Для меня талантливый юрист — прежде всего хорошие мозги. Конечно, они развиваются и тренируются, однако я уверен, что этот ресурс — нечто данное природой.
Вторая важная вещь — качественное базовое образование. К хорошим российским юридическим вузам я отношу немногих: на первом месте — МГУ, стабильно обеспечивающий результат выше среднего, далее, чуть ниже, — МГИМО, МГЮА, ЛГУ и некоторые другие. Все остальное из того, что необходимо хорошему юристу, нарабатывается практикой. При наличии первых двух условий нужно еще год-полтора поработать в нормальной юридической фирме. И специалист готов.
Несмотря на разную специфику и направленность работы юристов в консалтинге и "инхаусе", последние (именно от них зависит решение о найме внешнего консультанта) зачастую убеждены, что при наличии одного профессионального бэкграунда можно обойтись собственными силами. Подобный подход не исключает вероятность того, что многие юридические фирмы привлекаются не для консультирования по существу проекта, а просто как каналы "решения вопросов" с агентами влияния. И кто эти вопросы "решает" быстрее и эффективнее, частенько просто занося деньги, тот и выигрывает, получая мандат консультанта.
Многое на нашем рынке юридических услуг делалось и делается по инерции. До кризиса 2008 года крупные российские заказчики отдавали практически всю работу крупным иностранным компаниям. Ситуация парадоксальная, ведь все эти компании заточены прежде всего под работу с английским правом, а не с российским!
Грянул кризис, финансовых возможностей у клиентов стало меньше, и они стали лучше считать деньги. Теперь российские клиенты все меньше и меньше ориентируются на известный международный бренд и больше смотрят на качество и стоимость, что вполне логично. Они отдают предпочтение российским фирмам, которые, если нужно, привлекают иностранных консультантов на субподряде.
В свою очередь сами западные фирмы понимают, что консорциум с россиянами для них выгоден, потому что за счет этого они могут существенно снизить итоговую стоимость предложения для клиента и эффективно урегулировать некоторые вопросы по российскому праву. Печалит лишь то, что изменение отношения к российскому юридическому консультанту все же в большей степени ситуативная реакция на кризис, а не сознательный стратегический выбор российских компаний.
Кризис, разразившийся в 2008 году — отличный урок всем юридическим фирмам. Мы стали умнее и, точно, сильнее. Например, наша компания пересмотрела мотивацию персонала: если раньше мы просто регулярно повышали всем зарплату (что на самом деле не приводило к удержанию специалистов, ведь иностранные юрфирмы все равно платят больше), то сегодня соизмеряем профессиональный рост юриста (а значит, его отдачу для фирмы, пользу для клиента) с размером материального вознаграждения. Мы подкорректировали и бизнес-модель: сохраняя основную специализацию, мы становимся полносервисным юридическим консультантом.
Я всегда был сторонником системы биллинга (распространенный западный подход), а не фиксированной платы за проект (распространенный российский подход). Конечно, проще назвать сумму "от фонаря" и, если клиент ее "съел", спокойно работать. Но в такой ситуации никто не понимает, почему работа стоит именно столько. То есть в таком подходе есть некоторый элемент блефа.
В случае же с почасовой оплатой грамотный заказчик видит, за что платит и какой объем работ реально выполнен. Если окажется, что биллинг несправедлив, разбирающийся в юридической работе клиент всегда может возмутиться и потребовать пересмотра счета. В долгосрочной перспективе выигрывают те, кто работает по биллингу: юрфирмы не расслабляются, а клиенты получают более качественную работу по справедливой цене.
Если государство не хочет навязывания иностранных стандартов работы и засилья зарубежного права, не следует бездумно пускать иностранные фирмы на рынок. Конечно, можно избежать такого радикального варианта и пойти по более либеральному пути: законодательно разграничить судебную юриспруденцию и консалтинг. За рубежом, например, давно поняли значимость качественной работы юриста именно в суде. В Англии, к примеру, барристеры представляют клиентов в суде, а солиситоры только консультируют. При этом барристеров регулирует Bar, солиситоров — Law Society.
Сейчас в России нет подобного разделения, как нет и одной по-настоящему эффективной, нормально работающей ассоциации юридических фирм, которая объединяла бы всех. Есть локальные "тусовки", каждая из которых имеет локальные же задачи. Единства не хватает: нет ни стандартов работы, ни принципов, ни стратегии.
Думаю, о создании национальной ассоциации юридических фирм договориться можно, но сделать это должны крупнейшие российские фирмы. Пока же точек соприкосновения не находится: каждый думает, что его работа и есть стандарт. Одним словом, амбициозность каждого мешает решить общие для всех проблемы.
