Автор: Георгий Смирнов, старший инспектор Следственного комитета России, кандидат юридических наук.
В прошлом году чистый отток капитала из России, по данным Центрального банка, составил $56,8 млрд., из которых $35,1 млрд. было выведено с помощью так называемых сомнительных финансовых операций. Есть достаточные основания полагать, что эти денежные средства были нажиты преступным путем, в основном в результате совершения коррупционных и финансовых преступлений.
Борьба с этим негативным явлением невозможна без решения двух основных проблем.
Первая из них – несовершенство информационного обеспечения деятельности по выявлению источников происхождения преступных доходов.
По известным причинам криминальные денежные средства никогда не проводятся по личным счетам лиц, совершивших преступление. Эти капиталы выводятся за рубеж по фиктивным внешнеэкономическим контрактам с использованием "фирм-однодневок", в связи с чем установить их выгодоприобретателя непосредственно невозможно.
Однако существующая система выявления этих преступлений далека от совершенства. Она не позволяет сопоставить данные об основном преступном деянии, в результате которого был получен преступный капитал, с информацией о подозрительных финансовых операциях, направленных на его вывод за рубеж.
Так, российский орган финансовой разведки (Росфинмониторинг), в который и поступает информация о подозрительных финансовых операциях, по сути, является информационно-аналитическим ведомством. Он может установить лишь факт сомнительности той или иной внешнеэкономической операции, однако лишен возможности выявить ее бенефициаров, так как не наделен полномочиями по осуществлению оперативно-разыскной деятельности. С другой стороны, органы, наделенные такими полномочиями (МВД, ФСБ, ФСКН), не имеют непосредственного доступа к информационным ресурсам о подозрительных финансовых операциях.
Таким образом, информация о преступлениях, в результате которых наживаются преступные капиталы, а также об операциях, посредством которых эти капиталы поступают за рубеж, существует разрозненно и сводится воедино в крайне редких случаях.
Для решения этой проблемы председателем Следственного комитета Александром Бастрыкиным было предложено создать качественно новый государственный орган – Финансовую полицию, которую нужно наделить функциями ведения финансовой разведки (сбор и анализ информации), оперативно-разыскной деятельности и контроля за распоряжением государственным имуществом.
Сочетание этих функций в компетенции одного ведомства позволит оперативно сопоставлять информацию об источнике происхождения преступного капитала (основном преступлении) с данными о подозрительных финансовых операциях, направленных на его вывод за рубеж, быстро документировать следы этих преступлений, своевременно пресекать движение криминальных денежных средств и направлять следователю качественный материал, имеющий реальную судебную перспективу. Подтверждает это и передовой зарубежный опыт: орган финансовой разведки практически во всех странах обладает одновременно функцией проведения специальных операций (аналог отечественной оперативно-разыскной деятельности).
Таким образом, повышение уровня противодействия незаконному выводу капитала будет достигнуто не путем наделения нового органа какими-либо особыми более широкими полномочиями, чем те, которыми обладают другие ведомства, осуществляющие оперативно-разыскную деятельность, а исключительно за счет расширения сферы информационного обеспечения нового ведомства.
Вторая проблема, которую предстоит решить – репатриация нажитого преступным путем капитала обратно в Россию. Ее решение невозможно без введения уголовной ответственности юридических лиц.
В настоящее время в российской уголовно-правовой доктрине преобладают представления о несоответствии правового института уголовной ответственности юридических лиц принципам личной виновной ответственности за совершение преступления. Поэтому юридическое лицо рассматривается лишь в качестве орудия преступления, которое используется физическим лицом для достижения преступной цели. Данные представления, существенно занижающие роль юридического лица в механизме преступного события, восходят еще к советскому периоду развития уголовного права, когда преступности юридических лиц не существовало, а, следовательно, и не было потребности бороться с ней. Предполагалось, что советские государственные организации изначально не могут создаваться и функционировать в целях, противоречащих основам правопорядка и нравственности.
Доктрина международного уголовного права, наоборот, основывается на принципах самостоятельной правосубъектности и автономии воли юридического лица при совершении им преступления. Уголовная ответственность юридических лиц существует во всех странах общего права, в частности, в Англии, Шотландии, Ирландии, США, Канаде, Австралии, государствах, которые ране были английскими колониями. В странах континентального права в том или ином виде уголовная ответственность организаций введена во всех государствах Евросоюза. Институт уголовной ответственности юридических лиц известен также правовым системам мусульманского (Албания, Иордания, Ливан, Сирия) и социалистического (КНР) права. Этот правовой институт инкорпорирован и в уголовное законодательство ряда бывших республик СССР (Грузия, Казахстан, Латвия, Литва, Молдова, Эстония).
Положения о необходимости установления эффективной ответственности юридических лиц за причастность к отдельным видам преступлений содержатся и в ряде конвенций, к которым присоединилась Российская Федерация. Так, обязанность установить ответственность организаций за причастность к преступлениям коррупционной направленности, коммерческому подкупу, а также легализации доходов, полученных от этих преступлений, предусмотрена Конвенцией Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию (ETS № 173), Конвенцией ООН против коррупции, Конвенции ОЭСР "О борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных деловых операций". Обязанность ввести ответственность за торговлю людьми, организацию незаконной миграции есть в протоколах, дополняющих Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступности. Аналогичные по своему содержанию рекомендации содержатся в документах ряда авторитетных международных организаций, таких, как ФАТФ (пункт "b" Рекомендации 2) и ГРЕКО.
Суды зарубежных стран при рассмотрении приговоров российских судов на предмет возможности их принудительного исполнения на территории того или иного государства ссылаются на то, что Российская Федерация присоединилась к конвенциям, устанавливающим обязанность предусмотреть ответственность юридических лиц за причастность к преступлениям, в том числе за коррупцию и легализацию преступных доходов. Но поскольку российская сторона не может представить судебное решение, устанавливающее виновность организации в этих преступлениях, а также соответствующую санкцию к ней, зарубежные суды отказывают в возврате похищенного имущества его законному владельцу либо в его изъятии в доход России, ссылаясь на международно-правовой принцип недопустимости произвольного лишения права собственности.
Дискуссии о возможности введения уголовной ответственности юридических лиц в России ведутся уже более 10 лет. Все три внесенные в Государственную думу в 1996 году проекта Уголовного кодекса, в том числе и подготовленный Государственно-правовым управлением Президента Российской Федерации совместно с Министерством юстиции РФ, содержали нормы, предусматривающие уголовную ответственность юридических лиц. Однако в связи с существенными недостатками формулировок эти положения из законопроекта были исключены.
В целях борьбы с преступлениями коррупционной направленности в России введена административная ответственность юридических лиц за дачу или получение взятки (статья 31.28 КоАП РФ). Однако соответствующие административно-правовые нормы имеют крайне низкий правоприменительный потенциал по двум причинам.
Во-первых, возможность установления обстоятельств причастности юридического лица к событию преступления в рамках административного производства весьма ограничена. В частности, по нему не могут быть проведены оперативно-разыскные мероприятия, без которых выявить обстоятельства правонарушения не возможно.
Во-вторых, административное производство по сравнению с уголовным осуществляется в упрощенной процедуре во многом за счет сокращения гарантий прав на защиту. Между тем Европейский суд по правам человека, давая правовую оценку ряду решений российских судов о привлечении организаций к административной ответственности, неоднократно указывал на то, что по жесткости примененной к организации санкции она соответствует уголовному наказанию, однако процедура назначения этого наказания не согласуется с международными стандартам защиты прав обвиняемого в уголовном судопроизводстве (Например, Решение ЕСПЧ от 20.09.2011 по делу "ЮКОС против Российской Федерации"). Не случайно в странах Европы, где существует законодательство об административных правонарушениях (Германия, Италия), это законодательство рассматривается не как самостоятельная отрасль (как в России), а как неотъемлемая часть уголовного права, а процессуальная форма привлечения к ответственности за рассматриваемые деяния унифицирована, то есть предусмотрена одним уголовно-процессуальным законом. Тем самым обеспечиваются единообразные международные стандарты обеспечения прав обвиняемых в уголовном судопроизводстве.
На начальном этапе уголовная ответственность юридических лиц предлагается ввести лишь за те деяния, которые предусмотрены конвенциями, к которым присоединилась Россия (финансирование терроризма и экстремизма, легализацию преступных доходов, преступления против мира и безопасности человечества, экологии, незаконный оборот оружия и наркотических средств, преступления коррупционной направленности, торговлю людьми, органами и тканями и организацию незаконной миграции). Далее с учетом накопленного опыта возможно расширение пределов применения такой ответственности и на другие преступления.
Проект закона о введении уголовной ответственности юридических лиц в Следственном комитете Российской Федерации подготовлен. Он предусматривает широкий спектр наказаний, в частности, штраф; лишение лицензии, квоты, преференций или льгот; лишение права заниматься определенным видом деятельности; запрет на осуществление деятельности на территории Российской Федерации; принудительная ликвидация.
Предполагается, что уголовная ответственность юридического лица по аналогии со статьей 2.1 КоАП РФ будет наступать в случае, когда им были нарушены запреты, устанавливаемые Особенной частью УК РФ, и такое нарушение стало возможным вследствие непринятия должных мер по их соблюдению. Уголовная ответственность организации не будет исключать уголовной ответственности физического лица за это же деяние и наоборот.
В целях обеспечения справедливости при распределении бремени уголовно-правового воздействия в отношении лиц и организаций, причастных к одному и тому же деянию, предусматривается возможность освобождения от уголовной ответственности физического лица, совершившего преступление небольшой или средней тяжести исключительно в интересах организации и не получившего либо не получавшего при этом прямо или косвенно имущественной выгоды, если уголовной ответственности за то же деяние подлежит также и организация. В данном случае к уголовной ответственности может быть привлечена только организация.
Судимость организации позволит добросовестным участникам коммерческого оборота проявлять большую осмотрительность при выборе контрагента. Предполагается, что организация с непогашенной судимостью не сможет участвовать (в том числе и через иные организации) в конкурсе на заключение контрактов на поставку товаров для государственных нужд, а также в приватизации. Для предупреждения вывода активов из компании в целях уклонения от исполнения наказания предусматривается обязательность одобрения сделок, которые могут повлечь за собой приобретение либо отчуждение прямо или косвенно имущества, стоимость которого составляет 25 и более процентов балансовой стоимости активов организации (за исключением ряда сделок, осуществляемых по фиксированным тарифам), органом, уполномоченным исполнять наказание.
Также предлагается создать базу данных физических лиц и организаций, причастных к учреждению и использованию фиктивного юридического лица. Права лиц и организаций, занесенных в этот информационный ресурс, на учреждение новых организаций могут быть ограничены на определенный срок. Это позволит эффективно противодействовать "фирмам-однодневкам".
