Юристам нередко приходится сталкиваться с проблемами качества экспертизы и объективности экспертов, которых привлекают правоохранительные органы и суды. Особенно когда дело касается обвинений по так называемым "предпринимательским" статьям. О сложностях с привлечением в процессы по экономическим преступлениям независимых бухгалтерских специалистов рассуждает адвокат Денис Левин.
Власти периодически заявляют о том, что нужно "перестать кошмарить бизнес", что правосудие в данной сфере нуждается в дальнейшей гуманизации, однако судебная практика зачастую идет вразрез с этими красивыми и громкими заявлениями. В таких обстоятельствах хотелось бы привлечь внимание общественности к показательной ситуации, складывающейся в резонансном процессе по иску "Сбербанка России" против предпринимателя Константина Вачевских.
Таким образом, вскоре после приговора высокопоставленным сотрудникам Сбербанка (каждый из которых получил реальный срок), Вачевских задержали в Москве и заключили под стражу в Хабаровске. Дело, инициированное в отношении него Сбербанком, было заведено все по той же "мошеннической" статье 159 УК – хотя она и не предусматривает задержание подсудимого до оглашения приговора, а цифры ущерба, положенные в основу обвинения, не могли быть определены до полной реализации залогового имущества по кредитным договорам.
В основу позиции обвинения, помимо заявления "Сбербанка", легло заключение эксперта ЭКЦ УМВД России по Хабаровскому краю № 101 от 14 августа 2014 года (с учетом заключения № 144 от 09 июля 2015 года). В соответствии с п. 19 Постановления Пленума ВС № 28 от 21 декабря 2010 года "О судебной экспертизе по уголовным делам", суд по собственной инициативе или ходатайству стороны может привлечь специалиста для оказания помощи в оценке заключения эксперта. А поскольку сторона защиты не обладает специальными познаниями в области бухгалтерского учета, адвокаты привлекли профессионального бухгалтера-аудитора Т. Ф. Бойко, чтобы та помогла оценить заключения бухгалтерских и финансово-аналитических экспертиз по делу.
Согласно ч. 2.1. ст. 58 УПК, суд не может отказать стороне защиты в удовлетворении ходатайства о привлечении к участию в деле специалиста для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, за исключением случаев, предусмотренных ст. 71 УПК РФ. Таким образом, оснований для отвода Т. Ф. Бойко у суда не имелось.
Тем более что, согласно ее расчетам, обвинение неверно определило сумму невыплаченных кредитных средств, являющихся предметом преступления, на дату предъявления обвинения Вачевских. Она составила не 378,023 млн руб., а 336,511 млн руб. Но самое главное – на текущий момент суд вообще не подсчитывал общую сумму платежей, полученных "Сбербанком" в результате процедуры банкротства и распродажи залогового имущества "Амуркабеля" (дело № А73-10518/2014).
Между тем, по подсчетам специалиста, всего в пользу "Сбербанка" за период с 2006 года по 22 декабря 2015 года "Амуркабель" в порядке исполнения кредитных обязательств перечислил порядка 843,401 856,72 млн руб. (при долге в 800 млн руб.). Получается, что общий результат расчетов между предприятием и кредитной организацией по состоянию на 22 декабря 2015 года составил порядка 42,52 млн руб. То есть завод-заемщик заплатил Сбербанку по кредитным договорам на 42,5 млн больше, чем был фактически должен.
Специалист проанализировала и иные фактические обстоятельства, имеющие существенное значение для уголовного дела, например, взаимоотношения завода с ООО "Предприятие «Стройинструмент»". Обвинение утверждает, что "Амуркабель" выводил по контрактам с этим предприятием кредитные средства и настаивает на их нецелевом использовании. Т. Ф. Бойко нашла подтверждение того, что АМК перевел на счет "Стройинструмента" порядка 27,8 млн руб. за счет кредитных средств, полученных от "Сбербанка". А в предъявленном Вачевских обвинении фигурирует сумма почти в четыре раза больше: около 101,8 млн руб.
Перечислений же в пользу физических лиц (кроме заработной платы и налога на доходы физических лиц), за счет кредитных средств, полученных "Амуркабелем" от "Сбербанка" в течение 2006–2009 годов, а также выплат, не связанных с обычной предпринимательской деятельностью, выявлено не было.
Поразительно, но вся документация, по которой были сделаны выводы специалиста, содержится в материалах уголовного дела. Она просто не принимается во внимание и не подвергается квалифицированному анализу. Чтобы устранить этот пробел, Т. Ф. Бойко составила заключение специалиста № 6/2015 от 10 января 2017 года на основании вопросов, поставленных перед ней защитой Вачевских. На заседании 13 июня адвокаты передали его суду в качестве доказательства, имеющего существенное значение для рассмотрения уголовного дела. Однако судья отказал в допросе эксперта и в приобщении к материалам дела его заключения. С точки зрения судьи, цитируем: «… это не относится к предмету доказывания…».
Такое решение объективно нарушает право Вачевских на защиту. Если бы у суда имелись вопросы к квалификации эксперта, логично было бы назначить повторную судебную бухгалтерскую экспертизу. Впоследствии сторона защиты еще дважды пыталась приобщить заключение специалиста к уголовному делу и дважды получала отказ. Сама Бойко три раза приезжала на заседание суда, но ни разу не была вызвана – хотя это прямое нарушение судом законодательства РФ. По закону суд может оказать в вызове свидетеля, но не имеет права не вызвать его, если он уже присутствует в суде. Создается ощущение, что российская Фемида окончательно отложила весы и двумя руками взялась за меч.
Более всего в сложившейся ситуации удручает тот факт, что предприниматель Константин Вачевских, чья вина перед Сбербанком еще не доказана, все это время продолжает находиться в хабаровском СИЗО. По факту он уже отсидел больше, чем высокопоставленные функционеры "Сбербанка", совершившие в отношение Вачевских реальное, доказанное и подтвержденное приговором суда преступление.
