Автор: Георгий Смирнов, к.ю.н.
Сегодня, 3 июня 2013 года в Конституционном суде РФ состоится слушание (репортаж "Право.Ru" с заседания можно прочитать здесь, видеозапись доступна на сайте КС — прим ред.) по делу о проверке конституционности части первой статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, решение по которому в определенном смысле станет знаковым для дальнейшего определения пути развития российского законодательства об уголовном судопроизводстве.
Это решение предопределит либо приверженность отечественной процессуальной формы судебного разбирательства по уголовным делам англо-американской модели, либо создаст предпосылки для его реформирования в рамках более близкой нашей правовой системе романо-германской модели уголовного процесса.
Суть дела заключается в следующем.
На стадии судебного разбирательства были установлены обстоятельства, не исследованные ранее органами предварительного следствия, надлежащая правовая оценка которых предполагала необходимость предъявления обвиняемому нового, более тяжкого обвинения. Как известно, в настоящее время поворот обвинения на стадии судебного разбирательства в худшую для подсудимого сторону запрещен.
В этом запрете потерпевший усмотрел нарушение его конституционных прав на доступ к правосудию и возмещению вреда, причиненного преступлением.
Следует отметить, что вопрос о соответствии Конституции РФ отдельных положений статьи 237 УПК РФ неоднократно становился предметом исследования Конституционного суда РФ. Однако основополагающим стало постановление от 08.12.2003 № 18-П (далее – постановление № 18-П).
В данном постановлении проводится четкое разграничение оснований возвращения уголовного дела прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению судом на следующие две группы.
1-группа – основания, связанные с устранением существенных нарушений закона, носящих по своей сути процедурный характер.
Конкретизируя основания, относящиеся к данной группе, Конституционный суд Российской Федерации в определении от 07.06.2011 № 843-О-О указал, что к ним, в частности, относятся: несоответствие обвинения, изложенного в обвинительном заключении или обвинительном акте, обвинению, изложенному в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого; отсутствие подписи следователя или дознавателя либо прокурора в обвинительном заключении или обвинительном акте; отсутствие сведений о прошлой судимости обвиняемого либо данных о месте его нахождения и другие.
Определяя конституционно-правовой смысл уголовно-процессуальной деятельности, направленной на устранение таких нарушений закона (носящих процедурный характер), Конституционный суд РФ приходит к однозначному выводу о том, что их устранение полностью соответствует функции суда в современном состязательном уголовном судопроизводстве. Как следует из постановления № 18-П, в данном случае суд не заменяет собой ни одну из сторон, а создает условия для реализации ими своих процессуальных прав, обеспечение которых и осуществляется посредством неукоснительного соблюдения предусмотренных законом процедур уголовного судопроизводства.
Из этого тезиса делается вывод о том, что суд при наличии оснований данной группы обязан возвратить уголовное дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению и разрешению судом по существу не только по ходатайству сторон, но и по собственной инициативе (при отсутствии соответствующего волеизъявления сторон).
2-я группа оснований – связанные с устранением нарушений, допущенных в процессе доказывания или уголовно-правовой оценки деяния.
Анализ решений Конституционного суда Российской Федерации определяющих этот вид оснований, позволяет отнести к ним:
а) невосполнимую в судебном заседании неполноту предварительного расследования, в том числе, в случае, когда такая неполнота возникла вследствие признания судом недопустимым доказательства, полученного с нарушением уголовно-процессуального законодательства;
б) предъявление обвиняемому нового обвинения либо изменение обвинения, содержащегося в обвинительном заключении на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от предъявленного ранее.
Проводя анализ оснований для возращения уголовного дела прокурору, относящихся ко второй из названных выше групп, Конституционный суд РФ приходит к выводу о том, что суд общей юрисдикции, инициируя продолжение следственной деятельности, которая заведомо для него направлена на получение новых обвинительных доказательств либо на дополнительное обоснование обвинения, фактически реализует несвойственную ему обвинительную функцию. Вследствие этого, как установлено в постановлении № 18-П, суд общей юрисдикции не вправе возвращать уголовное дело прокурору по своей инициативе, то есть при отсутствии соответствующих ходатайств сторон.
Вместе с тем ни в данном постановлении, ни в других актах Конституционного суда Российской Федерации непосредственно не содержится правовой позиции о конституционности возвращения уголовного дела прокурору при наличии соответствующего ходатайства потерпевшего.
Представляется, что этот вопрос имеет принципиальное значение.
При его решении может быть принято во внимание следующее.
Опосредованный характер уголовно-процессуального познания, а также отражение и логический анализ его результатов в сознании человека объективно предопределяют возможность допущения следственных, равно как и судебных, ошибок.
С учетом этой закономерности общепризнанные международные стандарты уголовного судопроизводства в области защиты прав участников уголовного процесса предусматривают обязательное наличие функции выявления и устранения допущенных ошибок.
В российском уголовном процессе эта функция реализуется посредством обжалования незаконных действий и решений должностных лиц органов предварительного расследования, прокуратуры и суда, а также осуществления ведомственного, судебного контроля и прокурорского надзора.
В соответствии со статьей 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый, чьи права и свободы нарушены, должен иметь право на эффективные средства правовой защиты перед государственным органом, даже в том случае, если такое нарушение совершено лицами, действовавшими в официальном качестве.
Из этих положений следует, что указанные конституционные права потерпевшего в уголовном процессе должны быть обеспечены соответствующими процессуальными гарантиями, даже несмотря на допущенные органами предварительного расследования ошибки, а законодательство об уголовном судопроизводстве должно предусматривать эффективные механизмы устранения таких ошибок и восстановление нарушенных прав потерпевшего на любой, в том числе и судебной, стадии производства.
Определяя объем процессуальных прав и интересов потерпевшего в уголовном судопроизводстве, Конституционный суд РФ в постановлении № 18-П справедливо отметил, что "они … в значительной степени связаны также и с разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания, тем более что во многих случаях от решения этих вопросов зависят реальность и конкретные размеры возмещения вреда".
Таким образом, заявление ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору по основаниям, отнесенным ко второй из названных выше групп, непосредственно относится к конституционному праву потерпевшего на доступ к правосудию и возмещению причиненного преступлением ущерба.
Из этого следует, что в целях создания условий для реализации указанного конституционного права закон должен предусматривать корреспондирующее ему полномочие суда при наличии соответствующих оснований и ходатайства потерпевшего возвратить уголовное дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению. И в этом случае, как представляется, суд не подменяет собой какую-либо из сторон и не осуществляет несвойственную ему обвинительную функцию, а лишь создает условия для реализации потерпевшим его конституционного права на доступ к правосудию и возмещение ущерба, причиненного преступлением.
Этот вывод также следует и из других конституционно-правовых положений, в частности из принципа состязательности и равноправия сторон, а также справедливости правосудия.
Принцип равноправия сторон предполагает наличие равных для сторон возможностей по отстаиванию перед судом своей позиции о повороте обвинения как в лучшую, так и в худшую для подсудимого сторону.
Кроме того, отсутствие реальной возможности для восполнения доказательственной базы на стадии судебного разбирательства, а также запрет на предъявление нового обвинения и переквалификацию деяния в худшую для подсудимого сторону на практике порождает ситуации, когда суд, будучи связан пределами выдвинутого обвинения, вынужден принимать решение, основанное на неверной (объективно заниженной) квалификации деяния, данной органами предварительного следствия или дознания либо на недостаточных для постановления правосудного решения фактических данных.
Рассматриваемая процедура также не соответствует и устоявшимся представлениям о роли предварительного расследования в отправлении правосудия, согласно которым выводы, сделанные на досудебной стадии уголовного судопроизводства, носят предварительный характер, а само досудебное производство призвано служить целям полного и объективного разбирательства дела в суде.
В постановлении 18-П указано, что "по смыслу статей 46 – 52, 118, 120 и 123 Конституции Российской Федерации и корреспондирующих им статей 6 и 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод суд как орган правосудия призван обеспечивать в судебном разбирательстве соблюдение требований, необходимых для вынесения правосудного, т.е. законного, обоснованного и справедливого, решения по делу, и принимать меры к устранению препятствующих этому обстоятельств, а значит, он должен быть наделен уголовно-процессуальным законом соответствующими полномочиями. В противном случае обеспечение в должном объеме права на судебную защиту было бы невозможным".
Принимая во внимание изложенное, можно прийти к выводу о том, что статья 237 УПК РФ в части, не предусматривающей возвращение уголовного дела прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению судом по ходатайству потерпевшего в целях восполнения неполноты предварительного расследования, неустранимой в ходе судебного разбирательства, а также предъявления обвиняемому нового обвинения либо изменения обвинения, содержащегося в обвинительном заключении на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от предъявленного ранее, не соответствует статьям 46 – 52, 118, 120 и 123 Конституции РФ.
Вместе с тем следует отметить, что при устранении указанного пробела в законе необходимо учесть требования Конституции РФ, а также международные стандарты уголовного судопроизводства в области обеспечения права обвиняемого на защиту, неотъемлемой гарантией которого является правило о недопустимости поворота обвинения к худшему без предъявления лицу измененного или нового обвинения. Изменение объема обвинения в судебном разбирательстве без его предъявления фактически лишает подсудимого возможности и времени на то, чтобы подготовиться к защите, заявить ходатайства о получении дополнительных оправдательных доказательств.
В уголовном процессе стран континентального права, где традиционно существует полноценное досудебное судопроизводство, при осуществлении которого стороной обвинения формируется доказательственная база, формулируется предварительный тезис обвинения и дается правовая оценка деянию обвиняемого, сложилось три основных модели решения обозначенной проблемы.
Во-первых, в законодательстве ряда стран предусмотрена возможность изменения соответствующей стороной в суде обвинения в худшую сторону с учетом новых обстоятельств при обеспечении подсудимому процессуальных возможностей, сопоставимых по объему с теми, которые у него имелись на досудебной стадии судопроизводства, в том числе установление достаточного для изучения обвинения и формирования позиции защиты времени, заявление ходатайств о производстве дополнительных судебных действий, направленных на собирание оправдательных доказательств (Германия, Франция, Бельгия, Украина). В случае невозможности восполнения неполноты доказательств непосредственно в судебном заседании, законодательство этих стран предусматривает возможность дачи судом по ходатайству сторон органам предварительного расследования поручения о производстве отдельных следственных действий или даже оперативно-розыскных мероприятий (институт судебных поручений). Благодаря этому институту, суд, не передавая дело на доследование, может получать сведения о фактических обстоятельствах, необходимых для принятия законного решения.
Во-вторых, законодательство об уголовном судопроизводстве ряда стран предусматривает исключительно внесудебный порядок изменения обвинения в худшую сторону, предполагающий возвращение уголовного дела в производство органа, предъявившего первоначальное обвинение для его корректировки и последующего направления уголовного дела в суд.
В-третьих, существует и смешанная модель, при которой в случае заявления стороной обвинения в суде позиции о необходимости предъявления нового обвинения или изменения выдвинутого ранее в худшую для защиты сторону, сам подсудимый принимает решение либо об оставлении уголовного дела в производстве суда и ознакомлении с обвинением, либо о направлении его органу, предъявившему ранее обвинение, подлежащее изменению.
