История о резонансной аварии с участием автомобиля топ-менеджера "Лукойла" Александра Баркова дошла до Конституционного суда. Отец одной из погибших в этом ДТП женщин пытается обжаловать правовые нормы, позволившие закрыть дело в связи со смертью обвиняемого или подозреваемого: п. 4 ч. 1 ст. 24, ч. 7 ст. 49 и ч. 1 ст. 254 УПК.
Напомним, трагедия случилась 25 февраля прошлого года. На Ленинском проспекте столицы столкнулись "Мерседес", в котором ехал Барков (за рулем был его водитель), и "Ситроен" с Ольгой Александриной и ее свекровью Верой Сидельниковой. В результате аварии обе женщины погибли, а пассажиры "Мерседеса" отделались незначительными травмами. Следствие установило, что ДТП произошло по вине управлявшей машиной Александриной, и дело было закрыто "в связи со смертью обвиняемого или подозреваемого". Отец погибшей пытался обжаловать это решение в суде общей юрисдикции, желая добиться реабилитации дочери, однако успеха не добился.
В Конституционном суде жалобу Александрина объединили с заявлением Юрия Ващенко, чей сын, оперуполномоченный уголовного розыска, скончался во время расследования дела против него, связанного с превышением служебных полномочий. Ващенко-старший также ранее обращался в гражданский суд, где ему было отказано. Во время заседания он держался скромнее своих созаявителей, демонстрируя согласие с их позицией.
Сергей Александрин, потерявший за год не только дочь и сватью, но и зятя, который скончался вскоре после аварии от сердечного приступа, был одет во все черное и говорил о неравенстве разных людей перед законом. "Социальное неравенство приводит к правовому, — рассуждал он. — Кто сильнее, тот и прав". За этими словами, конечно, читалась ссылка на высокопоставленного участника рокового ДТП, но при этом стоит отметить, что фамилия Баркова ни разу не прозвучала на заседании в этот день, а "Лукойл" упомянули лишь однажды.
На стороне Александрина выступали целых три адвоката — Сергей Образцов, Людмила Айвар и Игорь Трунов. Айвар отметила неопределенность оспариваемой нормы, которая, по ее мнению, вылилась в следующую ситуацию. "Гражданским истцам — представителям компании „Лукойл“ — было констатировано их право на обращение в гражданский суд с иском о возмещении вреда к родственникам погибшей, — рассказывала адвокат. — Таким образом, получилась довольно странная правовая конструкция, когда лицо, в отношении которого отсутствует какой-либо процессуальный статус, обязано нести ответственность перед так называемыми пострадавшими, статус которых также не был определен".
Трунов развил эту мысль, выявив "тройную пробельность" из неопределенностей в УПК: отсутствие статуса, конструкции прекращения дела по реабилитирующим основаниям для лиц, которых на момент принятия решения нет в живых, а также процессуального механизма, с помощью которого можно было бы продолжать рассмотрение дела в суде.
Представляющий Госдуму Александр Харитонов зачитал мнение депутатов о толковании оспариваемой нормы закона. Смерть подозреваемого или обвиняемого является основанием отказа в возбуждении уголовного дела или его прекращения именно вследствие принципа презумпции невиновности, так как в этом случае отсутствует субъект преступления, то есть некого обвинять и судить, следовало из его речи. Также Харитонов подчеркнул, что родственники, будучи уверенными в невиновности ответчика, имеют право настаивать на продолжении разбирательства, для чего нужно обратиться в суд.
Михаил Кротов, представляющий президента в КС, использовал схожие аргументы. Смерть подозреваемого или обвиняемого, по его мнению, не может рассматриваться как реабилитирующее обстоятельство, но одновременно ее наличие означает отсутствие субъекта уголовной ответственности. Поэтому, согласно формулировке оспариваемой нормы, дальнейшее производство возможно постольку, поскольку оно необходимо для реабилитации умершего. "Реабилитация, — говорил он, - возможна для лиц, подвергшихся уголовному преследованию, но Александрина не была признана подозреваемой или обвиняемой". Не было обвинения — значит, и реабилитация не требуется, заключил Кротов.
Судья КС Юрий Рудкин решил прояснить позицию Кротова, напомнив, что речь в оспариваемой статье идет о смерти подозреваемого или обвиняемого. "Дело было прекращено, а наша Александрина не являлась ни тем и не другим. Как быть в данной ситуации?" — спросил Рудкин. "В данном случае постановление выносится, потому что человек, который потенциально мог быть подозреваемым или обвиняемым, умер до возбуждения дела", — ответил Кротов. Затем он все же предположил, что, возможно, УПК нуждается в совершенствовании в этой части.
Изъян в законе увидела и Елена Борисенко из Минюста. Хотя оспариваемая норма, по ее мнению, является абсолютно определенной, ясной и четкой, вместе с тем, УПК не предусматривает положений, обеспечивающих возможность перехода права умершего лица, статус которого не определен, к одному из его близких родственников. "УПК предусматривает возможность продолжения процесса для реабилитации лица, однако конкретных механизмов нет", — заявила приглашенный эксперт.
Решение КС потенциально может придать делу об аварии на Ленинском новый оборот. Если заявителям удастся реабилитировать погибшую Александрину, это может поставить под сомнение невиновность противоположной стороны. Постановление суда будет обнародавано примерно через месяц.
