Суды квалифицировали спорный договор как коммерческую концессию и, сославшись на отсутствие регистрации в Роспатенте, признали его ничтожным. Проигравшая сторона настаивала, что такая оценка сделки неверна, так как передачу прав на товарный знак договор не предусматривал. А это, уверена компания-правообладатель, является обязательным условием коммерческой концессии. Вопросом занялась экономколлегия Верховного суда и в итоге сочла, что нижестоящим инстанциям надо уделить больше внимания товарным знакам.
30 ноября 2011 года ОАО "Франчайзинговая компания САН" ("САН"), занимавшаяся продажей франшизы – центров SUN Studio, оказывающих услуги печати цветных изображений на различных материалах, и Рифат Жамалетдинов заключили договор о предоставлении информации и сведений, имеющих коммерческую ценность. По его условиям общество как правообладатель передало Жамалетдинову право использовать результаты своей интеллектуальной деятельности, ноу-хау, имидж, изображения для коммерческих знаков. В частности, "САН" передала Жамалетдинову руководство по фирменному стилю "Brand Book" (правила и примеры его использования в отношении фирменного знака/логотипа, цветовых решений и элементов дизайна, шрифтов, документации и другой печатной продукции).
Спустя год Жамалетдинов уступил свои права и обязанности по договору от 30 ноября 2011 года учрежденной им компании – ООО "Студия передовых технологий" ("Студия"). А компания-правообладатель "САН" в свою очередь 24 февраля 2014 года была реорганизована в ООО "Айкудеми Интернешнл" ("Айкудеми").
И после этого начались судебные тяжбы. Так, в июле 2014 года "Айкудеми", полагая, что "Студия" нарушила предусмотренные договором обязательства по оплате роялти и штрафа, обратилась к ней с иском в Арбитражный суд Новосибирской области. Там она требовала взыскать со "Студии" 75 000 руб. задолженности по договору от 30 ноября 2011 года, 300 000 руб. штрафа и 17 015 руб. процентов (№А45-13334/2014).
Суды решили, что спорный договор – это договор коммерческой концессии, и признали его ничтожным на основании п. 2 ст. 1028 Гражданского кодекса РФ – ввиду отсутствия госрегистрации в Роспатенте. "Данный договор, несмотря на его форму и наименование как договор о предоставлении информации и сведений, имеющих коммерческую ценность, тем не менее по своему содержанию содержит комплекс принадлежащих правообладателю исключительных прав, включающих право на товарный знак, знак обслуживания, а также права на другие предусмотренные договором объекты исключительных прав, в частности, на коммерческое обозначение, секреты производства (ноу-хау), в совокупности подтверждающие отнесение его к договорам вида коммерческой концессии, предусмотренных ст. 1027 ГК РФ", – рассудил суд, отметив, что изображение конкретного товарного знака содержалось в переданной пользователю "Brand book". В результате все три инстанции в требованиях "Айкудеми" отказали в соответствии с п. 1 ст. 167 ГК РФ, который гласит: "Недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения".
"Айкудеми" обратилась с кассационной жалобой в Верховный суд. Там она настаивала на том, что спорная сделка не может быть квалифицирована как договор коммерческой концессии. Компания ссылалась на действующую редакцию ст. 1027 ГК РФ, согласно которой обязательным условием такого договора является предоставление пользователю права на использование товарного знака или знака обслуживания. Договор же от 30 ноября 2011 года передачу товарного знака не предусматривал, указывала "Айкудеми".
Судье ВС Ирине Букиной эти доводы показались заслуживающими внимания, и она передела дело на рассмотрение экономколлегии. Заседание там состоялось 24 августа. Представители заявителя – "Айкудеми" – на него не пришли, и председательствующий судья Букина сразу обратилась с вопросом к юристу "Студии" Алексею Аверину. Ее интересовало, передавалось ли все-таки по спорному договору право на использование какого-либо товарного знака. "В судебных актах, возможно, не указано наименование товарного знака…", – начал оправдываться Аверин и сразу заверил коллегию, что такая передача все-таки была. По его словам, "САН" продает франшизу печатных центров, и, в частности, по спорному договору был передан товарный знак "Studio Sun" (№428 138) для 16-го (копировальные ленты для принтеров, тушь, чернила) и 40-го (печатание рисунков, фотографий, обработка материалов) классов Международной классификации товаров и услуг; а также право использовать логотип – "стилизованное изображение солнца".
– А что еще передавалось? – уточнила судья.
– Полный комплект документации о ведении бизнеса. В основном [договор] включал именно товарный знак!
– А суды это как установили? – продолжала задавать вопросы Букина. – Суд полностью признал договор ничтожным. А с остальными элементами, кроме товарного знака, как быть?
– [Все остальные] мелкие элементы несли сопутствующую функцию, – настаивал Аверин.
– Но заявитель ["Айкудеми"] говорит что, это фактически был договор о технологии ведения бизнеса…
– Продавался логотип, – стоял на своем юрист. – Это сеть. И человек [Жамалетдинов], учредитель студии печати, покупал франшизу, будучи уверенным, что это раскрученный бренд. Да, в решении не указан номер товарного знака, но суды оценили "Brand Book", где и содержался товарный знак. Если бы вы посмотрели "Brand Book" – вы бы увидели!
– Мы ничего не можем увидеть. У нас полномочия другие, – остановила юриста Букина.
В результате "тройка" (Букина, Ольга Козлова и Надежда Ксенофонтова) все акты нижестоящих инстанций отменила, а дело направила на новое рассмотрение в АС Новосибирской области. Свои мотивы экономколлегия пояснила в опубликованном в конце августа определении.
По мнению судей ВС, нижестоящие инстанции, квалифицировав спорный договор как договор коммерческой концессии, не установили, на какой конкретно товарный знак были переданы права по договору, а кроме того, какие вообще услуги правообладатель оказывал пользователю. Следовательно, правовая оценка спорной сделки была сделана при неполном установлении всех фактических обстоятельств дела и исследовании доказательств, резюмировала "тройка". "Суды признали договор ничтожным в целом в противоречии со ст. 180 ГК РФ [Последствия недействительности части сделки], тогда как согласно содержащемуся в ней правилу могла быть признана недействительной только та его часть, которая касалась передачи права на использование товарного знака, если установлено, что передача такого права предполагалась", – говорится в определении ВС.
При этом, если при новом рассмотрении все-таки будут установлены основания для признания договора ничтожным в части передачи права на использование товарного знака, суду при применении реституции нужно установить, совершались ли сторонами встречные имущественные предоставления на момент прекращения части договора, также напутствовала нижестоящей инстанции экономколлегия. "То есть исполнялся ли договор обеими сторонами и пользовался ли ответчик предоставленными истцом правами на объекты интеллектуальной собственности (в том числе правом на использование товарного знака), и с учетом этого [нужно] рассмотреть вопрос о взыскании роялти за такое фактическое пользование", – поясняется в определении.
