и отсутствию каких-либо ограничений для применения астрента к спорным отношениям. Также суд отметил, что возможность привлечь бывшего руководителя к субсидиарной ответственности — это не основание для отказа в присуждении судебной неустойки, так как астрент не освобождает от исполнения основного обязательства и, как следствие, от применения мер ответственности.
Можно констатировать, что в делах о банкротстве юридических лиц астрент достаточно часто присуждается в спорах о включении имущества в конкурсную массу и о признании недействительными сделок с имуществом должника.
Астрент в спорах о признании недействительными сделок в рамках банкротства физлиц
Финансовые управляющие обращаются с требованиями о взыскании астрента за непредоставление документов и препятствование в доступе к имуществу, возвращенному в конкурсную массу. Так, Арбитражный суд Московского округа в постановлении от 15 февраля 2022 по делу № А40-188742/2018 указал на взыскание судебной неустойки с Управления Росреестра по Московской области за неисполнение определения об истребовании доказательств.
В спорах о предоставлении доступа к возвращенному в конкурсную массу имуществу суды также поддерживают позицию о допустимости присуждения астрента (к примеру, постановления 9-го ААС от 14 февраля 2023 года и АС Московского округа от 15 мая 2023 года по делу № А40-58566/2018). Суды взыскивают судебную неустойку, когда ответчик не исполняет акт о передаче финансовому управляющему имущества (постановление АС Московского округа от 22 июня 2021 года по делу № А40-253383/2016).
Однако имеется и судебная практика об отказе в присуждении астрента, когда контрагенты должника не предоставляют документы. Например, в постановлении Арбитражного суда Московского округа от 18 февраля 2022 по делу № А40-203279/2017 указано, что не подлежат удовлетворению требования управляющего о присуждении судебной неустойки за неисполнение определения об истребовании паспорта транспортного средства. Аналогичная позиция высказана в постановлениях этого же суда от 8 ноября 2022 года по делу № А40-8406/2021, от 20 сентября 2022 года по делу № А40-86520/2018.
Мотивы судов к отказу в присуждении астрента в делах о банкротстве физлиц
Можно выделить два основных аргумента, которые приводят суды, обосновывая невозможность начисления астрента за непредоставление доказательств в деле о банкротстве физического лица.
- Материально-правовой аргумент. Толкование норм об астренте свидетельствует, что он не подлежит применению к публично-правовым отношениям. Следовательно, астрент не может применяться в отношениях, складывающихся между судом и лицом в рамках истребования у него доказательств.
- Процессуальный аргумент. Нормы АПК предусматривают исключительно судебный штраф в качестве санкции за неисполнение судебного акта об истребовании доказательств. Толкование процессуальных норм свидетельствует о невозможности распространения астрента на отношения по истребованию доказательств. Его взыскания в связи с неисполнением обязанностей, предусмотренных процессуальным законом, не установлено.
Такое ограничительное толкование представляется нам неверным. Ни процессуальных, ни материально-правовых оснований для такой интерпретации норм об астренте нет, а в конечном счете такое толкование снижает эффективность инструментов судопроизводства.
Взыскание астрента за отказ в передаче документов арбитражным управляющим юридического лица и физического лица обладает определенным сходством. В обоих случаях отказ в передаче документов влияет на исполнение управляющими требований по установлению имущества и обязательств должника, а также препятствует оспариванию сделок и определению состава имущества должника в деле о банкротстве.
Если документы скрывает сам должник, то отсутствие возможности присуждения астрента способствует сокрытию контрагентами должника документов, поскольку стоимость имущества по оспариваемой сделке может превышать максимальный размер судебного штрафа. При этом применение норм об установлении юридически значимых фактов не позволяет оспорить сделку ввиду неизвестности всех условий такого соглашения.
В качестве примера можно привести дело об оспаривании договора услуг должника. Финансовый управляющий знает об оказании услуг и оспаривает отдельные платежи по нему, которые подтверждаются выписками из банков. При этом ответчик и сам должник скрывают информацию об иных платежах и все условия договора, на основании которого должнику оказываются услуги. На подобную проблему указывает Верховный суд (определение от 12 марта 2018 года № 305-ЭС17-17342 по делу № А41-86889/2015).
Довод об исключительном приоритете судебного штрафа над нормами об астренте выглядит не очень убедительно. В соответствии со ст. 119 АПК суд может присудить судебный штраф в случае неисполнения любой процессуальной обязанности или проявления неуважения к суду. При этом нормы об астренте, которые также представлены в ч. 4 ст. 174 АПК и ч. 3 ст. 206 ГПК, не исключают возможность их применения как совместно с судебным штрафом, так и отдельно. Конкуренция астрента и судебного штрафа в качестве мер побуждения к исполнению судебного акта не означает невозможность применения двух указанных институтов.
Нормы ч. 4 ст. 174 АПК и ч. 3 ст. 206 ГПК представляют собой универсальный инструмент косвенного понуждения к исполнению судебных решений, в особенности когда такое исполнение может осуществить только ответчик. Каких-либо препятствий для использования такого инструмента по делам, возникающим не только из гражданских правовых обязательств, нет.
Направление развития института астрента в банкротстве
В деле № А40-58566/2019 суды присудили взыскать астрент с ответчика за сокрытие документов от финансового управляющего и неисполнение трех определений об истребовании доказательств при рассмотрении обособленного спора об оспаривании платежей должника в пользу иностранных юридических консультантов должника. Сейчас Верховный суд истребовал это дело и, вероятно, передаст его для рассмотрения в коллегию. В связи с этим мы бы хотели сформулировать политико-правовые вопросы, ответы на которые сегодня нужны российскому правопорядку:
- Может ли астрент присуждаться промежуточными определениями суда (например, об истребовании доказательств), которые не считаются окончательными судебными актами по делу?
- Если астрент — эффективный способ установления судом истины по делу, то почему им не могут пользоваться суды при истребовании доказательств в делах о банкротстве?
- В ситуации, когда иностранные контрагенты должника не заинтересованы содействовать российскому суду в установлении истины в деле, рационально ли размер их ответственности ограничивать фиксированной суммой 100 000 руб.?
В целом можно сказать, что взыскание астрента в пользу конкурсной массы имеет важное практическое значение, так как предоставляет арбитражным управляющим инструмент, чтобы понуждать контрагентов должников и третьих лиц исполнять запросы об имуществе и сделках должника, а это способствует пополнению конкурсной массы. Развитие института астрента в банкротстве можно характеризовать как позитивное явление: это эффективный механизм мотивации лиц к исполнению судебных актов и проявлению уважения к институциональной судебной системе России.