Анатолий Бабкин знает, как посчитать длительность своей судейской карьеры, чтобы вышло так, будто он все-таки достиг предельного 70-летнего возраста, а не вынужден был уйти в отставку. Он будет дорабатывать до последнего дня существования Высшего арбитражного суда, потому что ни у кого не должно возникнуть ощущения ограничения права на судебную защиту. Для Бабкина работа в новом ВС была бы подарком судьбы, но и в ином финале карьеры он видит позитив.
– Анатолий Иванович, спрошу сразу – каково ваше мнение об отборе судей для нового Верховного суда, прошедшем в середине – конце мая?
– В целом впечатления сложные и неоднозначные. И вовсе не от того, что я не попал в число рекомендованных в новый состав судей нового Верховного суда. Речь о другом: остались за бортом многие молодые, профессионально подготовленные и достаточно перспективные судьи. При этом, конечно, у меня лично нет никаких оснований расценивать отказы как необоснованные, так как для выводов нужна хоть какая-то информация, а я ей не располагаю. Годами выработанная привычка оперировать законом и фактами…
– Как вы с коллегами отнеслись к отказу, который получила заместитель председателя ВАС Татьяна Андреева?
– Конечно же, решение в отношении Татьяны Константиновны вызвало явное недоумение. Ее заслуги перед судебной системой, профессионализм и высокие человеческие качества не подлежат никакому сомнению. Да, у нее были высказывания критического плана [по поводу судебной реформы. – "Право.Ru"], но это выражение как собственной, так и коллективно выработанной позиции. Думающий судья всегда имеет собственное мнение по любому вопросу, относящемуся как к предмету судебного разбирательства, так и к судебной системе со всеми ее плюсами и минусами. На то он и судья.
– Почему вы решили подавать заявление в гражданскую коллегию, хотя большая часть ваших коллег выбрали экономическую?
– С самого начала вопрос "подавать заявление или сразу уйти в отставку" не стоял, оставалось решить только одно – в какую коллегию. Выбор в пользу гражданской был сделан мной не случайно, он имеет исторические корни. В свои молодые годы, сразу после окончания Свердловского юридического института, я стал работать судьей Чкаловского районного народного суда города Свердловска (в 1973 году. – "Право.Ru") и погрузился в нескончаемый поток дел с участием граждан, нуждавшихся в защите как по гражданским, так и по уголовным делам. Тогда я понял – это всерьез и надолго. Мне эта работа нравилась.
Впоследствии волею судеб я стал судьей арбитражного суда и переключился на защиту прав организаций. Эта работа приносила и приносит мне удовлетворение. Однако появившуюся после длительного перерыва возможность вернуться к гражданским делам в составе нового Верховного суда в моем случае можно было бы принять как подарок судьбы. Но такого не случилось.
– Какие отказные мотивы значатся в полном тексте решения СККС по вашей кандидатуре?
– В решении СККС перечислены достижения и награды, но "по итогам конкурса" решено – "не рекомендовать… как не набравшего необходимого числа голосов". Из разговоров с коллегами знаю, такая формулировка в аналогичных решениях по другим претендентам. При этом после оглашения резолютивной части решения мне пояснили причину – дочь работает юристом в коммерческой компании.
– А как вы и ваша семья отнеслась к развитию событий?
– С пониманием. Отказ СККС по "детскому" мотиву восприняли не с восторгом, но сочли это основание даже достойным: папа при всей его профессиональной занятости смог воспитать дочь – высокопрофессионального юриста. Убежден, что преемственность поколений распространяется в полной мере и на юристов. "Дети – наше будущее!" – это не пафосный лозунг, а смысл жизни. Поэтому считаю, что, если встает выбор – карьера детей или собственный пост, надо выбирать первое.
– Как вы относитесь к задекларированным СККС принципам: закрытость заседаний, формирования критериев отбора непосредственно в процессе? Что будет, если ВККС и другие квалифколлегии воспримут их на вооружение?
– Вопросы достаточно провокационные. Логично задать встречный: а что, принцип независимости и самостоятельности члена квалификационной коллегии при голосовании уже отменен?
– Ожидаете ли вы, что изменится количество заявлений о пересмотре по экономическим спорам, переданных в обновленный Верховный суд?
– Стороны и другие участники процесса не должны ощущать каких-либо отрицательных для себя изменений в ходе самой процедуры реорганизации в высшем эшелоне судебной системы. Для них важно одно: они не согласны с принятыми судебными актами и вправе рассчитывать на их правовую корректировку. Поэтому вряд ли стоит ожидать, что значительно вырастет доля числа обращений к числу рассмотренных судебных актов. Но психологически был бы объясним некоторый рост на какой-то период за счет упования на то, что "новая метла метет по-новому". А о том, что снизится уровень обращений, даже мысль не возникает.
Изменения есть в технике подачи заявлений о пересмотре. Много лет существовала практика – подавать надзорные жалобы, как правило, в последний день трехмесячного срока. Нам нередко приходилось рассматривать ходатайство о восстановлении пропущенного срока. Но я заметил, что в этом году с надзорными заявлениями лица обращаются в максимально короткое время, спустя несколько дней после принятия судебного акта и размещения его на официальном сайте. Предельная открытость судопроизводства, характерная для арбитражных судов, возможность оперативного ознакомления с текстом принятого судебного акта через систему "Мой арбитр" позволяет это делать.
– Как вы относитесь к "двойной кассации", вводящейся поправками в АПК?
– Давайте посмотрим на эту ситуацию с позиции баланса интересов спорящих сторон. Для проигравшей стороны, которая идет до логического и единственно правильного, с ее точки зрения, разрешения спора, чем больше инстанций, тем выше вероятность на каком-то уровне достичь желаемого. Но имеется и другая сторона, решение в пользу которой принято и вступило в законную силу. В этих условиях длительность судопроизводства, на мой взгляд, не во всех случаях равнозначно его эффективности. Однако работа по оптимизации структуры судебной системы не завершена. За принятием поправок в процессуальное законодательство последует практика его применения, в ходе которой обозначатся вопросы сбалансированности такого подхода.
– Какие у вас планы после официального прекращения работы ВАС? Будете ли подавать в отставку или планируете отбираться на новое место через другие квалификационные коллегии?
– Мое заявление об отставке уже находится в ВККС. А завершение моей судебной деятельности в ВАС совпадает с последним днем официального прекращения работы упраздняемого суда – 5 августа. При любом раскладе я собирался работать до конца, так как с Высшим арбитражным судом тесно связано две трети всего срока моей судебной деятельности. Что называется, срослось.
Моя личная позиция – сделать все от меня зависящее, чтобы у лица, имеющего в этот период необходимость в обжаловании судебных актов в надзоре, не возникло ощущения даже временного ограничения права на судебную защиту. А работа ВАС никогда не останавливалась и продолжается в прежнем режиме. Это и рассмотрение заявлений о пересмотре судебных актов в порядке надзора, и аналитическая деятельность, в результате которой появляются обзоры судебной практики и постановления пленума. Время позволяет сказать свое слово.
Других вариантов продолжения судебной деятельности у меня нет. В моих планах – научно-преподавательская деятельность, статьи, живопись, путешествия, стихи и многое другое. Наконец, моя семья горит желанием заполучить меня целиком и полностью. У меня, как и у многих судей, обычным стал 11–12-часовой рабочий день, а иногда и в субботу, особенно когда я работал в районном и областном судах. То есть семья систематически недополучала меня. Теперь надо восполнять. Недавно я посчитал, что за 31 год стажа у меня набежало еще примерно два с половиной года рабочего времени за счет переработок. Как раз столько мне и осталось до достижения предельного возраста работы судьей – 70 лет (улыбается).
