Одни копят добро, другие только этого и ждут
Президент России Дмитрий Медведев объявил войну коррупции, создав специальный Совет по борьбе, который возглавит лично. Это уже не первая попытка взять под контроль проблему, которая носит не только внутренний, но и внешний характер, изрядно подрывая имидж государства в глазах мирового сообщества. Антикоррупционная политика является привилегированной во всем мире, страны всех континентов совместными усилиями с ООН и Советом Европы пытаются устранить раковую опухоль человечества. Некоторым удается приравнять показатели коррупции к минимуму, некоторым не удается ничего.
В России борьба с коррупцией ведется уже не первый год, но все чаще, не мудрствуя лукаво, политики прибегают лишь к формулировке проблемы, а не к ее решению. Это заставляет думать, что все программы и планы по укреплению антикоррупционной политики в стране вновь подаются под соусом «надежд на великое будущее», блюдо, предлагающееся россиянам ежегодно.
Благоприятные намерения избранного президента, смело отрапортовавшего практически с первых дней правления о готовности к войне с взяточниками, с одной стороны, вселяют оптимизм, с другой… если такой план не принесет результатов, Медведев рискует своим имиджем и внутри страны, и за ее пределами. Ведь ответственность за приведение плана в действие президент взял на себя, о чем не преминули сообщить главам других государств, недавно отметившим в новом правителе РФ наличие серьезного волевого стержня.
Краткий экскурс в историю
…утром деньги — вечером стулья. Или вечером деньги — ночью стулья…
Надо заметить, что во времена «лихих девяностых», когда с переходом на рыночную экономику многие государственные институты просто потеряли свои полномочия, коррупция играла роль поставщика услуг гражданам по разным вопросам. Впрочем, нельзя сказать, что в правительстве никто не занимался регулированием ситуации. С 1997 года были неоднократные попытки привести в действие механизм антикоррупционной политики. Проблема лишь в том, что все предлагаемые законопроекты носили разрозненный, несистемный характер.
Об историческом контексте коррупции в России за последние десять лет рассказала председатель центра антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл –Р» Елена Анатольевна Панфилова.
- Елена Анатольевна, мы понимаем, что коррупция в девяностые и 2000-е годы – это две принципиально разные вещи, хотелось бы узнать, в чем заключается эта разница, какие функции выполняла коррупция в девяностые годы и какой она стала теперь?
- Начнем с того, что коррупция в России была всегда. Она особенно обострилась в связи с переходным периодом. Одна экономика рушилась, строилась другая — и строится до сих пор, одно государство рушилось, строилось другое — и строительство продолжается до сих пор… И в этот переломный момент между плановой советской экономикой и советским государством и переходом к демократии и рыночной экономике государственное управление оказалось уничтожено. Взаимодействие бизнеса и власти стало другим, возникла частная экономика. Из всех проблем в 90-х главной проблемой было выжить, и было не до коррупции. Зачастую без денег невозможно было решить ни один вопрос – просто в силу того, что государственные институты были слабы, либо попросту отсутствовали. В какой-то момент медицинскую помощь можно было только купить, и это была даже не взятка, а обычное приобретение услуг. То же касалось образования, получения квартиры и элементарного социально значимого набора, который требуется любому человеку для выживания.
Постепенно ситуация начала стабилизироваться – поворотным моментом, конечно, стали 2000 — 2001 годы. Это связано не столько с приходом к власти Путина, сколько со стремительными изменениями ситуации в экономике — с новыми ценами на нефть и газ.
Одновременно с этим появились возможность, время и средства для борьбы со взяточничеством. Стало возможным заняться, наконец, не вопросами выживания, а качеством жизни, не становлением бизнеса, а качеством бизнеса, поэтому сегодня борьбу с коррупцией можно рассматривать как переход на качественно новый уровень. Тем не менее, после 2000 года уровень коррупции в стране существенно вырос.
- Как же так? Казалось бы, президент занимается делом, экономика в стране улучшилась, равно как и качество жизни. Почему, когда все налаживается, уровень коррупции не идет на спад?
- Это происходит по двум причинам: президент Путин начал строить вертикаль власти, и в новой системе все оказалось «заточено» под лояльность: лояльные губернаторы, лояльные мэры. Все друг друга знают, все друзья, и здесь кроется серьезная проблема. Практически у всех, кто сейчас находится во власти, есть «бэкграунд» — некое прошлое из девяностых, далеко не всегда приглядное. Даже несмотря на изменение условий, собственного статуса, старые привычки остались… К тому же в это время, наряду с перераспределением собственности и борьбой с олигархами, начался процесс переподчинения государству новых секторов экономики. Это, в свою очередь, также заинтересовало отдельных коррумпированных чиновников. В результате масса денег в стране росла, их становилось больше, и если раньше с бизнеса можно было взять 300 долларов, то теперь счет идет на тысячи. Бизнес растет, укрупняется, в стране «крутятся» серьезные деньги.
Еще один немаловажный фактор — уничтожение свободных СМИ, свободы судов. Этого потребовало строительство вертикали власти, а без таких гражданских институтов бороться с коррупцией весьма сложно. Совершенно очевидно, что СМИ играет роль информатора. В стране эта прослойка исчезла, и на сегодняшний день мы получили бурно цветущую коррупцию, которая присутствует абсолютно на всех уровнях, в большей степени на низовом, в том числе малом и среднем бизнесе. В стране полно ПБОЮЛ, для которых самый страшный начальник — участковый милиционер, налоговая служба или пожарный инспектор. У нас есть так называемая бизнес- коррупция, это бизнес среднего уровня, который взаимодействует с региональными властями, есть и более серьезная коррупция – большие госзаказы, политическая коррупция.
- У нас есть это «богатство» и новый президент… За восемь лет правления Путина нельзя было решить данную проблему?
- У Путина была другая политическая задача: борьба с олигархами. Новый президент формирует собственное политическое лицо, он выбрал тему, которая абсолютно любому гражданину ясна и понятна, он выбрал коррупцию, он объявил с ней борьбу. Но пока не принято никаких мер, есть только намерения, люди собрались, люди озвучили… Вот сейчас покажут план, и мы с вами поймем: реально – нереально, опять одна риторика или действительно планируются серьезные, существенные изменения.
- Но ведь пытались и раньше бороться…
- Да, и тысячу один раз пытались принять два базовых закона, которые могли помочь: «Закон о противодействии коррупции» и «О доступе к информации». Оба так и не прошли. Их неоднократно вносили, и, по-моему, один из них все же приняли, но Ельцин его в итоге завернул. В принципе, правильно, потому что в нем больше говорилось о наказании за коррупцию. В начале 2000 года, наоборот, больше внимание стали уделять предотвращению такого рода правонарушений. Совершенно очевидно, что не было понимания того, что для решения проблемы нужен комплексный подход. Каждые два года вносили закон – только для того, чтобы его «зарубили».
Та же участь постигла и законопроект «О праве граждан на доступ к информации» — его так и не приняли. Антикоррупционное законодательство отнюдь не исчерпывается одной только коррупцией или борьбой с ней. Доступ граждан к информации, прозрачность закупок, регулирование государственной службы, контроль над финансовыми потоками, отношениями между бизнесом и чиновниками, гарантии прав и свобод журналистов — все эти факторы, безусловно, должны учитываться. Но даже это не самое главное.
И Ельцин, и Путин во многом похожи. Прежде всего, своими попытками что-то сформулировать, выдать, что называется, на гора некий документ, законопроект, который потом «заворачивался» по формальным или политическим причинам. Впрочем, если бы в свое время закон «О праве граждан на доступ к информации» был принят, вряд ли что-нибудь кардинально изменилось. Не было условий для борьбы с коррупцией. На тот период такой закон стал бы средством для сведения политических счетов, перераспределения собственности или чего-нибудь в таком духе. Не факт, что новые инициативы будут направлены в нужное русло, будут служить поставленным целям и задачам, но на сегодняшний день, по крайней мере, накоплен определенный опыт.
Взгляд из-за бугра
— Джек! Что ты можешь сделать за деньги?
- За деньги… я могу сделать… всё!
— Запомните, джентльмены: эту страну погубит коррупция.
Ежегодно центр «Трансперенси Интернешнл» проводит исследования коррупции на международном уровне. Итоги последнего, 2007 года показывают, что России до развитых стран, по крайней мере, в этом отношении есть куда расти — работы непочатый край. Сегодня уровень коррупции в России сравним с уровнем маленького государства Того и его ближайших соседей…
- Елена, Анатольевна, если говорить о международном опыте, есть ли какие-то успешные методы борьбы с коррупцией?
- Международный опыт показывает, что есть определенные области, в которых можно добиться успехов, и национальный план должен строиться на нескольких компонентах. Отдельным блоком идет преследование за коррупцию, далее — предотвращение, и, безусловно, осведомленность граждан. Если говорить о просвещении, то это должны быть не случайные курсы, а интегрированные. К примеру, в рамках курса по основам госслужбы для тех, кто собирается работать в госструктурах. Отдельные курсы для молодежи, журналистов, бизнеса.
- Я знаю, что ваш центр занимается измерением уровня коррупции и индексом восприятия. Можно подробнее?
- Существует определенное измерение индекса восприятия, и вот тут надо понимать, что это не рейтинг, в котором опускаются и поднимаются на разные места, нет. Например, в некоторых особенно успешных и развитых странах этот индекс достигает пяти. Все, что меньше трех, это, конечно, катастрофа…
- И каков индекс России в международном разрезе?
- В этом году индекс 2,3. Это, конечно, позор, потому что когда индекс опускается до 2,5 и 2,4, сложно о чем-либо говорить. Когда индекс выше 3-х, можно обсуждать, какие необходимы реформы, можно делиться опытом… В нашем случае эти вопросы не имеют никакого смысла.
Есть другой индекс, где критерием служит то, как часто взятки даются. Этот индекс наглядно демонстрирует, как бизнес разных стран ведет себя в третьих странах. Согласно нашим показателям, русский человек за границей ведет себя так же, как дома. Переплюнули нас только Индия и Китай, где взятки даются значительно чаще.
Но самое интересное исследование, на мой взгляд, — это «Барометр», то есть коррупция глазами наших граждан. Недавно нами было опрошено 1573 человека. Всемирный банк и прочие организации могут говорить, что угодно, но самое важное – это мнение наших граждан, и здесь все достаточно плачевно. Удручает, главным образом, то, что большинство россиян просто привыкли к такому образу жизни. Понятно, что нельзя все сразу взять и изменить, но для этого и существует «Барометр». Он показывает, какие задачи имеют приоритетный характер, и, судя по данным, – это коррупция в правоохранительных органах, структурах власти и образовании.
- Мы ратифицировали два международных документа – конвенцию ООН и конвенцию Совета Европы, то есть, взяли на себя международные обязательства. Обе конвенции направлены на противодействие коррупции. Это обстоятельство имеет для нас какую-то практическую пользу?
- Безусловно, ратификация этих базовых документов – шаг в правильном направлении. Наше правительство не очень-то реагирует на народный гнев, но на международном уровне любит выглядеть красиво. Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию предполагает автоматическое вступление в ГРЕКО, а там предусмотрен механизм жесткого контроля. Представители ГРЕКО, причем не политики и дипломаты, а прокуроры, которые реально борются с коррупцией, ездят с проверками по странам. Они прекрасно разбираются в вопросах, их трудно сбить с толку, выдав белое за черное, поэтому России ничего другого не остается, как пытаться что-то делать.
Сверхидея Медведева
Ты же знаешь — я мзду не беру. Мне за Державу обидно
19 мая на совещании в Кремле Дмитрий Медведев выказал крайнюю озабоченность извечной проблемой и поручил вновь созданному Совету по борьбе с коррупцией в кратчайшие сроки разработать соответствующую программу.
Основные три раздела большого национального проекта уже известны. Во-первых, изменения должны коснуться законодательной системы в области уголовного права и процессах, связанных с международными обязательствами России. Вторая часть, наиболее сложная, заключается в создании мощных антикоррупционных механизмов. Основная идея — заставить взяточника поверить, что скользкая дорога может в одночасье разрушить и жизнь, и карьеру. Наконец, отдельное внимание будет уделено изменению правосознания граждан при участии СМИ и общественных организаций. Такой системный подход, по мнению российского правительства, поможет искоренить «денежную» проблему и повысит имидж страны на мировом уровне.
Впрочем, сверхидея Медведева не является принципиальным новшеством и много раньше была вынесена на рассмотрение. Национальный антикоррупционный комитет еще в 2000 году подготовил целую программу. Тогда камнем преткновения стал отдельный пункт, который особенно не понравился чиновникам. НАК предложил сформировать некий орган по аналогии с Центром избиркома, под контроль которого должны были отойти не только правоохранительные органы и органы спецслужб, но и высшие органы власти.
Сможет ли сегодня избранный президент практически в одиночку противостоять коррупции? Один, как известно, в поле — не воин. Изменить правосознание граждан, заставить их поверить, что одолеть коррупцию можно, а привычка к ней – это катастрофическое преступление крайне сложно, ведь иной раз, проезжая мимо поста ГИБДД, рука так и тянется к кошельку… Наверное, мало одного указа, важнее мнение общества, его реакция…
Вместо эпилога (Из беседы с председателем Национального антикоррупционного комитета Кириллом Викторовичем Кабановым)
«Очень сложно изменить рабскую психологию. Для меня, например, понятно, что коррупционеры являются оккупантами на моей земле и высасывают из нее все. Поскольку они являются гражданами РФ, значит, для меня они — изменники Родины, поэтому я с ними борюсь, но пока остальные дорогие сограждане не поймут, что коррупция – преступление, – все бесполезно. Никогда никто не отдаст добровольно рынок, который оценивается в триста миллиардов долларов. Но если не отдают добровольно, значит, их нужно напугать массовыми выступлениями в поддержку президента. Было несколько публикаций с фамилиями и обвинениями в коррупции, то есть существует СМИ, есть лица, которые должны отвечать, но нет никакой реакции. Есть еще один момент. Госдума внесла проект „О декларировании членами семей чиновников доходов и расходов“, проект не приняли большинством голосов, при этом вспомнили права человека, Конституцию… то есть для кого-то эти права есть, а для кого-то нет.
Что делать нам? Мы привыкли, что нас должны звать. Но надо понимать – выигрывают наглые, те, кого не зовут, кто приходит сам. И тут, в первую очередь, должна быть четкая и жесткая позиция журналистов. Журналисты должны задавать вопросы, которые будут понятны людям. Почему мы не пользуемся уважением у нашего милиционера или врача? Потому что нам приходится доплачивать ему за это уважение. Конечно, все подходы к решению проблемы правильные, но они не будут работать, пока граждане не смогут контролировать власть.
Если у нас в девяностые годы спрашивали депутатов: „Откуда у вас такая машина и такие часы?“, то сейчас об этом не спрашивают, считают, что это мелко. Но с мелкого и надо начинать…».
Дарья Хавкина, pravo.ру
